В погоне за Иштар (СИ)
- Откуда у тебя эти татуировки, Истар? Это же не земная работа?
Я перевела взгляд вниз и досадливо поморщилась. На внутренней стороне обеих рук – от локтевого сгиба до запястья руки мои украшали татуировки. Старинный жезл и бич – странный и даже в некотором роде опасный выбор для современной девушки.
Я досадливо поморщилась. Эти татуировки вызывали совсем нежелательные воспоминания.
Как я только ни пыталась их свести – но от лазера они только становились ярче, и больно было – жуть. На тканевый регенератор и вовсе не реагировали. Под специальным экраном волдырями покрылась абсолютно вся кожа на руках, кроме той, на которой были изображены сами рисунки. В отчаянье я пыталась их перебить, но и тут меня постигла неудача. Не смотря на старания искуснейшего тату-мастера, ровно через полчаса они возвращали свои контуры… Татуировщик тогда посоветовал никому об этом не рассказывать.
- Почему? – спросила я.
- А чтоб не приняли за ненормальную, - пожал он цветными плечами, и добавил: - Я немало видел самых разных работ, какие тебе и не снились, и это – непростые татухи.
- А какие? – спросила я.
В ответ он сообщил, что время моей записи истекло, а потом сменил номер салона…
Я продолжала обрабатывать плечо мистера Эддара, который смотрел на меня совсем другими глазами.
Но я не собиралась посвящать его в тайну своих тату. Потому что это действительно была тайна. Очень интимная… И очень болезненная. События того далекого дня, как вихрь, пронеслись перед глазами. Мне исполнилось девять лет. На Счастливом Союзе Кибеллы был настоящий праздник. Вечером мама задержалась в моей каюте и долго возилась со мной, как с маленькой. Между ее золотистых бровей лежала морщинка, которую, как ей казалось, ни я, ни папа никогда не замечаем. Я понимала, что маме не дает покоя какая-то мысль. Ошибка думать, что дети глупые или слепые. Мы все замечаем, просто не говорим…
- Сегодня я сделаю тебе особенный подарок, Истар, - сказала мама. Я насторожилась. Она редко называла меня полным именем, - Носи его с гордостью, дочь моя.
Дальше я как будто погрузилась в сон, но продолжала осознавать ве происходящее. На какое-то время я почувствовала жжение под мамиными ладонями, которое тут же сменилось приятным теплом, и золотистый туман окутал каюту.
Засыпая, я не знала, что вижу маму в последний раз.
Следующие дни были наполнены суетой, поисками, по кораблю сновали все новые и новые наряды галактического патруля, и я даже не сразу обнаружила рисунки на своих руках. А обнаружив, не сильно удивилась. Даже обрадовалась. Я не очень-то вникла тогда в их значение, да и что мог понять девятилетний ребенок, но мне показалось, что в них зашифрованы какие-то тайные знаки. Знаки, оставленные мамой только для меня. Какое-то таинственное послание…
Никогда не забуду глаза своего отца, когда он впервые их увидел. Хмурый, задумчивый взгляд, полный потаенной боли от потери любимой жены, как будто потух совсем. И по его губам, которые бесшумно открылись, я прочитала одну-единственную фразу:
- Она не вернется…
Настойчивый, и как будто обеспокоенный голос капитана, выдернул меня из детских воспоминаний, и ощутив его руку на своей, я поняла, что он трясет меня, пытаясь привести в чувство, и трясет уже давно.
Я вырвала руку, и, кажется, это его успокоило. Я решила сменить тему.
- Так откуда все эти разговоры про клады и сокровища, мистер Эддар? Судя по вашей беседе с помощником, мы не просто так летим на самую маленькую и неинтересную планету Системы Волосы Вероники?
К моему удивлению, капитан ответил.
- Я ищу сокровища Иштар более двадцати лет, Тара. В семь лет меня продали в служители в Замок одного из верховных кхастлов на отсталой планете Зиккурат. К твоему сведению, не всегда моя планета была отсталой, это я понял, получив доступ к священному архиву. Какая-то беда случилась с моей планетой, но десятилетний мальчишка был слишком слаб и слишком глуп, чтобы разгадать эту загадку и помочь своему народу. Когда мне исполнилось тринадцать, я сбежал с Зиккурата, прихватив из священной гонгмы единственное, что мог на тот момент – тот самый древний отрывок рукописи, что ты видела в моей каюте. В нем – ключ к сокровищам богини. В восемнадцать я поступил в Междупланетную Академию Космоса, Земной филиал. В двадцать восемь совершил свою первую экспедицию в качестве капитана корабля третьего ранга. В тридцать два года купил Персефону, собрал команду и направил все усилия на поиск сокровищ Иштар. Не так-то это оказалось просто, Тара. За каждое из сокровищ коллекционеры любой из планет Содружества заплатят миллиарды, и каждое является сильнейшим артефактом. Но есть еще кое-что, что скрывает каждое из них.
– Что же?
- Для ответа мне нужно собрать их все. Не все из них спрятаны на Зиккурате, и сначала я направился по ложному пути. Через три года понял, что начинать надо было именно с него.
Мистер Эддар улыбнулся, и впервые я не увидела в его улыбке ни надменности, ни высокомерия. Обычная человеческая эмоция. И хоть странно было сидеть вот так, запросто с тем, кого я еще вчера считала маньяком-преследователем, менять ему повязки и слушать неожиданные откровения, я подумала, что этот капитан, открывшийся мне с неожиданной стороны, не вызывает у меня чувства опасения и тревоги. Интересно, сколько у него масок?
- Ты понимаешь, я одержим именем «Иштар» с самого детства. На моей планете она воплощает в себе всех женщин мира – абсолютное женское начало. Встретив в Сети девушку, выбравшую этот ник, я не удержался и взломал твой компьютер. Через несколько минут я знал, что это твое настоящее имя. Любопытство заставило увидеть тебя, и я захотел узнать тебя. Ближе. А я всегда получаю, что хочу.
- Надеюсь, ваш бывший научный сотрудник в порядке? – не удержалась я, чтобы не съязвить.
- К недомоганию Мими я не имею никакого касательства. В нем скорее виноват Левочка. Ну и токсикоз. Несколько психологических приемов специальной техники к Рим – и я знал, что ты займешь место в моей команде. А узнав тебя поближе, я пришел к выводу, что совершенно не представляю, что с тобой делать. Если раньше я просто хотел тебя, то сейчас сомневаюсь.
Возмущение, написанное на моем лице, было проигнорировано.
- Мне никогда не нравились женщины, злоупотребляющие алкоголем, - доверительно поведал этот мерзавец.
Я огрела его кислородной подушкой и приступила к поиску чего-то более весомого, когда сдержанные спазмы смеха объяснили мне, что он просто издевается надо мной. Видимо, сказалось все напряжение последних дней, потому что в следующую минуту мы хохотали в два голоса.
И хоть неприятно было слышать, что мы с Риммой оказались всего-навсего пешками в чьей-то игре, на ослабевшего капитана, рисковавшего жизнью, чтобы защитить меня, невозможно было злиться.
- А можно взглянуть на этот самый отрывок рукописи, мистер Эддар?
Через час мы стояли перед сейфом в его каюте. Оранжевый листок с обгоревшим краем манил к себе, звал прикоснуться. Я протянула руку – и в следующую секунду обе татуировки на моих руках вспыхнули синим цветом. В испуге я отпрянула назад, и свечение погасло.
Мистер Эддар смотрел на меня так, как будто видит впервые, и казалось, он не верит собственным глазам.
- Кто ты, Тара?!
Глава 13
Зиккурат
Тяжелой походкой путника, утомленного долгой дорогой, Яклин вошел в открытые врата города-крепости Цала Исиды. Вошел один, без привычных хранителей и сопровождения из слуг и наложниц, которые неизбежно сопровождали це-Цали в пути. В этот раз он путешествовал с небольшим количеством людей, оставив пышный эскорт далеко позади, – едва ли можно было насчитать двадцать слуг. Десять верблюдов, что несли поклажу, да дюжина низкорослых быстроходных лошадей, годных для перемещения по пустыне. Что касается женского общества, то Яклин ограничился в дороге лишь тремя невольницами. Тишу он оставил в качестве подарка эпарху встречного селения – Тришкуу. Яклин расстался с ней без сожаления. Белокожая невольница, вроде бы она попала на Зиккурат с неба, что-то сломалось в ее звездном корабле – Яклин не сильно вдавался в подробности, когда покупал ее, в последнее время стала надоедать ему. Она и языка-то толком не выучила, а говорить с ней на космолингве Яклин отказывался принципиально – еще не хватало, чтобы хозяин говорил на языке рабыни, а уже возомнила себя хозяйкой над остальными наложницами и даже женами своего господина. Ничего, поживет в шатре погонщика верблюдов, и с нее мигом собьется спесь и самоуверенность. Яклин почти никогда не бил своих рабов ради забавы и иногда это ему же выходило боком. Вот и сегодня утром, когда он заявил, что намерен войти в город-крепость пешком и в одиночестве, две оставшиеся невольницы подняли вой до небес… Хотя, может, они думали, что он и их подарит погонщикам, как Тишу… Все может быть, таков уж был характер це-Цали – все слишком быстро надоедало ему.