Обещания, которые мы собирались сдержать (ЛП)

Она смотрит на меня так, что трудно смотреть в ответ, и я опускаю взгляд, фокусируясь на ее идеальных сиськах. Ее бледно — розовые соски твердые. Соблазнительные. Я на грани, боюсь, что она может сказать, потому что впервые в жизни я сказал Сильви, что на самом деле чувствую к ней, и я думаю, что она скажет мне, чтобы я сразу же отвалил.
Наверное, я заслуживаю этого, но и она тоже.
— Я устал от этого замкнутого круга в который мы сами себя загоняем, Сил, — признаюсь я, мой голос низкий. — Этот бесконечный цикл, который мы не можем разорвать.
Сейчас самое время разорвать его. Либо мы попытаемся сделать так, чтобы все получилось, либо мы уйдем друг от друга.
Навсегда.
— Ты действительно любишь меня? — спросила она, ее голос был тоненьким.
Это единственное, на чем она сосредоточилась из всего. Она изголодалась по любви. Она всегда была такой. Все Ланкастеры такие. — Я никогда не переставал любить тебя.
Несмотря на то, что я говорю ей, что люблю ее, она все еще выглядит… обеспокоенной. Неуверенной. — Я не знала, что ты любишь меня с самого начала.
— Я не помню, чтобы когда — нибудь говорил тебе о своих чувствах. Я полагал, что ты просто… знала.
Она закатывает глаза, нахальство возвращается в полную силу. — Типичный Спенс.
— Типичная Сил, — отвечаю я ей, прежде чем откинуть плед, обнажив свой твердый член. — Иди сюда. — Я похлопываю по пустому месту рядом с собой.
Она насторожена, но ее взгляд останавливается на моей эрекции, и она медленно возвращается к кровати. Когда она оказывается на расстоянии прикосновения, я хватаю ее за руку и тяну на матрас, заставляя ее вскрикнуть. Я переворачиваюсь, оказываюсь сверху, мое лицо на ее, и она раздвигает ноги, позволяя мне устроиться между ними.
— Если мне придется остаться здесь с тобой на следующие несколько недель, я останусь, — говорю я ей, целуя ее, когда она пытается заговорить. — Я не отступлюсь от тебя, пока мы точно не узнаем, беременна ты или нет.
Ее брови сходятся вместе. — Ты что, пещерный человек? Это так архаично, Спенс.
— Мне все равно. Если мне придется запереть тебя в комнате на следующие девять гребаных месяцев, я так и сделаю. Если ты беременна, этот ребенок в той же степени мой, что и твой.
— Но это мне придется его выносить, — напомнила она мне.
— Я буду рядом с тобой на каждом шагу.
Она гримасничает. — Я даже не люблю детей.
— Я тоже их не очень люблю.
Сильви издает возмущенный звук. — Тогда зачем нам их заводить?
— Потому что нам бы понравился наш. Возможно, мы даже полюбим ее. Ее. Его.
Ее глаза расширяются. Я говорю не то, что она хочет услышать. — Я растолстею.
— Ты всегда была слишком худой. — Я провожу рукой по ее боку, останавливаясь на мягком изгибе ее бедра. — Хотя сейчас ты точно не слишком худая.
— Я превращусь в яростную землеройку.
— Ты уже превратилась. — Я снова целую ее, пока она не рассердилась, мой язык ищет и находит ее, прежде чем я отрываюсь. — Тебе придется вернуться в Нью — Йорк со мной.
Она медленно качает головой. — Я не знаю, смогу ли я.
— Что значит — не знаешь? Я прижимаюсь бедрами к ее бедрам, мой член погружается в нее. — Ты только что сказала, что сделаешь это.
— Я боюсь. — Она качает головой быстрее, ее волосы шуршат по подушке. — Она будет там. Она узнает, что я вернулась. И захочет меня увидеть.
Ее гребаная мать все портит. — Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Я не позволю ей приблизиться к тебе.
— Ты не можешь все время меня охранять. — Она выгибается навстречу мне, посылая мой член глубже, и мы оба стонем от ощущения того, как я погружаюсь в нее.
— Смотри на меня, — пробормотал я, прежде чем провести губами по ее изящной шее, касаясь языком того места, где пульс бьется неровно. — Я сделаю все, чтобы защитить то, что принадлежит мне.
На мгновение мы затихаем, двигаясь и смещаясь. Трахаться, не делая этого? Я не знаю, как это описать, но это чертовски феноменальное ощущение.
— Я не знаю. — Она извивается подо мной, ее тело загорается, отвечая на мое. Я двигаю бедрами, посылая себя глубже, только перед тем, как отстраниться. — Может быть, я поеду с тобой.
 
Я делаю паузу, глядя ей в глаза. — Поедешь.
Она кладет руку на мою щеку, искренность светится в ее ярко — голубых глазах. — Ты прав. Я сделаю практически все, чтобы иметь еще один шанс с тобой. Даже вернусь в Нью — Йорк и встречусь лицом к лицу со всеми своими демонами. Например, своей матерью.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу, глубоко вдавливаясь и вытягиваясь почти до конца, а затем снова вдавливаясь. — У тебя есть я. Не беспокойся о ней.
— Тебе так легко говорить. — Она проводит руками по моим плечам, ее голова откидывается назад, глаза медленно закрываются. — Боже, как хорошо. Продолжай делать то, что ты делаешь.
Ритм ровный. Туда и обратно. Туда и обратно внутри ее влажного, всасывающего жара. У нее самая тугая, самая сладкая киска, и я пристрастился к ней.
Я не могу насытиться.
Без предупреждения я выхожу из нее, и она вскрикивает, на ее прекрасном лице появляется растерянность. Не обращая внимания на ее протесты, я хватаю ее за бедра и переворачиваю так, что она оказывается на животе.
— Встань на руки и колени, Сил, — приказываю я.
Она без колебаний встает на ноги, виляя попкой, ее розовая киска блестит. Я возвышаюсь над ней на коленях, одной рукой хватаю ее за бедро, а другой просовываю палец глубоко внутрь.
— Ох. — Звук срывается с ее губ, когда я добавляю еще один палец, мой взгляд не отрывается от нее, пока я ввожу и вывожу их из ее пизды. Мои пальцы покрыты ее соками, и я вытаскиваю их, нежно проводя ими по рельефной коже ее попки.
С ее губ срывается слабый стон, и я проверяю ее на прочность, просунув в нее лишь кончик пальца. Она напрягается и замирает, ее дыхание становится тяжелым.
Мой палец погружается глубже, всего на сантиметр или около того, и она раздвигает колени шире, отталкиваясь от моего прикосновения.
Посылает меня еще глубже.
— О. Мой. Бог, — выдыхает она, когда я едва двигаю пальцами в ее заднице. — Это… потрясающее ощущение.
— Скоро будет еще лучше, — говорю я, прежде чем ввести свой член в ее гостеприимную киску.
Я сильно вхожу в нее, снова и снова, мои пальцы выскальзывают из ее попки, когда я чувствую необходимость крепко схватить ее за бедра, удерживая ее на месте. Она стонет при каждом моем глубоком толчке, ее пальцы вцепились в простыни, как будто она полностью потеряла контроль. Я вхожу в нее, концентрируясь на ритме, наблюдая, как мой член скользит в нее, снова и снова, и это все, что нужно.
Я кончаю. Чертовски сильно. Так сильно, что мое зрение затуманивается, когда меня охватывает дрожь. Ее внутренние стенки сжимают меня, вырывая оргазм прямо из меня, и ее имя вырывает у меня стон.
Трахни меня.
Когда все заканчивается и мы падаем на матрас, она заползает ко мне в объятия, ее голова прижимается к моему подбородку, ее мягкие волосы задевают мой подбородок.
— Иногда я волнуюсь, что могу умереть, мне так хорошо с тобой, — признается она, ее голос такой тихий, что я почти не слышу ее.
Я обнимаю ее за плечи, прижимаясь губами к ее лбу. — Ты никогда не умрешь на моих глазах.
Она гладит меня по груди, от ее легкого прикосновения у меня по коже бегут мурашки. — Обещаешь?
— Обещаю.
Глава 18
Сильви
Прошлое
Мой брат принес домой особый рождественский подарок специально для меня, хотя он и не подозревает об этом. Как только он вошел в дом — огромный особняк, в котором мы проводили каждое Рождество с тех пор, как я себя помню, — весь воздух покинул мои легкие, когда я впервые увидела темноволосого мальчика, стоящего рядом с Уитом.
Его лучший друг, — объявил он. Спенсер. Четырнадцать лет, невероятно высокий, с румяными щеками и брекетами на зубах. Руки в карманах, старается держаться спокойно, хотя я видела, как он откинул голову назад, рассматривая чудовище под названием наш дом, который был в семье Ланкастеров на протяжении многих поколений.