Терновая цепь

– Лжешь.
– Мне кажется, ты должен понимать, что я говорю правду, – сказала Корделия. – Ты можешь чувствовать ее присутствие.
Демон открыл пасть, и между алыми зубами возник серо-фиолетовый язык, напоминавший говяжью печень. Раздался хлюпающий звук – демон как будто пробовал воздух на вкус. Корделия застыла на месте; она не думала, что это будет так отвратительно. Она испытывала могучее желание схватиться за меч, убить тварь – это было у нее в крови, это был ее врожденный инстинкт.
Она машинально стиснула руки в кулаки.
– Ты паладин, – произнесла тварь. – Что же, паладин, зачем ты призвала меня из Ада? Чего желает от меня Матерь Демонов?
– Она ищет сведения о действиях и намерениях Велиала, Принца Ада, – сказала Корделия, не погрешив против правды.
– С моей стороны было бы непростительной глупостью предать Велиала, – сказал демон. Корделия никогда прежде не слышала, чтобы демон говорил с сомнением в голосе.
– С твоей стороны было бы непростительной глупостью воспротивиться воле Лилит, – возразила она.
Скрестив руки на груди, Корделия окинула демона уничтожающим взглядом. Разумеется, это было все, что она могла сейчас сделать; у нее с собой не было даже швейной иглы, чтобы сражаться с врагом, если бы до этого дошло. Но демон этого не знал.
– Кроме того, Велиал не знает о том, что я задаю тебе этот вопрос. А Лилит знает.
Помолчав немного, демон зашипел:
– Твоя госпожа гневается на Велиала, потому что он занял ее царство, Эдом. «Там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой» [42], – произнес он высоким, тонким голосом; было тревожно и страшно слышать, как демон цитирует священный текст. – Но его цель – не Эдом. Он постоянно в движении. Он собирает армию.
– Они пробуждаются, – произнесла Корделия, и демон зашипел сквозь зубы.
– Значит, ты знаешь, – сказал демон. – Велиал нашел пустые сосуды. Он наполнил их своей силой. Они пробуждаются, поднимаются и выполняют его приказы. И нефилимам придет конец.
По спине Корделии пробежал холодок.
– Пустые сосуды? Что это значит?
– Мертвые, – насмешливо ответил демон, – которые не мертвы. Больше я ничего не скажу.
– Ты мне ответишь…
Не договорив, Корделия вытащила из кармана колдовской огонь и подняла его над головой; переулок озарил волшебный свет. Она разглядела десятка два каких-то теней, жмущихся к стенам. Небольшие демоны, примерно вдвое больше кошки. У них были твердые панцири, грозные жвала и лапы, которые заканчивались острыми, как бритвы, когтями. С одним легко было справиться, но стая могла содрать у человека мясо с костей меньше чем за минуту.
Паймониты.
Демоны загородили выход из переулка. Корделия уже начинала жалеть, что не взяла с собой никакого оружия. Ей очень не хотелось видеть Лилит, но, наверное, лучше было столкнуться с демонессой, чем быть разорванной в клочья хищными жуками.
Демон в плаще рассмеялся.
– Ты действительно думала, что приду только я один? – промурлыкал он. – Ты воззвала к Аду, и Ад ответил.
Корделия вытянула руку, пытаясь отогнать паймонитов.
– Стоять, – приказала она. – Я – паладин Лилит, Матери Демонов…
Демон с красными зубами рассмеялся.
– Они слишком тупы и не понимают, о чем ты говоришь. Знаешь, не все демоны играют в великую Игру. Многие из нас – простые солдаты. Желаю тебе насладиться битвой.
Он ухмылялся, пока его рот не растянулся в буквальном смысле до ушей. Паймониты наступали. Откуда-то появлялись новые и новые твари, они переползали через стену, заполонили весь переулок, словно тараканы, хлынувшие из грязной дыры.
Корделия напряглась. Ей придется спасаться бегством, думала она. Выбора не было. Либо она уйдет от погони, либо погибнет; их было слишком много для того, чтобы драться.
Один паймонит отделился от стаи и бросился на нее. Она прыгнула в сторону, потом пнула его изо всех сил. Тварь отлетела к противоположной стене, демон в плаще рассмеялся, а Корделия развернулась и бросилась бежать, хотя паймониты были уже совсем рядом, как живая черная река…
 
Выстрел был оглушительным. Один из демонов разлетелся на куски, оставив лужу зеленого и черного ихора. Второй выстрел отшвырнул безмозглого демона на несколько ярдов, он врезался в окно «Виноградной грозди» и исчез.
Паймониты запаниковали. Прогремел новый выстрел, затем еще один; демоны превращались в комки черной плоти, напоминая гигантских раздавленных жуков. Они в ужасе заверещали, начали разбегаться в стороны, и Корделия подняла колдовской огонь.
Из темноты вышел Джеймс, ангел-мститель с револьвером в руке. Он был без пальто, и оружие сверкало в призрачном свете волшебного камня. Корделия различила надпись на блестящем металле: «ЛК 12:49». Она знала этот стих наизусть: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!»
Прежде чем Джеймс прицелился в высокого демона, тот успел спрятаться за спину Корделии. Джеймс взглянул в лицо жене, и его взгляд сказал, что делать.
Она бросилась на землю, как ее учили: внезапно упала вперед, оперлась на ладони, перевернулась, присела, приготовилась к прыжку. Девушка успела заметить, как демон в изумлении разинул свою зубастую пасть – как раз в тот момент, когда Джеймс нажал на курок. Выражение изумления так и застыло на морде твари, когда пуля вошла прямо в рот; демон превратился в облако пепла и исчез.
Наступила тишина. Но не та, что окутала Корделию после заклинания вызова демонов; она снова слышала шум Лондона. За углом трое простых людей, уже сильно набравшиеся, переговаривались грубыми голосами и сообщали всем о своем намерении «напиться вусмерть» в «Виноградной грозди».
Джеймс не произнес ни слова. Когда Корделия поднялась, он не сделал даже попытки помочь ей, лишь смотрел в упор горящими глазами. Он был белым, как смерть, челюсти были крепко сжаты, и Корделия с удивлением узнала выражение, которое ей редко приходилось видеть на лице Джеймса: неистовый, безумный гнев.
  
18. Кривое зеркало
 
 
 
 
Теперь два зеркала его лица
 
Разбиты вдребезги зловредной смертью.
 
Осталось на горе одно – кривое:
 
В то зеркало глядясь, позор свой вижу [43].
 
 
 
Уильям Шекспир, «Ричард III»
 
Джеймс, не оглядываясь, шагал мимо лавок квартала Шеперд-Маркет, потом свернул в переулок, который вел на Керзон-стрит, и направился прямо к крыльцу их дома – или его дома. Корделия не знала, как его теперь называть. Она спешила за Джеймсом, в раздражении оттого, что ей приходится его догонять; но раздражение было смешано с чувством вины. В конце концов, он все-таки спас ей жизнь, а она затеяла крайне рискованное предприятие. Если бы только она могла объяснить ему…
Джеймс взбежал по ступеням и пропустил Корделию вперед. Войдя в холл, он захлопнул входную дверь и сунул револьвер в кобуру на поясе.
– Кто здесь? – послышался недовольный голос со стороны лестницы, ведущей в цокольный этаж, и Корделия получила ответ на свой вопрос относительно служанки.
– Все в порядке, Эффи! – крикнул Джеймс. Потом взял Корделию за локоть – крепко, но не больно – и повел ее в кабинет.
Когда они вошли, он запер за собой дверь. Кабинет был освещен только слабым светом угольев в камине, и по углам сгустились тени. Джеймс резко развернулся. Его лицо было бледным от гнева.
– Что, черт побери, – сквозь зубы прошипел он, – ты делала в том переулке?
Корделия онемела. Джеймс никогда не разговаривал с ней подобным тоном. У него был такой вид, словно ему хотелось убить кого-нибудь голыми руками; на шее у него вздулись жилы.
– Я…
– Я слышал ваш разговор, – свирепо перебил юноша. – Ты не случайно встретила в переулке кучку демонов, выйдя прогуляться после наступления темноты. Что уже само по себе было бы невероятной глупостью. Ты вызвала их.