Аки лев рыкающий
Но реакция Мармеладова удивила всех не меньше меткого выстрела – сыщик захлопал в ладоши:
– Браво, Луиза!
– Убедились?! – она дунула в ствол, разгоняя пороховой дым, и спрятала оружие в неприметную кобуру на боку. – Если бы я хотела пристрелить Осипа, то влепила бы пулю прямо между его нахально-приторных глаз. Он был всего в трех шагах предо мной.
– Знатно стреляете, – пробормотал г-н Щербатов, устало опускаясь на стул. – Где научились?
Надо отдать должное г-же Гигельдорф, она не стала злорадствовать или иным образом пенять князю на его прежнюю несдержанность. Никаких оскорбительных гримас, язвительных интонаций и прочих острых шпилек, которыми так умело пользуются женщины любого возраста. Луиза великодушно сделала вид, что ничего возмутительного не произошло. Заговорила таким тоном, будто беседовала с каким-нибудь троюродным дядюшкой – взбалмошным, но все же близким человеком.
– Вы правы, не каждая девушка умеет метко стрелять. Но я все детство провела в обнимку с монтекристом. В нашем загородном имении был садовник Изотыч. Он стрелял ворон из этого ружьишка. А я приставала: «Дай! Дай мне!» До сих пор помню дымно-кислый запах после каждого выстрела, и дробь в патронах, мелкую, словно маковые зерна, – мечтательно протянула она. – Мне было лет шесть, и я ни за что не смогла бы оттянуть тугой курок, но Изотыч заряжал новую пульку, чтобы я могла стрельнуть в пернатых бестий. Садовник учил меня целиться и не зажмуриваться от испуга, когда монтекрист бабахает.
– Разве он бабахает? Скорее жужжит, как шмель, – перебил ее Пузырев, но тут же вздрогнул под ледяным взглядом Луизы и поспешил исправиться. – Хотя маленькой девочке звук мог показаться несколько громче.
Г-жа Гигельдорф, не удостоив его ответом, продолжила свой рассказ:
– Позднее в летнем тире я освоила револьверную стрельбу. А зимой братья брали меня на охоту. Там я научилась разделывать кабанью тушу и ездить верхом без седла. Теперь легко управляюсь и со стальным конем. Страсть к приключениям у меня в крови. Не зря же меня назвали в честь героини капитана Майн Рида.
– «Всадник без головы»! – угадал я. – Читал, с огромным интересом читал. Роскошная книга, господа.
Но литературной дискуссии не получилось. Князь подергал эспаньолку и пробормотал:
– Я немного знаком с вашим отцом, Луиза. Он производит впечатление расчетливого сухаря, проводящего больше времени за чтением бухгалтерских книг, нежели авантюрных романов.
– Это все мамино влияние, – усмехнулась девушка. – В нашей семье дамы имеют слово наравне с мужчинами и вольны сами выбирать жизненный путь. Мама боролась за эти права для женщин всей России, когда меня еще на свете не было. Она часто повторяет: «Наше общество – дремучий лес, посаженный и взращенный мужчинами. Чтобы не сгинуть в нем, женщинам нужно держаться за руки. А все заблудившиеся впотьмах…»
– «…Должны кричать „Ау“ как можно громче, иначе их не услышат», – докончил цитату г-н Мармеладов. – А я от самой Москвы мучаюсь загадкой, кого же вы мне напоминаете. Теперь со всей очевидностью понимаю, что этот вздернутый носик и взрывной характер достались вам от Лукерьи Дмитриевны.
– Вы знакомы с мамой? – удивилась Луиза.
– Да, в прошлом мы часто встречались… В редакции одной из московских газет, – сыщик запнулся, и я не сумел определить, было ли это вызвано смущением из-за некой любовной интриги в прошлом, или он просто не хотел выдавать подробностей тех событий, в которые была вовлечена мать г-жи Гигельдорф. – Но потом упустили друг друга из виду. Рад, что ее судьба сложилась благополучно. Надеюсь, ваша матушка в добром здравии?
– Да. Она давно удалилась от газетных дел и теперь живет в усадьбе возле Рузы. Уверена, мама будет рада вашему визиту. Она всегда рада гостям. Привечала нашу соседку Матильду, ту самую, которую уморил проклятый Осип. С тех пор, как случилась беда, прогнала душегуба с порога. Обещала лично свернуть его гадкую шею, если осмелится еще раз заявиться!
– Огненный темперамент, – пробормотал князь.
– Передавайте мой поклон и наилучшие пожелания, – произнес г-н Мармеладов.
– Непременно! – Луиза кивнула и протянула ему руку, не для поцелуя, как это делают салонные жеманницы, а по-мужски, немного вывернув ладонь вверх. Сыщик пожал ее с заметным уважением. – А теперь извините, господа, мне нужно ехать. Я намерена выиграть эту гонку.
– На паровом двигателе? – хмыкнул Пузырев. – Супротив бензинового мотора? Да ни в жизнь.
Я заметил, что Ивана обуревают противоречивые чувства – от людей посторонних он стремится девушку защитить, а сам постоянно спорит с нею, словно желая ей что-то доказать. Но ведь и Луиза вскипает моментально. На это заявление она прореагировала куда яростнее, чем даже на обвинение в убийстве. Прав сыщик, между этой парочкой недавно произошел личный конфликт, оттого и возникает особое напряжение, чуть тронь – искры летят.
– Вы ничего не понимаете в современной технике! – яростно фыркнула девушка. – У моего «Дукса» весь механизм настолько простой и компактный, что помещается под сиденьем и не требует для размещения выступающего носа, как у этих ваших бензиновых чудищ. А еще у него нет магнето или свечей, которые легко ломаются, одним словом, всего того, что бывает причиной большинства ваших хлопот, господа. Вы оскорбляете паромобиль лишь потому, что не хватает ума самому соорудить нечто подобное! Вы не изобретатель, Пузырев, вы просто мыльный пузырь!
Иван закусил губы от обиды, а я поспешил вступиться за приятеля.
– Луиза, вы ошибаетесь. Это отнюдь не персональное мнение господина Пузырева. Я, человек далекий от автомобильного мира, поэтому никакой предвзятости у меня быть не может. Но во время сегодняшней гонки я убедился, что все шофферы бензиновых машин относятся к «Дуксу» с пренебрежением, и не скрывают этого. Слышал нелестные замечания еще на старте. А давеча Ийезу, проходя мимо вашей машинки, плюнул на землю. Конечно, в Африке это может означать наивысшую форму восхищения. Но вряд ли…
Г-жа Гигельдорф нахмурилась и хотела возразить, но ее бесцеремонно прервал сыщик:
– А где стоял Ийезу в тот момент? Он плюнул на кузов спереди?
Я не понял, почему г-н Мармеладов заинтересовался столь пустячным фактом, да еще и спрашивает об этом серьезным тоном. Но потом догадался: он просто хочет увести грозовое облако подальше от головы несчастного Пузырева и решил подыграть.
– Нет, не спереди. Он подошел сбоку и плюнул на подножку.
– С левого боку или с правого? – теперь в голосе сыщика звучало неподдельное беспокойство.
– Дайте подумать… Это случилось, когда мы только подъехали к трактиру. Я стоял примерно в пяти шагах, обернулся через плечо и… Да, совершенно точно, абиссинец подошел слева, со стороны шофферского места. Потрогал руль, провел рукой по кожаной спинке кресла, а потом наклонил голову и плюнул. Вот так все и произошло.
Луиза прожгла гневным взглядом шоффера, сидевшего на корточках у стены трактира. Он не пошел вслед за нами к столику, поскольку не имел особого интереса к расследованию гибели фельетониста. Ийезу реагировал на эту историю весьма флегматично, надо полагать, на его родине царят нравы настолько дикие, что жестоким убийством никого не удивишь. Я не желал бы обидеть целую страну или даже континент подобным заявлением, но вряд ли кто осмелится утверждать, что в плане духовных добродетелей африканцы нас превосходят. А ведь и русские люди такое порой творят…
– Если ваш черномордый истукан прежде меня доедет до столицы, пусть хоть весь кузов заплюет, – воскликнула Луиза. – А только не выйдет! Вам, господа, не угнаться за мной на дороге.
– Еще одно пари! – оживился князь, но девушке проигнорировала его протянутую руку и ушла, не обернувшись.
Мы молча смотрели ей вслед.
– Она не п-права, – проклюнулся, наконец, голос Пузырева. – Во всем не права!
– Она вас любит, Иван, и будет хорошей женой, – улыбнулся г-н Мармеладов. – Только в следующий раз не теряйте время, не ходите кругами вокруг да около, а наберитесь смелости и сразу расскажите ей о своих чувствах.