Не скрыть (СИ)
Он взглянул на переплёт выданной книги, немного отвлекаясь от спутницы, что удобно устроилась на его коленях: «Красавица и Чудовище. Книга Габриэля Сюзанна Барбо де Вильнёва и Жанна Мари Лепренса де Бомона. Сказка, написанная в 1756 году.» — молодой человек незаметно улыбнулся. — «Вот что ей нравится». — он ждал от жестокой колдуньи всё, что угодно: от леденящих душу страшных произведениях о кровавых убийствах, до чертовски пошлых сочинений дилетантов. Классические сказки о добре и любви точно в вариантах не присутствовали.
— Я прочла её раза три. — безмятежно сказала она, склонив голову на плечо парня. — А сейчас я хочу, чтоб ты почитал её мне. — ладонь девушки легла на его грудь, немного сжимая белый поплин, мешающийся рубашки.
— Зачем? Ты же уже знаешь содержание.
— Просто хочу. Не спорь, а читай.
Он беспрекословно открыл книгу и начал читать с самого начала.
***
По всей библиотеки стояла приятная тишина и лишь тихий, ровный мужской голос наполнял её сказочными строками, читаемыми грамотно, с интонацией.
— «…Стой, Варвар, стой! Не смей причинять вред моему благодетелю или лучше убей меня. Юноша, несмотря на рыдание Красавицы, упорно желая пронзить Чудовище кинжалом, сказал ей яростно: Перейдя на сторону этого монстра, который стоит между мной и моим счастьем, ты отказалась от своей любви ко мне. Неблагодарный, — ответила она, удерживая его руку. — Я люблю тебя больше жизни и лучше умру, чем перестану любить тебя. Ты для меня весь мир, и нет такого сокровища, на которого я могла бы променять тебя. Без сожалений бросив всё, я последую за тобой даже в пустыню. Но эти нежные чувства не могут заглушить голос благодарности. Я многим обязана Чудовищу, ведь оно предупреждает все мои желания и только благодаря ему я встретилась с тобой, потому, я лучше умру, чем позволю тебе причинить ему хоть малейший вред». — Стефан не дрожал в голосе, произносил каждое слово уверенно и чётко, но его руки тряслись, перелистывая желтоватые затёртые страницы. Он вникал в сюжет и улавливал суть, но попутно его мысли бешено сменялись одна за другой, мешая концентрироваться.
Даниэла прикрыла глаза, лежала на молодом человеке и наслаждалась каждым вырвавшемся из уст словом, не нужно гадать, дабы понять, что выбрала она это произведение не случайно. Но именно это почему-то и пугало.
— Тебе нравится? — наконец что-то соизволила сказала колдунья.
— Интересное. — ответил кратко он.
Рыжеволосая блаженно улыбнулась и прижалась к Стефану ещё сильней.
— Я очень много знаю сказок и романов. Они мои любимые. И каждый раз, описывая автор чувства двух людей, он упоминает сердцебиение, — Дана немного спустилась, чтобы её голова легла на грудь парня, — Как сердца влюблённых бьётся в унисон.
Щека девушки вплотную прислонилась к нижнему левому краю грудной клетки Стефана, она сосредоточилась на звуках, издаваемых внутри.
— Скажи, Стефан…наши сердца бьются в унисон? — Дана звучало чересчур серьёзно, даже как-то по чужому. — Правда ведь? Бьются? — в голосе возникла нотка лёгкой мольбы, ей было нужно услышать согласие и это взволновало.
— Да, Даниэла, — начал брюнет, положив свою руку под её грудь, нащупывая ритм, — Бьются.
На лице рыжеволосой засияла довольная тёплая улыбка, иногда казалось, что она не сползала вообще. Их же сердца действительно бились созвучно, удар к удару, но её жизненно важный орган слабо и приглушённо настукивал из-за того, что не мог иначе, а его потому, что не хотел по-другому. Он полюбил Даниэлу, но не так, как сам того хотел и как хотелось бы ей, да и разве хотелось бы? Может, это новая игра? Так или иначе, чувства к рыжей колдунье затмевало сильное влечение к её старшей сестре. А к Дане появилась лишь привязанность, и привычка быть поблизости, не более, чем характерные отношения брата и сестры, но есть один нюанс: то, что происходит под покровом ночи выходит за рамки этой связи. Однако, теперь же парень понимал, чем вызвана продолжительная пощада, почему ведьма именно его до сих пор оставила в живых — ей нужен был герой. Самый настоящий рыцарь из сказок и романов, столь обожаемых Даной, который не испугается чудовищ и вызволит прекрасную деву из цепких лап проклятья, без корысти и с не пойми откуда взявшимися любовными чувствами. Такой, как он. По крайней мере она так думала. Да, молодой человек вызвался принести себя в жертву ради невинной дамы, да, он осмелился войти в ту обитель, о которой боялись даже упоминать, но брюнет преследовал свои цели. Доказать всем, что был прав, удостовериться в своих умственных способностях, выбраться живым и продемонстрировать неимоверную силу, а позднее взять в жёны дочку старосты, сводившую с ума всех местных мужчин. Вызвать зависть, гордость, превосходство. Являлись ли эти намеренья чистыми и подобающими рыцаря, о котором мечтала любая девушка? Голову посещали навязчивые мысли о том, что всё же брюнет далеко от четырёх жестоких убийц в платьях не ушёл, и мир на чёрное и белое не делится, все люди грешны, но по-своему. Однако, можно ли оправдать юных дам в зверских убийствах только потому, что это их жизненная необходимость? У всех трёх были свои чувства, свои мысли, они вместе вели себя подобно детям, но они душегубки, получавшие удовольствие от тел, что истошно кричали и молили о пощаде. Но всё же, сёстры проникли в самую глубину его подсознания и покидать её не собирались.
Стефан бегло бросил взгляд на лежащий свёрнутый фрак и томно вздохнул. Теперь же, впереди парня ждало тяжелое испытание — борьба с самим собой. Уйти, в конце концов, придётся.
VII. Не скрыть
В небольшой комнате, напоминавшей торговую лавку, было тихо, спокойно и уютно. По всему помещение летал травянистый сигарный дым, пахло жареным цыплёнком в лимонном соке и едким мужским одеколоном. Находясь здесь, молодой человек чувствовал себя в полной безопасности, но странное ощущение тревожности, которое не покидало его с того самого момента, как к нему попала маска радости, продолжало давить. Не смотря на доброжелательность и сильное желание помочь, Герцог не казался добродушным и бескорыстным спасителем, и за этим стремлением содействовать таилось что-то личное, какие-то собственные мотивы насолить либо Госпоже, либо простому жалкому смертному его же руками. От этой мысли становилось неуютно: сразу же хотелось бросить абсолютно всё, перестать гоняться за масками и полностью отдаться в это пожизненное рабство четырём опасным женщинам, к которым, к сожалению, Стефан начинал проникаться. Осознавать то, что он один в этом ужасном замке, и другие пытаются только навредить как-то печально, но деваться было некуда.
— Я необычайно рад тому, что вам было по силам справиться с получением первой маски. — громадный торговец прислонил коричневый покровной лист с завёрнутым внутрь дорогим табаком к толстым розовым губам. — Но это только начало, мой друг. Вам предстоит найти ещё три личины, а, уж поверьте, они неплохо спрятаны. — мужчина вдохнул сероватый дым, наполнив им рот, и выпустил уголками губ округлое кольцо. — Мы уже обсуждали место, где лежит маска наслаждения, но юная госпожа Кассандра вряд ли позволит вам проникнуть в оружейную, нужно время, а его у нас, увы и ах, не так много. Однако, спешу тут же обрадовать. Мне стало известно местонахождение третьей — мраморный печальный ангельский лик укромно спрятан в подвале под залом омовения. В эту часть замка попасть можно только через южную дверь во дворе.
Стеф внимательно слушал его, наслаждаясь хорошо прожаренным цыплёнком, коего специально для брюнета приготовил Герцог, столь вкуснейшей еды парень не ел никогда, потому молча внимал словам торговца, надкусывая маленький окорок с лимонным соком, но последнее сказанное предложение без ответа и мнения оставить было невозможно.
— Это исключено, — прожевав нежное куриное мясо, строго выдал молодой человек, — Мне не попасть во двор. Я пытался и вы знаете, чем всё закончилось.
Огромный торгаш ободряюще улыбнулся, словно преграды все в миг испарились, и он обо всём позаботился.