Спецотдел (СИ)

— Наверное… Эд, а у тебя кошки-собаки-попугайчики есть?
— Нет.
— Тоже один живёшь? Или просто живность не любишь?
— Первое, — коротко отозвался Эдуард.
— Да мы, кажется, все одиночки, — хмыкнул Максим. — Ну, кроме Азамата, конечно.
Дверь распахнулась, и вошёл Азамат собственной персоной.
— О, как раз о тебе говорили! Ну что там?
— Надеюсь, говорили только хорошее? А то меня уже в дурдом отправляют, дорогие коллеги. Когда вернусь — неведомо! — трагично заявил спец по редким существам и тут же спросил нормальным тоном:
— От Егора новостей ещё нет?
— Скоро приедет, — заверила Вика. — Ты на освидетельствование?
— Ага. Всё, убегаю.
Он забрал сумку и умчался прочь.
Эдуард посмотрел ему вслед и спросил:
— А зачем Азамату на освидетельствование?
— Не, не его освидетельствовать будут, — улыбнулся Максим. — Видимо, следы существа нашли в ком-то из пациентов, а какого именно — неясно. Вот Аз и будет разбираться. В психиатрии вообще много видящих работает. А если что не так, зовут нас.
За разговорами о процессуальных тонкостях различных типов экспертиз полчаса пролетели незаметно.
Приехал Егор, поздоровался со всеми и уселся за свой стол разбирать какие-то бумаги. В разговор старший не вмешивался, но и болтать коллегам не мешал.
Максим рассказал пару занятных случаев из истории спецотдела. Один о том, как эксперты разоблачали человека, уверяющего, что он совершенно нормальный, а что девять человек убил и пытался продать мертвецов через онлайн-аукцион, так это с кем не бывает. А второй о том, как пришлось обычного видящего, косящего под психа, проверять: он утверждал, что буквально вчера пришёл из далёкого прошлого и потому ничего не знает о преступлениях, в которых его обвиняют и вообще неподсуден современным законам, но яростно осуждал ГМО и вакцинацию против коронавируса.
К концу второй истории вернулся Азамат. Привёз две папки с документами и любопытный рассказ.
— Так, тут недавно вот какая история вышла. Мужик зарезал парня в трамвае. Свидетелей куча плюс видеозапись. Нам её скинули, сейчас найду.
Азамат сел за свой компьютер и вскоре открыл нужный файл.
— Вот. Смотрите.
На записи в полупустой трамвайный салон зашёл мужчина средних лет. На первый взгляд самый обычный: невысокий, неброско одетый, без особых примет. Устремился к месту у окна. Но на выбранное им сиденье плюхнулся парень в светлом пуховике.
Мужчина угрожающе навис над парнем. Тот демонстративно отвернулся и уставился в окно. Оно и понятно: не последнее же место занял. Перед ним пустое кресло. За ним целых два друг за другом. Справа двойные сиденья тоже пустуют. Можно сесть куда угодно.
Но мужчина без особых примет, видимо, думал по-другому. Он вытащил из-под куртки нож и дважды ударил парня в шею.
Несчастный задёргался, вскинув руки к горлу. Кровь стремительно залила светлый пуховик. Люди вокруг забегали, засуетились, замахали руками. Кто-то кинулся к дверям. Кто-то схватился за телефон.
Мужик с ножом остался на месте. Стоял над сползающим с кресла телом, еле заметно шевеля губами.
Трамвай резко встал: на ногах устоял только пожилой кондуктор. Двери открылись, и люди ринулись наружу.
Азамат остановил запись и повернулся к коллегам.
— Вот такая жуть. Бедолага в пуховике скончался на месте. Этот, — Аз кивнул в сторону экрана, — так и стоял, пока его полиция не повязала. Не сопротивлялся, только повторял: «Он занял моё место». Раз за разом.
— Раз тебя вызвали, значит, существо там было, — полувопросительно произнёс Егор.
— Ага. Остаточные следы. Все анализы чистые, то есть ни алкоголя, ни наркоты. На учёте ни в наркодиспансере, ни в психоневрологическом гражданин Алёхин не состоит. Но на вменяемого он определённо не похож. Твердит, что это было его место. В остальном, правда, вполне адекватен. Защита настояла на проведении психиатрической экспертизы, а там наш коллега остаточные следы заметил. Они есть — подтверждаю. Но вот кто побывал в этом Алёхине, я не знаю.
Лицо Азамата светилось радостью первооткрывателя. Эдуарду эта радость показалась неуместной, но он благоразумно держал своё мнение при себе. В конце концов лёгкая одержимость редкими тварями — не самое странное, что он в своей жизни видел. И не самое опасное, пожалуй.
 
— Иди к Иванычу, отчитайся, — велел Егор. — Это дело, видимо, нам и поручат.
— Надеюсь! Жутко же интересно, что там такое, — потёр руки спец по редким существам.
— И куда оно делось, — негромко добавила Вика.
Егор кивнул.
Азамат мигом слетал к начальству и, вернувшись, подтвердил предположение старшего: разбираться с делом гражданина Алёхина поручили группе Б-четыре.
— Так, Вика, езжай в отделение, просмотри материалы дела и собери на всякий случай данные по свидетелям. Я тебя до отделения подброшу.
Девушка кивнула, поправив очки.
— Аз, вы со стажёром поговорите с Алёхиным. Вдруг он нарочно кого-то в себя подселил? Макс, мы с тобой в морг — проверим тело. Времени, конечно, уже много прошло, но глянуть всё равно надо. Держим связь. Вопросы есть? Нет? Тогда за работу.
…В здании психиатрического диспансера общего режима было мрачно и неуютно. Эдуард не считал себя слишком уж впечатлительным, но здесь и правда было жутковато. Вроде и здание светлое, и никаких страшных звуков нет, и день погожий, а всё равно не по себе.
Их с Азаматом без лишних вопросов проводили в палату Алёхина. Азу только пришлось дважды показать документы и расписаться в трёх журналах. В последнем подпись попросили оставить и стажёра.
Вживую Алёхин оказался невыспавшися заросшим щетиной мужиком с блуждающим взглядом и хриплым голосом.
— Что, опять вопросы? — мужчина приподнялся и уселся на кушетке.
— Да, — подтвердил Азамат. — Я сяду вот на этот стул, вы не возражаете?
Алёхин дёрнулся, будто стоящий в палате стул был его личным сокровищем, оскалился даже, но тут же взял себя в руки и молча кивнул.
Азамат уселся, будто бы и не заметив эмоционального всплеска.
— Итак, — спец по редким существам достал блокнот и ручку, — как вас зовут?
— Алёхин Николай Владимирович, — устало проговорил мужчина. — Дата рождения — десятое апреля. Год — тысяча девятьсот восемьдесят второй.
— Замечательно. Теперь расскажите, пожалуйста, о том, что случилось в понедельник, пятого февраля.
— Ну как вы не понимаете? — вскинулся Алёхин. — Он занял моё место. Моё!
— В трамвае ведь были и другие места…
— Но это было моё! Никто не может занимать моё место! Моё!
— А кто-то ещё хотел занять ваше место?
— Да! И Колян с работы, и та баба в очереди, и Серёга, хоть и брат, а всё туда же! Они все, понимаете? Все хотят занять моё место. В магазине, в трамвае, в парке на скамейке, в столовой, в аптеке, у банкомата, на парковке, у киоска… Везде. Все хотят. А это моё место! Моё!
Глаза Алёхина лихорадочно блестели и неотрывно следили за человеком с блокнотом. Однако стоило Эдуарду, стоящему у дверей, шевельнуться, мужчина зыркнул на него и шёпотом повторил:
— Моё место. Моё…
— А нож вы взяли, чтобы отстоять своё место? — уточнил Азамат.
— Да. Я, знаете, давно понял, что своё место под солнцем надо отстаивать. Всегда знал, а вот недавно прям понял. И взял нож. На кухне, в ящике-выдергушке.
— А когда вы прям поняли это?
— Что? А, ну не знаю, в понедельник и понял. До этого просто знал, а тут решил, что надо действовать. Понимаете?
Азамат кивнул и продолжил расспрашивать:
— А на прошлой неделе как вы себя чувствовали? Может быть, стали хуже спать? Или заболело что-то?
Мужик задумался, уставившись в зарешеченное окно. Потом сказал:
— Я вот на новый год был как обычно. А на старый новый год уже понял, что на моё место все хотят. Сесть, встать, забрать. В магазине, представляете, все покупатели так и тянутся к тому, что я выбрал! Мой хлеб, моё молоко, мои макароны! Моё! Моё место!