Обещания, которые мы собирались сдержать (ЛП)

Дочь, которую она могла назвать в свою честь в надежде, что я вырасту такой же, как она.
Когда я была маленькой девочкой, она одевала меня как себя. Все говорили, что я похожа на нее, когда была маленькой, и, наверное, так оно и есть.
Но во мне есть и намек на Ланкастеров. Глаза. Светлые волосы. Я не похожа на Сильвию полностью.
Слава Богу.
Я уверена, что она ненавидит этот факт.
Я сама по себе. Я отдельный человек.
То, что мне приходится напоминать себе об этом, конечно, жалко, но чего бы это ни стоило, верно? Я уже чувствую себя лучше, находясь здесь. В моем собственном доме — доме, который принадлежит мне и никому другому. Впервые в жизни я совсем одна, и я наслаждаюсь этим. Да, в лесу страшно и слишком много шумов среди деревьев, особенно ночью. Маленькие лесные существа всегда смотрят, когда я прохожу мимо. Роланд, садовник, которого Эрл нанял после покупки участка, говорит, что если я собираюсь жить здесь круглый год, мне нужна собака. Может быть, две. На участке уже есть по крайней мере три кошки. Они не слишком ласковы и повсюду оставляют кровавые тушки. Разбросанные перья и птичья головы. Кишки из внутренностей какого — то грызуна. Это отвратительно. Кошки безжалостны и хитры.
Как Ланкастеры.
Хотя я думаю, что Роланд прав. Мне нужно домашнее животное — собака. Кто — то, кто будет присматривать за мной.
Желание бежать из Нью — Йорка пришло ко мне посреди ночи, на следующий день после встречи с адвокатом. Я проснулась от сна, в котором Эрл был еще жив, и он предложил мне дом в знак мира.
За все, через что я заставил тебя пройти, сказал он мне.
Уединенное убежище за десять миллионов долларов — более чем достаточная плата за то, что этот человек заставил меня пережить, а это было не так уж много, учитывая, что он умер довольно быстро после нашей свадьбы. То, что я все еще чувствую ответственность, — это факт, на котором я не люблю долго зацикливаться. Может быть, я и самостоятельный человек, но не очень хороший.
У меня мрачные мысли. Если бы я могла убить свою мать, я бы убила. Но у меня не хватает смелости.
Поэтому я сижу со своими мрачными мыслями в своем мрачном доме поздно ночью, совсем одна, а стены, потолок и крыша скрипят и стонут. В последнее время было ветрено, и от этого дом дрожит и стонет, и иногда ночью я не выдерживаю. Я брожу по коридорам, не в силах уснуть, слезы текут по моему лицу.
Думаю о потерянных шансах.
Думаю о Спенсере.
Я выхожу из кухни и иду на террасу, с которой открывается вид на густой лес. Тишина, которая встречает меня, была жуткой, когда я только приехала, но я уже привыкла к ней. Сосновые иголки шелестят от постоянного дуновения ветерка, и этот звук никогда не прекращается.
Это то, что я поняла после нескольких дней пребывания здесь. Вы думаете, что здесь тихо, но через некоторое время вы можете услышать щебетание птиц. Животные зовут друг друга. Случайный всплеск океанской волны. Гул автомобильного двигателя, тихий и далекий на главной дороге.
Но никаких голосов. Никогда. Если только Роланд не появится, что случается со мной нечасто. Обычно я слышу голоса только у себя в голове.
Я поняла, что иногда мне не нравятся эти голоса. В основном они полны сомнений. И особенно эти голоса заставляют меня плохо думать о себе.
Я — моя собственная личность. Я сама себе хозяин.
Нет ничего более освобождающего, чем выбросить свой телефон и все, что к нему привязано. Я закрыла свои профили в социальных сетях. Я вытащила из банка кучу наличных, чтобы никто не мог отследить меня по кредитной карте. Я хотела исчезнуть. Выйти из сети.
Стать призраком.
Я также одинока. Отсюда и необходимость в собаке. Кошки, которые живут на участке, в основном дикие и не хотят иметь со мной ничего общего. Кроме одной. Она серебристо — серая с длинной шерстью, хотя и не слишком пушистая. Хвост у нее длинный, а мордочка изящной формы. Она напоминает мне белку. Поэтому я так ее и называю.
Белка ведет себя так, будто я ей не нравлюсь, но все же она следует за мной каждый раз, когда я выхожу на улицу, бьется о мои лодыжки, когда я иду, ее когти слегка царапают, но никогда не причиняют боли. Я поворачиваюсь, чтобы погладить ее, и она каждый раз убегает. Но никогда не уходит слишком далеко, всегда наблюдает за мной.
 
Как будто она заинтересована, но осторожна.
Я чувствую ее. Действительно чувствую.
Звонит телефон, который я купила в местном Walmart в Монтерее, и я достаю его из кармана свитера, хмурясь, когда вижу, что на экране высветился номер Роланда. Он единственный, у кого есть этот номер во всем мире, но он никогда не звонил мне.
— Алло, — отвечаю я.
— Мисс Ланкастер. Я поймал кого — то на подъездной дорожке.
Я нахмурилась. — Что вы имеете в виду?
— Мужчину на Ауди. Сказал, что ищет вас.
Страх скользит ледяными пальцами по моему позвоночнику. — Он назвал мое имя?
— Да, упоминал. Сказал, что хорошо вас знает. — Я слышу глубокий голос на заднем плане. — Но он не назвал мне своего имени.
— Он там с вами?
— Да. Я остановил его. Стоял прямо перед его шикарной машиной и не дал ему проехать мимо меня. — Роланд звучит недовольно. Защищает меня. Мы знакомы всего несколько недель, а он уже взял меня под свое крыло.
— Я хочу поговорить с ним. — Я понятия не имею, кто это может быть. Один из моих родственников Ланкастеров? Есть много мужчин Ланкастеров, у которых хватит мозгов выяснить, где я могу быть. Слава богу, никто не обратился к СМИ с заявлением о моем исчезновении. Я предполагала, что моя мать сделает именно это, чтобы заставить меня выйти и показать себя.
Это бы не сработало. Я бы вечно пряталась, лишь бы она навсегда исчезла из моей жизни.
— Вот. — Роланд передает телефон, и раздается приглушенный разговор, который звучит напряженно, прежде чем знакомый мужской голос звучит из динамиков моего телефона.
— Сил. Это я.
Мое сердце падает в желудок. Ниже.
Спенсер.
— Скажи этому человеку, что ты знаешь меня и что у меня есть твое разрешение прийти к тебе домой, — требует Спенсер.
Я крепче сжимаю дешевый телефон, мое сердце бешено колотится. Я не могу поверить, что он здесь, в Калифорнии. Что он приехал за мной, несмотря ни на что. — Я должна сказать ему, чтобы он выгнал тебя с моей территории.
Из его уст вырывается раздраженный звук. — Ты знаешь, что не имеешь в виду это. Ну же, Сил. Отзови своего сторожевого пса.
— Дай мне поговорить с Роландом.
Спенсер делает паузу на мгновение. — Ты обещаешь, что скажешь ему, что все в порядке?
— Просто дай мне поговорить с ним.
Из него вырывается низкий рык, а затем Роланд возвращается, его дыхание ускоряется, усиливается, когда он выдыхает в трубку. — Я надеру ему задницу, если вы хотите, мисс Ланкастер. Только скажите.
У меня вырывается смех, и я прикрываю губы пальцами, чтобы сдержать его. — В этом нет необходимости, Роланд. Идите дальше и позвольте ему прийти в дом.
Мой садовник ворчит. Я могу сказать, что он не доволен моим ответом. — Я следую за ним. И буду здесь, пока он не уйдет.
— В этом нет необходимости, — начинаю я, но он прерывает меня.
— Я сделаю это. — Упрямый тон в голосе Роланда — это то, с чем я решила не спорить.
— Скоро увидимся, — весело говорю я и заканчиваю разговор.
Мужчины. Они почему — то дичают рядом со мной, и я этого не понимаю. Между мной и Роландом ничего нет. Он больше похож на слишком заботливого отца — то, с чем я не знакома.
Из меня вырывается смешок, и я качаю головой. Как будто я не могу удержаться, чтобы не оскорбить случайного члена семьи при каждом удобном случае.
Понимая, что Спенсер будет здесь через несколько минут, а я понятия не имею, как я выгляжу, я бегу в дом, забегаю в гостевую ванную, чтобы посмотреть на свое отражение. Я морщу нос от увиденного, ненавидя беспорядок в волосах из — за океанского ветра. Я провожу пальцами по ним, облизывая губы. Я не накрашена — какой в этом смысл? Мои щеки розовые, благодаря солнцу, которое я получала в последнее время. К тому же, я не пью.