Не скрыть (СИ)

— А-А-А-А-А! — закричал он от боли и из оторванного пальца и куска потекла кровь.
Крик был настолько громким, что вполне мог разбудить весь замок.
Чудовище же, на минуту оглушённое, вновь пошло в атаку, неловко перебирая кривыми ногами и размахивая длинными когтистыми руками. Стеф, невзирая на адскую, мучительную боль, заметив лежащий на каменном полу меч, быстро схватил холодное оружие в правую ладонь и пронзил надвигающееся нечто насквозь, вколов существо в ближайшую стену. Мороайка возмущённо зарычала, попыталась вытащить свой же меч из груди, а затем перестала и вовсе шевелиться, испустив последний дух.
— Тварь. — сдерживая слёзы, рявкнул Стефан.
Он осмотрел изувеченные пальцы и грязно выругался. Живя в замке с четырьмя садистками, брюнету довелось пройти через многие круги ада, но такую боль — испытал впервые. Но уделять этому много внимания было не к месту. Стиснув зубы, взяв себя в руки, Стефан подошёл к лабораторному столу, хорошенько осмотрел его, взял какую-то пыльную записную книжку с кожным серым переплётом и изображением жуткого эмбриона; а потом устремился прочь из этого пугающего подземелья, смердящее кровью, гнилью и смертью, даже не взглянув что прячут за обложкой желтоватые страницы книжки.
***
Взбираться по лестнице вверх стало ещё проблематичное. Особенно, когда одна твоя рука лишена полтора пальцев, а вторая прижимает к груди записную книжку, что должна была стать его путём на свободу. Карл Гейзенберг, услышав постукивания подошвы по железным ступенькам, сразу же протянул заливающемуся парню свою руку, облачённую в кожаную перчатку и тот, не раздумывая, схватился раненой кистью за поданную конечность.
— Твою ж мать, — удивился лорд, посмотрев на его откушанные пальцы; и начал живенько вытягивать молодого человека из колодца, чуть придерживая за спину. — Нарвался на доченьку?
— Ху…хуже. — проговорил он, пытаясь отдышаться.
— Плохо дело. — подметил мужчина, вытаскивая из кармана штанов какой-то небольшой обрывок бинта. — Заметки у тебя?
— Угу-у.
Гейзенберг довольно улыбнулся и осторожно обмотал им отверстие, оставшееся после откушенного мизинца, не оставив без внимания саму ладонью, полностью скрыв её за этим белым клочком.
— Вот и всё. Давай их сюда.
Но Стефан не послушал. Отрицательно помотал головой и прижал книжку крепче.
— Ты чего, приятель? — искренне изумился владыка, вскинув свои светлые брови.
— Сначала помогите мне выбраться. Сбежать отсюда, а потом получите наблюдения Димитреску.
— Да ты шутишь!
Однако, парень не шутил. Его безэмоциональное выражение лица, по лбу которого стекали маленькие капельки пота, и суровый голубой взгляд так и кричали о серьёзности его слов. И Карлу это не понравилось. Он грозно оскалил белоснежные зубы, с силой взялся за безымянный надкушенный палец и резко согнул его назад так мощно, что кость под давлением хрустнула, сломав изувеченную фалангу. Стефан завопил громче прежнего, складывалось впечатление, что он несколько раз получил лезвием по животу.
— За что?! — испустил жалобный крик брюнет, затем второй рукой, выронив заметки, схватился за выломанный палец.
Лорд Гейзенберг не ответил. Подобрал из сугроба, расстилавшегося под их ногами, записную книжку, трепетно стряхнул с неё снег, затем спрятал важные материалы во внутренний карман пальто.
— Вы же… у нас же сотрудничество…
— Я предлагал его тебе намного раньше, — сухо ответил он. — Но ты проигнорировал. Сейчас у тебя просто безвыходная ситуация, без обид.
Мужчина достал ржавые кандалы и по новой сковал ими запястья молодого человека, который от боли и бессилия даже сделать ничего не смог.
— И правда, — едко выплюнул Стеф. — Ваше слово ни черта не стоит.
— Может быть, — процедил Карл Гейзенберг, перекидывая цепь через плечо. — Но я, в любом случае, не говорил тебе, что помогу конкретно сегодня.
— Но… но это глупо! — продолжил бушевать парень. — Вы прекрасно понимаете, что меня убьют, стоит только вернуться в замок. У меня нет времени ждать!
Лорд усмехнулся.
 
— Ты сам виноват, приятель. — седовласый притянул себе магией в свободную руку железную трубу. — Спасибо тебе и бла-бла-бла. — А теперь, прошу простить… — и, размахнувшись, ударил ею Стефана по боковой части лица.
Очнулся парень с жуткой головной болью; он с трудом поднял веки и безумным взглядом осмотрелся вокруг: первый делом на глаза попалась мужская спина цвета хаки, что волокла лежащего молодого человека по снегу, затем он заметил впереди огромный готический замок, а далее — высушенные мужские тела, распятые на палках. Виноградники Леди Димитреску. Он снова вернулся.
— У…убл…ублюдок. — хрипло выругался парень, попытавшись приподнять голову.
— Уже проснулся? Какое счастье! Я уже думал, что убил тебя. — четвёртый владыка посмеялся. — Вот был бы номер… но ты, оказывается, живучий сукин сын, Штефан!
Сил не было, мало того, что голову приподнять, так ещё произнести что-то. В ушах стоял докучливый звон, виски ломило, будто их сдавило щипцами, а тело он не чувствовал, словно оно исчезло или существовало отдельно. Всё что ему оставалось — наблюдать за первым появлением утренних синих сумерек. Они возвращается точно под утро.
Когда лорд дошёл до главных дверей входа в замок, постучался, бросил цепь в сугроб, подойдя к беспомощному брюнету, помог ему встать, отчего второй вновь испытал неизмеримую боль, но Карл, не обратив на это никакого внимания, отряхнул его тёмно-синий плащ от белых крупинок, снял оковы и потащил его прямиком к раскрывшимся дверям.
— Вот так, приятель. Сейчас вернём тебя этой суке. Не боись, я подсоблю.
Пока они шли по роскошным длинным коридорам, Стефан несколько раз чуть было не свалился, теряя сознание от потери крови и изнурения, но крепкие мозолистые руки владыки деревни не позволили ему пасть без чувств. По крайне мере, не при нём. Стоило им выйти к Залу Четверых, как Карл неожиданно подоткнул парня вперёд и заверил, что пойдёт следом, ибо так проще следить за его передвижением. И тогда молодой человек даже не стал придавать этому какое-то значение, голова не работала совершенно.
Однако, начав подниматься по ступеням, ведущие в главную комнату и устремив взор вверх, он увидел, как пять женщин стояли в ряд, возвышаясь над белым полотном, в котором лежали… мраморные ангельские лики. По обессилевшему телу пробежала нервная дрожь. Каждая из них тут же заметила возвращение Стефа; и взгляды их были совершенно разные: Альсина Димитреску, хозяйка, Госпожа, прожигала ненавистью и гневом слугу золотыми очами дотла; Данила, её младшая дочь, милая Дана, смотрела на своего героя сначала с непонимаем, потом со злостью, и вновь с непонимаем; Кассандра, хитрая и рисковая охотница, удивленно пялилась в его сторону, с нескрываемым гневом в янтарных глазах; а Бэла…старшая дочь, мамина гордость, умная и рассудительная — взирала на Стефана с негодованием, разочарованием и… обидой. И по центру, словно во главе, стояла Камелия. И на лице её не было ни капли эмоций. Полное равнодушие.
Стефан, осознав свою обречённость, невольно обернулся. Однако, позади уже никого не было. Карла Гейзенберга как ветром сдуло. «Попал…».
  
XVI. Сломлен
 
В тёмном жутком подземелье пахло плесенью и пылью; местами нос улавливал вонь гниющей, обожжённой плоти, испражнений, запёкшейся крови, а также спиртных медикаментов. Кромешный мрак, полностью заполонивший собой пугающие темницы, заставлял все органы чувств включиться на полную мощность, от чего картина звуков воспринималась даже слишком отчётливо, вызывая холодную дрожь от малейших шорохов, а гробовая тишина, моментами прерывающаяся болезненным кряхтением, лязганье металлических прутов о каменные полы и тяжёлыми вздохами, вгоняла в безумие. Томительное ожидание того, что тварь, медленно волочившееся по непроглядным бесконечным тоннелям, заставляло нервничать. Узник не был защищён закрытой решётчатой дверью, его клетка, как будто приглашая войти плотоядное создание, специально не запиралась, дабы облегчить упырю задачу полакомиться несчастной тушей. И само его положение не позволило бы защититься и дать отпор кровожадному существу, идущего на запах страха и крови: пленник сидел, прислонившись к холодным, режущим голую спину, камням, отделяющих его от выхода на свободу, с вытянутыми вперёд ногами, будучи прицепленным запястьями к верхним кандалам, неприятно стягивающих мышцы, и просто ждал. Ждал, когда его поведут на казнь. Либо же выжидал как скоро та тварь из тьмы настигнет его клетку и покончит с ним, вцепившись своими кривыми острыми зубами в шею, растерзав её в мясо. Но неудачный эксперимент лишь издавал мерзкие звуки, дразнящие парня своим томительным приближением, и ни разу не показалась глазам. Она словно призрак, напоминание того, что происходит в недрах величественного, но проклятого замка, не выходящая на свет иллюзия, созданная страхом. И так можно было подумать, если бы молодому человеку ранее не выпала возможность встретиться с тварью лицом к лицу.