Тряхнем стариной! (СИ)

Домовой ослушаться меня не посмел: принес зеркало, завернутое в тряпки, положил перед нами. Я же подвинула опасную штуку к Кощею. Тот дернулся, нахмурился, чуть ли не носом поводил — что там такое. Надо сказать, он сам еще после Нави обратно не захорошел, зеленоват был… Но вроде бы дышал и реагировал бодро, так что это это было дело вообще десятое и помешать не должно.
— Смотри сюда, — сказала я. — Я сейчас эту штуку разверну. Баюн твердит, что зеркало это — происки врагов. Вот мы с тобой в него оба смотреться будем. Вместе-то безопаснее. Если я правильно понимаю, как эта штука работает, то я задам ей один вопрос…
Я же спросила тогда его сдуру «я ль на свете всех милее». А сейчас спрошу кое-то другое… Должно сработать. Даже если я ошибаюсь, попытка не пытка. Не после всего, что я тут уже пережила.
Разматывала зеркало я осторожно. Вдруг трепаться начнет еще до того, как я раскрою рот. Не должно, но, может, сказки и брешут.
— Готов? — придвинувшись ближе, спросила я у Кощея и, когда он кивнул, сбросила последнюю тряпку.
— Покажи мне того, кто тебя до меня в руки брал, окаянное, — приказала я, как мне показалось, грозно. Но результат оказался, увы, нулевой. Мы переглянулись с Кощеем. Я попробовала зайти с другой стороны: — Покажи мне, кто Яги сильнее!
Опять ничего.
— Странные вопросы задаешь ему, старая, — заметил Кощей. — У нас у каждого тут своя сила… кто слабее, кто сильнее, такого же нет…
Это было слышать досадно, но уму Кощея я верила теперь просто с полпинка. 
— Покажи, кто принес тебя! 
И опять ничего.
— Может, оно померло? — поморщилась я. — В прошлый раз бодро общалось. Но не хочу я опять про красоту спрашивать… О, покажи Баюна да Лиску с волком!
Это-то должно было сработать?
И точно. Муть зеркальная пошла рябью, и я рассмотрела, как бойкая женщина с милым котиком у ног болтает с селянами, а те только руками всплескивают и головами качают. О, значит, пошли дела, а быстро они добрались до села. Оперативно. А потом в зеркале в кустах мелькнул волк. На стреме, значит. 
А может, облегчить им задачу? Или хотя бы данные потом сравнить?
— Покажи мне, что делает та, кто мне младенца принесла!
— Что, Яга, по мясцу соскучилась? Это правильно, — нелогично одобрил мои действия Кощей-вегетарианец. — За зло наказывать надо.
Но я, скривившись, смотрела на зеркало. Не было там никакой женщины, точнее, была, но не та, которая мне его приносила. Сидела за столом каким-то, низко склонившись, и бормотала. 
— Что ты, это вообще фиг знает кто, не та тетка, — фыркнула я и повернулась к Кощею: — Оно, похоже, немного подпортилось. Ну, рискнем еще раз? А ты смотри в оба и если что — бей.
— Сильно? — уточнил Кощей. — Совсем чтобы вырубилась? Или промеж глаз слегка?
— Да не меня, дурень, зеркало это! Тебе же все равно, ты бессмертный? 
И, не дожидаясь ответа, спросила уже у злокозненного предмета:
— Я ль на свете всех милее, я ль на свете всех белее?
— Ты прекрасна, спору нет, — тут же среагировало зеркало. — Ах, какая была, Яга… Загляденье!
Нет, я должна была на это еще раз взглянуть и сравнить с тем, что было там, в водопаде. Кощей тоже посунулся. Ему любопытно тоже, хоть и вечный, а поди скучно ему. Я на всякий случай вцепилась ему в руку — ну, просто для того, чтобы если что дернуть, а то будет клювом-то щелкать, до беды недалеко…
Да, та самая женщина показалась в зеркале. Вот, значит, какой я была, сомневаться в этом уже не приходится. Но Навь меня такую не видела, значит, расставил мне кто-то ловушки, вернуть мне красоту хочет. Точнее, не мне красоту, а лишить меня силы. 
— Зачем? — тупо спросила я. — Вот кому это надо-то, а? Сижу я здесь на границе, никого не трогаю… ну почти, лес вон оборудую. Вот кому надо было мне все это подсовывать? Кто меня хочет силы лишить?
Изображение зарябило. Красавица, которая меня больше не трогала, пропала, но зеркало функционировало. 
— Да ладно, — сказала я, прищурившись. Вдруг попутала. — Да ладно. Не может быть.
  
Глава двадцать восьмая
  
— Ты руку-то отпусти, сейчас отсохнет, так схватилась, — взмолился Кощей. — Без руки вечность как-то не улыбается. 
— Ой, ага, — пробормотала я, но хватку только ослабила. — И кто это?
Ни зеркало, ни Кощей мне не ответили. Показывало мне зеркало ту самую женщину, которая совершенно не та, кто мне принес тогда Изечку. Странная немного, хотя кто здесь для меня не странный… Хвоста нет, рогов нет, лицо среднестатистическое, а... рука вон одна усохшая, что ли. Первый раз эту даму вижу. 
На этом, увы, сеанс колдунства и закончился. Больше боялась, что называется. Я машинально, но не без сожаления, выпустила руку Кощея и принялась заворачивать зеркало.
— Может, это ведьма какая? — предположил Кощей. — Из человеков? Бывают же и у них… 
— Не знаю, — вздохнула я, — тебе видней… Но где-то Полкаша яблочки взял, это точно, так, может, и у нее? Потому что ведьмак ему только советовал, а потом еще проверял, а потом…
А потом…
Суп с котом…
И вот тут меня как ошпарило. 
Так, что я даже зеркалом шарахнула по столу и услышала, как оно там жалобно за тряпками пискнуло. Но хоть не разбилось.
— Мы идиоты, — призналась я. — Я, ты, кот, Анчутка… да все. Совсем голову заморочили!
— Яга, старушка, что ты так разобиделась, — проворчал Кощей. — Эта красота, она же не вечная…
— Погоди ты со своей вечностью! — заорала я так, что стены, кажется, задрожали. Я же совершенно о другом сказать хотела. — Мы все задницей слушали! Полкаша же ясно сказал: батюшка его наказывал, батюшка проверил, батюшка то, батюшка се…
— Ну и что? 
Не, он просто не понимает или не в курсе нынешних событий? Или просто политикой не интересуется? Я так-то тоже не особо люблю подобные штуки. Но уши-то так просто не заткнешь. 
— Так батюшка цесаревича-то почитай как сгинул давно… ну, не очень, но сгинул! В лесу! Так скажи, какой тогда батюшка у Полкаши? Еще один? У него их что, с десяток? 
Но прояснить Кощею, что там да как, мне не дали.
На улице будто все закипело. Ор, крики, потом в горницу влетела Скарапея, прижимая к себе Изечку, за ней — пара боевых зайцев. Каркал ворон, кто-то вопил — что-то ему в толчее отдавили.
— А ну тихо! — гаркнула я, выходя на крыльцо. Больше с перепугу, конечно. Кто-то же должен возглавить панику. — Тихо все! Вот ты говори.
Оставшаяся посреди моего аккуратного садика белка только глазками захлопала.
— Матушка-Яга, я ничего не знаю!
— Тьфу! — передернулась я. — Кто знает? А ну ти-хо!
Вот что за люди? В смысле звери. Опять все разом голосить начали. Но я уже усмотрела в толпе одного их тех зайцев, которых назначила в патрулирование, такой, с пятнышками на спине, и ткнула в него пальцем.
— Вот ты и говори.
— Беда, матушка! Ой, беда! Посланцы царя-батюшки в лес наведались! Сюда идут! Ой, беда будет!
Эм-м, и что? Подумаешь, царь.
— А чей царь? — уточнила я. Надо бы карту найти да посмотреть, а то как-то неудобно жить и не знать, в какой части света находишься.
— Наш, матушка.
— Ну и какая проблема тогда? — пожала я плечами. Поубивала бы, честное слово, зачем только всю округу с ног на голову поставили. — Пусть идут, его же территория.
Мое лесное население все-таки так не думало. Как только я махнула рукой, мол, нечего тут, все прыснули в разные стороны — побежали, кажется, ныкаться кто куда. М-да, полководец из меня, однако, фиговый. 
— Так что? — обернулась я к Кощею. — Встретим гостей как подобает?
И вот тут Кощей меня удивил.
— Ты, Яга, извини, — сказал он, — но это ты тут бабка местная. А я считай иностранец. Так что я, пожалуй, пойду.
— Куда! — рявкнула я. — Даже думать не смей… вот что. Сто яиц, а ты… — а что он? — А ты Скарапею пока охраняешь. Идет?
— Двести.
— Перетопчешься. Сто десять. Я их, знаешь ли, сама не несу.