Сестры Ингерд

День клонился к вечеру, и в комнате было весьма сумрачно. На столе горела свеча, но женщина закрывала ее от нас своим телом, и по неровным стенам комнаты бегали страшноватые тени от ее движений.
Женщина расставила на столе у окна две глиняных миски, развернула холстинку и достала оттуда надрезанный каравай хлеба.
-- Садитесь, барышни. Надо хоть немного поесть, а то завтра у вас сил совсем не будет.
Мы, не сговариваясь, молча слезли с довольно высокой кровати, став босыми ногами на ледяной пол. Служанка, а вела себя женщина именно как прислуга, всплеснула руками и, медленно и неуклюже встав на колени, пошарила под кроватью. Достала две пары смешных, но теплых даже на вид меховых тапок и обула нам на ноги. Прямо как маленьким детям.
-- Сейчас, барышни, сейчас…
Она нагнулась над чем-то за спинкой кровати, вынула оттуда тяжеленный ватный халат, больше похожий на старинное пальто, и помогла блондинке надеть его. Сама собственными руками затянула ей пояс на талии, потом принялась одевать меня.
Все это происходило в полной тишине. Лично я, осознавая, что каким-то чудовищным образом попала в чужое тело, просто боялась заговорить и выдать себя. Думаю, что Анжела ощущала примерно то же самое. Во всяком случае, мы обе молча уселись за стол на скрипучие табуретки и приняли есть горячую похлебку, не ощущая вкуса.
Служанка некоторое время стояла возле стола, с умилением наблюдая, как мы едим и одобрительно кивая головой, потом спохватилась:
-- Вот и славно, кушайте, барышни, кушайте! Я сейчас сбегаю, взварцу вам горяченького принесу.
Как только она вышла из комнаты, Анжелка кинула деревянную ложку в миску так, что полетели брызги. И, глядя мне в глаза, спросила:
-- А ты точно Олька? Точно? А что делать будем? Как мне домой попасть?!
 Глава 6 
Я отвела глаза в сторону. В этом вопросе: «Как мне домой попасть?!» была полностью вся Анжела. Не «как нам домой попасть”, а только ей. Кроме того, в отличие от этой бездушной куклы, я успела мысленно вернуться к тому самому окну, сквозь которое наблюдала за сладкой парочкой. Не знаю, чем я прогневила высшие силы, что даже после смерти она рядом со мной.
-- Ну что ты молчишь?! Как мне домой попасть?
-- Да пошла бы ты… -- я тоже шваркнула ложку в миску остывающей похлебки и, уже вставая, с мстительным удовольствием заметила, как отшатнулась Анжелка: брызги попали ей в лицо.
Не знаю, дошло что-то до этой курицы или нет, но на некоторое время она заткнулась. В комнате повисла гнетущая тишина, только треск огня в печи слегка разбавлял ее. За дверью заскрипели половицы. Вернулась та женщина, которая обслуживала нас, и запричитала:
-- Барышня Ольга, что же это вы и не поели совсем?! Похлебка-то ведь добрая какая, на курочке да со всякой травкой.
Я молча отворачивалась к стене, не желая, чтобы она видела мои слезы. Однако женщина заметила их и, вздохнув, погладила меня по плечу, продолжив говорить уже гораздо более тихим голосом:
-- Оно, конечно… Как батюшку-то вашего Господь прибрал, – она несколько раз перекрестилась, – так остались вы с барышней Ангелой сироты горемычные. Но ведь королевский-то указ оченно вам на пользу, барышни, – сейчас она обращалась к нам обеим. – Оно ведь всяко лучше замужем своим домом и двором жить, чем при вашей-то мачехе. Дак оно и баронессу-то сильно винить нельзя, – тихонько добавила она. – Тоже осталась необустроенная,- да при малом дитенке. Братец-то ваш младшенький, пущай и наследник, а ведь все одно дите дитем. Пока-то он еще в силу войдет.
 
Возвращение служанки напомнило мне весь ужас нынешнего положения. Может быть, поэтому мы с сестрой одновременно переглянулись. Все же Анжела была для меня сейчас меньшим злом, чем этот непонятный мир и странное наше окружение.
Похоже, служанка ждала от нас каких-то слов или реакции, но мы обе боялись открыть рот. Слава Богу, что сестрице хватило ума не спрашивать, как ей попасть домой. Она, конечно, капризная и избалованная, да что там избалованная! Эгоистка чертова! Можно честно сказать, эгоистичная тварь. Я всхлипнула, вытерев набежавшие слезы и опять мысленно вернувшись к сцене предательства…
-- Полноте, барышня Ольга. Слезами вы папеньку не вернете, а оно, может, все и к лучшему. Не больно-то он вас жаловал, барон-то покойный, – женщина снова перекрестилась и добавила: -- Пущай ему земля пухом будет, а только при жизни-то он вас так в монастыре и сгноил бы! Так что неча сырость разводить. А вам, глядишь, за это Господь облегчение в жизни пошлет и мужей хороших даст.
Мы снова переглянулись с сестрой. Лично мне очень не нравилось упоминание предстоящем о замужестве, да еще и повторенное дважды. Сестрица скорчила гримаску непонимания, выразительно пожала плечами и спросила:
-- А где ж мы мужей возьмем?
Первый раз за все время я вдруг поняла, что говорит она не на русском. А я, что очень удивительно, прекрасно ее понимаю. Да ведь и служанку понимаю!
Женщина с полминуты помолчала, а потом с удивлением в голосе ответила:
-- Так ить, барышня Ангела, вам же матушка-настоятельница перед отъездом всё-превсё подробненько обсказала: и про батюшку, и про указ, и про смотрины будущие.
-- Она обсказала, а ты повтори! – Анжелка, не смущаясь, строго смотрела на служанку.
-- Оно, конечно, в слезах и с расстройства-то вы, может, чего и не поняли, – женщина покачала головой, как бы сожалея о нашей невнимательности и, вздохнув, продолжила: – Я сколь понимаю, обскажу. А уж если где напутаю, не гневайтесь.
Судя по ее рассказу, померев, тот самый батюшка-барон оказал своим дочерям услугу: девочки автоматом перешли в ранг военных сирот. Война закончилась совсем недавно, многие земли были разорены. И король, чтобы показать свое милосердие, выделил часть военной добычи на приданое для осиротевших девиц.
По его замыслу, эти самые девицы срочно должны прибыть в столицу государства – Кингсбург, поскольку сейчас туда возвращаются войска. Там будет дано несколько так называемых «холостых» балов, где неженатые офицеры смогут выбрать себе невест, получив приданое деньгами из казны. По словам служанки, получить приглашение на такой бал для нищих баронетт – большая удача.
Чем больше несообразностей я подмечала, тем растерянней себя чувствовала. Нет электрического освещения, зато есть какой-то король и какой-то покойный барон, который приходился нам отцом. И комната эта вовсе не похожа на номер даже в самой зачуханной гостинице. Да что гостиница! Даже общие помещения в хостеле выглядят по-другому. И уж точно: ни в одном хостеле двух людей в одну кровать не уложат.
Не то, чтобы я не поняла, что именно рассказывает служанка. Просто мозг отказывался воспринимать это как реальность. Информацию я запомнила, но сдвинула куда-то в сторону, чтобы потом, когда эта чужачка уйдет, попытаться разобраться в ситуации. Самое ужасное, что даже поговорить об этом мне было совершенно не с кем. Только сестрица оказалась ровно в таком же положении, как и я.