Не скрыть (СИ)
«Сейчас или никогда» — властно повторилось внутри.
И после пару морганий серых глаз, словно игривых подмигиваний, парень, точно по сигналу, рванул вперёд. Бежать по рыхлому снегу было тяжеловато, ноги скользили, сил не хватало, усталость накатывала волной. Но молодой человек не останавливайся, потому что голос твердил, что так необходимо. Бег — спасение.
Тем не менее, не успел он и три метра пробежать, как в лодыжку вонзилось что-то острое. Немилосердная яркая белая боль вспыхнула за глазными яблоками; нога не смогла выдержать столько режущего ощущения и подогнулись, отчего брюнет повалился в снег.
— А-А-А-А! — завопил он что есть мочи.
И его безнадёжный взгляд устремился на хлопающего крыльями ворона. Птица с насмешливым карканьем тут же вспорхнула с головы статуи в ночное небо, скрываясь за острыми крышами домов, оставив за собой лишь два чёрных пера, кружась, спускающихся в снег.
— Сука. — зло выплюнул сквозь зубы Стефан.
— Ещё какая. — неожиданно прозвучал знакомый сердитый со спины голос.
Чья-то рука в кожаной перчатке жёстко схватила парня за плечо, неожиданно больно сдавив сухожилие, и поставила на ноги.
— Я же сказал ждать! — мужчина грубым рывком развернул раненного брюнета к себе и Стеф увидел жуткий свирепый оскал четвёртого владыки. Глаза по-прежнему скрывали тёмные очки, но сомнений никак не было, что в них ярость пылала адским огнём. — Не стоит меня злить, приятель. — Карл взялся за инородный предмет в лодыжке парня и с лёгкостью вытащил металлический прут, откинув его в сторону. За мерзким сочным звуком рвущейся плоти последовал хриплый стон. — Терпеть не могу, когда меня пытаются выставить дураком… да не ной ты!
Гейзенберг выпустил из хватки брюнета и тот с трудом удержался на ногах — настолько сильная боль пронзила всю конечность. Немощность Стефана без внимания не осталась: владыка деревни помотал головой и укоризненно цокнул языком.
— А я-то думал, ты не слабак — мужчина утробно засмеялся, перекинув руку молодого человека через плечо.
Сказанные им слова отзывались внутри сплошным потоком злости. Стеф плотно стиснул губы, дабы не наговорить лишнего и не получить чем-то острым уже по более уязвимым местам, затем тяжело опёрся на Гейзенберга.
— Сперва нужно кое-куда сходить. — сказал лорд и медленно поволок раненного парня за собой.
Ковылять им долго не пришлось: Карл шёл прямо, без проблем одной рукой толкнул дверцы деревянных ворот, проходя вместе через них вместе с “калекой” под боком, довёл его до двери, скинув парня на стену дома, чтоб тот не свалился, потом достал из кармана пальто маленький ключик и всунул его в замочную скважину. Пока Гейзенберг возился с замком Стефан заметил небольшую странность: в деревне было тихо и спокойно. Казалось, всё бы ничего, позднее время, люди давно спят, но некогда произнесённые слова лорда о подготовки местными бунта не давали покоя. Хотя… чего здесь странного? Не будут же они, действительно, ходить с вилами и факелами, громя всё, что нажили и смастерили честным трудом, на своём пути, выжидая, когда же к ним снизойдёт Матерь Миранда, чтобы взять и отречься от своего поста божества, ведь так? Наверняка готовится какой-то тайный заговор.
Лорд Гейзенберг с замком справился на раз, долго ждать не заставил. Он вновь взял парня на себя и поплёлся с ним в настежь раскрытую дверь. Домик был просторным, с несколькими комнатами, в одну-то из которых мужчина и поволок Стефа. Когда пустой проём остался позади, Карл бросил калеку на диван и торопливо зашагал назад; за стеной сразу же послышался оглушительный дверной хлопок. Потом владыка вернулся в небольшую комнату со столиком, диваном и шкафами, однако, объяснять причину того, зачем им понадобилось сидеть в этом чужом доме пока не собирался; мужчина суетился по всему помещению, что-то усердно разыскивая и проверяя. Стефан внимательно следил за его беготнёй, за движениями, действиями, он не спускал с мужчины глаз, ибо совершенно не доверял ему, а после металлического прута в щиколотке — вообще усомнился в том, что лорду нужна помощь; всё выглядело так, словно Карл Гейзенберг захотел поизмываться над несчастным парнем, устроив свою извращённую игру, наблюдая за тем, сможет ли этот деревенский простак сбежать от него. Стоило мужчине снова показаться в поле зрения брюнета, как в лице второго прилетела непонятная ткань.
— Держи! — скомандовал седовласый мужчина и на непонимающий взгляд Стефа тут же пояснил. — Твоя грязная измалёванная кровью рубаха не спасёт от мороза. Только продрогнешь. Да и без жалости на тебя не посмотришь. Переоденься.
— А вам какая от этого разница? — вывернув серо-чёрный шерстяной свитер и внимательно его осмотрев, с явным недоверием спросил парень.
— Мне, в общем-то, — равнодушно начал лорд, совсем не смотря на сидящего позади брюнета. Карл был повёрнут к нему спиной: то и дело нагибался, копошась в коробках, потом вытягивался, вставая на мысочки, дабы глянуть на верхние полки, раскрывал дверцы шкафчиков, всё также что-то старательно выискивая. — Насрать. Но, если выпала возможности, то почему бы ею не воспользоваться, скажи?
Парень не ответил. Лишь принялся скидывать чёрную накидку с плеч.
— А ещё от тебя смердит, как от сточной канавы. — с удивительным отвращением произнёс он.
Стеф тут же обнюхал себя со всех сторон. Гадливо поморщившись, брюнет с владыкой согласился. Запашок от рубашки исходил отвратительный: сладковатая вонь крови смешивался с кисловатым потом, затхлой грязью и… запахом насекомых. Зловоние мигом ударило в нос, и горло свело тошнотой. До того, как молодой человек принюхался к своей же одежде, такого тяжёлого духа он не чувствовал вообще, видимо, как-то умудрился привыкнуть. К тому же, когда находился рядом с Кассандрой, та про вонь ни разу не обмолвилась, посему он даже не задумывался о своём резком неприятном амбре. Но, вспомнив о том, что истинная сущность девушки — рой плотоядных насекомых, сразу же отбросил все сомнения. Однако, невзирая на стопроцентную точность, слова мужчины Стефана немного задели, ведь тот и сам попахивал не лучше.
— Ванну тебе, конечно, никто не предоставит, но довольствуйся, чем есть.
Затем Гейзенберг бросил Стефу маленький тёмно-зелёный пузырёк с выцветшей наклеенной бумажкой и мятую тряпку.
— Вот. Обработаешь рану на лодыжке.
И, когда владыка всё же соизволил повернуться лицом к парню, изумлённо вскинул брови, отчего тёмные очки с круглой оправой мгновенно спали на нос, показав, наконец, хищные золотые глаза.
— Нихера ж себе… — вдруг удивлённо выругался он, пристального глазея на обнажённый торс брюнета. Вся грудь, шея, плечи, живот, низ живота были покрыты различными увечьями: укусами, порезами, царапинами; и смотрелось это столь неприятно и жалко, что лорд скорбно поджал губы. — Да ты уже мертвец, приятель.
Но Стеф смог только удручённо вздохнуть. Затем быстренько надел поданной владыкой деревни свитер, засучил один рукав, на руке которой ещё совсем недавно Кассандра обвязала раны и приступил к смене повязки, разорвав тряпку на несколько частей.
— Ты и впрямь больной какой-то, — холодно изрёк седовласый мужчина, глядя на него страшными жёлтыми глазами. — Тебя режут, мучают, а ты…
— Вам не понять. — грозно бросил в ответ молодой человек, обматывая всё предплечье пропитанной хлоргексидином тряпкой.
— Да прям уж! Ты и представить себе не можешь, через что я…
— У меня не было выбора! — парень громко и истерично прикрикнул, бестактно перебив владыку, чем удивил по большей мере себя.
— Не пизди! — яростно взревел Лорд Гейзенберг, с шумом поставив не пойми откуда взявшийся белый мраморный ларец на поверхность стола. — Выбор есть всегда! Просто зачастую его нужно разглядеть, найти… но это сделали за тебя! Тебе предложили помощь, а ты, идиот, отмахнулся от протянутой руки.
«У тебя выбора уже нет» — отозвалось в голове мужским грубым голос. И Стеф непроизвольно стиснул челюсть. — «Ну и лицемер же ты, Карл Гейзенберг».