Злодейка в деле

В романе этот метод пробовала Кэтти. Она написала алфавит, называла буквы вслух и одновременно указывала пальцем. Она надеялась, что брат рыком или шлепком хвоста будет подавать знак, и, пусть мучительно медленно, но они смогут поговорить. Ящер понимал, что от него требуется, но буквы не узнавал, очень переживал, скулил. Душераздирающая сцена, в которой главная героиня выступила чуткой утешительницей…
Убедившись, что зверь растворил в себе человека, младший принц предложил отправить ящера в естественную среду, но ящер предпочёл остаться рядом с сестрой и подставил принцу спину под седло.
– Значит, контрабандистов покрывает один из Безликих.
Император не знал или всё же подозревал измену?
– Заговорщиков, пап, за-го-вор-щи-ков. Ты ведь сам всё понимаешь, да? Просто меня не хочешь волновать. Но, пап, не волновать не получится. Насколько всё серьёзно, что даже я заметила?
– Почему ты уверена, что это заговор?
– Потому что ни один Безликий не будет покрывать обычных контрабандистов, слишком мелко для человека, обличённого высочайшим доверием. Рисковать он будет только ради ещё большего возвышения.
Император согласно кивает. Не думаю, что он действительно нуждался в моих объяснениях, скорее, хотел услышать ход моих мыслей. Он переводит взгляд на Феликса, и взгляд становится тяжёлым, а тон рокочущим, угрожающим:
– Лорд Шесс.
Голый, в моей накидке, но при этом преклоняющий колено, выглядит он более чем забавно, но я не улыбаюсь.
– Ваше величество, сожалею. Я вряд ли смогу быть полезным, я не видел лиц. Меня шантажировали жизнью сестры, и я делал всё, что от меня требовали.
– Если бы ты не мог быть полезным, тебя бы не стремились уничтожить, – пожимаю я плечами, хотя в глубине души я разочарована, я наивно надеялась если не на раскрытие заговора, то на получение существенных сведений, а тут шиш, – Но сейчас, как мне кажется, важнее разобраться не с пользой, а с Безликим.
– Да, – император забирает со столешницы приказ и прячет в сейф. – Что-нибудь ещё, Кресси? Лорд Шесс…
– Лорд Шесс принёс мне полную клятву верности на крови, так что свою ящерку я забираю. Феликс, обернись, как было.
Подозреваю, что в частых оборотах нет ничего хорошего, но вести по коридорам парня без портков – скандал, который подданные не поймут, я ведь принцесса капризная, а не развратная. Я удобно сажаю ящера на бедро, прикрываю накидкой.
– Откуда что взялось, – бормочет император.
Настроение резко портится. Я не питаю иллюзий. Помимо общей линии поведения, есть мелкие привычки, которые, порой, значат гораздо больше. Я понятия не имею, предпочитала Кресси чай с лимоном или с сахаром. А, может быть, как англичанка, с молоком? Какие тропинки в саду она выбирала, а какие избегала? Задерживалась ли в беседках или у фонтана? Любила ли она подолгу примерять наряды или делала выбор быстро, доверяя основную работу швейным мастерицам?
Я смутно представляю, как скрыть, что я самозванка. Разве что поскандалить, обидеться и уехать в загородную резиденцию. Но прямо сейчас, пока заговорщики на свободе, я не могу позволить себе роскошь праздности.
Глядя на крепкого, полного сил мужчину, я, странное дело, я искренне о нём беспокоюсь, как будто он мне родной, и ловлю себя на том, что раскрыть заговор я хочу не только ради своего комфорта, а прежде всего ради него, чтобы он жил. А ещё мне не нравится ни перечеркнувшая его лоб вертикальная морщинка, ни тени под глазами.
Но одновременно я не могу не думать о том, что император любит дочь. Будучи самозванкой, я краду его любовь…
Нет, так можно забуриться в болото рефлексии и самоедсва, ни к чему. Постепенно разберусь.
– Сир?
Пока я прятала ящера, император вызвал из приёмной своего огненно-рыжего секретаря.
– Срочный сбор всех Безликих без исключения.
– Есть, сир!
Сбор?
– Я могу присутствовать?
– Хорошо, Кресси, Кевин сообщит тебе время.
– Спасибо!
Удивляясь своему внезапному порыву, я перегибаюсь через стол и целую императора в щёку, совсем как утром, и мне бесконечно приятно видеть озарившую его лицо улыбку.
 
К себе в покои я возвращаюсь с чётким ощущением, что иду верным путём.
И в первой же комнате меня встречает стайка фрейлин. За время моей поездки они размножились почкованием? Откуда столько одетых в синее девиц? Пять, шесть… Считая фрейлину за моей спиной, их семь. И они окружают меня с насквозь фальшивыми улыбками, подхватывая друг за другом обрушивают на меня водопад сплетен.
С одной стороны полезно, с другой – я всё равно ничего не понимаю. Я жестом показываю им расступиться и предлагаю:
– Почему бы вам всем не отдохнуть?
Не знаю, разойдутся они или останутся караулить, сейчас я не готова думать ещё и о них.
Я прохожу анфиладу комнат, мимоходом отправляю служанку за обедом – прежде всего для ящера, но я и сама не прочь перекусить, успела проголодаться.
Пройдя в спальню, я сажаю Феликса на пуф и приказываю:
– Обернись в человека.
Спальню я выбрала местом действия по единственной причине – меньше шансов, что вломится кто-нибудь посторонний. В будуар фрейлины заходили свободно.
Феликс же, снова ничем не прикрытый, понимает ситуацию как-то очень по-своему и бросает дикий взгляд сначала на постель, а потом на меня.
 
Глава 5
 
Полыхнувший в его глазах гнев резко гаснет, во взгляде обречённость. Я вижу, как напрягаются мышцы. Феликс не в силах сбежать, пытается отстраниться от происходящего. И если наблюдать за его яркими эмоциями даже забавно, внезапно проснувшаяся во мне маленькая садистка ликует, то сейчас мне уже не весело.
– Принцесса, неужели? Вы приняли у меня полную клятву верности, чтобы заставить служить вам в постели?!
О, нет, зря я подумала, что Феликс сдулся. Под обречённостью всё та же жгучая злость.
– В твоих мечтах, – фыркаю я. – Мальчик, я понимаю, что тебя подземным мраком Тан-Дана контузило, но начни уже думать, ты умеешь, я видела. У нас тут заговор из всех щелей.
Феликс моргнул.
С меня он снова переводит взгляд на кровать и обратно на меня.
– Ваше высочество…
– Если этой ночью в сюда придёт убийца, я рассчитываю на твою защиту, Феликс, а развлечься я могу и без твоего скромного участия. Стоит мне пальцем поманить, от претендентов отбоя не будет. Хотя, надо признать…
По тому, как опускаются его плечи, как раскрываются стиснутые в кулак пальцы, я понимаю, что он расслабился, поверил, что я не собираюсь унижать его нарочно, и вообще я не в настроении развлекаться.
– Хотя, ваше высочество?
Я колебалась, стоит ли продолжать дразнить парня. Меня это здорово отвлекает, ведь про убийцу в ночи – это ни разу не шутка и не преувеличение. В роме Кресси была капризной пустышкой. Я, благодаря знанию ближайшего будущего, указала отцу на Безликого. И это не последнее моё вмешательство. Как только герцог осознает, что я стала опасна, а осознает он это в самое ближайшее время, он захочет от меня избавиться.
– Ты хорош собой. Я получаю… эстетическое удовольствие, – я, не торопясь, обхожу его по кругу и даже касаюсь плеча, ощущаю неожиданно нежную бархатистость кожи.
Пальцы соскальзывают на его ключицу, ниже.
Феликс издаёт гортанное шипение, точно растревоженный змей, отступает на шаг. Усмехнувшись, я разворачиваюсь спиной и ухожу к окну, даю ему время выдохнуть, привести мысли в порядок. И Феликс не разочаровывает.
Через пару минут я слышу его почти бесшумные шаги по ковру, я кожей ощущаю его приближение. Феликс останавливается в метре от меня. Молчит. Его судорожный вздох заставляет обернуться. Феликс смотрит не на меня, его взгляд прилип к окну. Он будто жадно впитывает открывшийся простор и солнечный свет. Я открываю створку и спускаю в спальню свежий воздух.
– Мда, оборачиваться в ближайшее время тебе не стоит.
– Вы же хотели ручную ящерку, ваше высочество, – криво усмехается он, но я вижу в его глазах страх.