Кандидат (СИ)
Мой противник заорал от боли, кровь потекла по коже. Но я рассчитывал силу удара — я вовсе не планировал выпускать ему кишки, и рана была поверхностная. Алла же бросилась ко мне на шею.
— Лекарь! — скомандовал Корней Константинович, взглянув на меня. — Иначе лишу премии.
— Сначала он должен прилюдно извиниться, насколько я понимаю.
— Прости, — поджав губы, сказал Лукьян.
— Перед ней! Ты оклеветал её.
— Прости… Алла Петровна.
Я получил поцелуй в щёку, затем мне шепнули:
— У меня идея возникла.
Затем Алла ушла, откуда-то появился складной стульчик, на который водрузили раненого. Синяки, разумеется, я лечить не стал. Ограничился раной на животе и на руке. Коленную связку срастил лишь частично, шепнув:
— Это тебе на зрение. Похромаешь теперь недельки две.
— Да не хотел я тебя ослеплять! — отвёл глаза Лукьян. — Так, дрался, как учили. Меня учили так драться, понимаешь!
— Подло? — усмехнулся я.
— Хитро! Без хитрости в нашем купеческом деле, сам понимаешь. Вылечи, а?
— Сходишь ко врачу, связку сам залечишь.
Затем я «починил» себе бровь и подбородок и отправился в офис. По дороге Корней Константинович обнял нас с Лукьяном, идущих рядом, за плечи, и сообщил.
— Ну что, голубчики. Участие в дуэли. Прилюдное. В рабочее время. С коллегой. Это ж… минимум увольнение. Максимум — уголовка, так?
Я поймал испуганный взгляд Лукьяна, после чего услышал смех Сергея.
— Сейчас он скажет…
— Что вы мне будете отрабатывать. Самые жуткие, отвратительные заказы. Тяжёлые. Неудобные и безденежные. С клиентами с самым низким рейтингом! Чтобы никаких чаевых!
И понеслось. До обеда прилетел заказ в психиатрическую клинику в Бирюлёво, куда я отвёз аккумулятор. Затем — в Звенигороде, с полубезумной графиней, которой пришлось везти в одиночку огромную картину, которая влепила кол и едва не натравила на меня псов за то, что я порвал уголок упаковки. За два заказа я умотался так, что совсем позабыл про сказанное Аллой и на обратной дороге до офиса я даже не понял, зачем она мне звонит.
— Я в лапшичной «Папа Чао», на Годуновской. В квартале от конторы. Приезжай!
По игривому тону я понял, что меня ожидает приключение.
Глава 18
Я попросил таксиста проехать ещё квартал, расплатился. Алла уже ждала меня внутри за столиком рядом с окном и второй раз за день обняла меня, а затем набросилась с кулаками.
— Ты защитил мою честь! Ещё никто не защищал мою честь! Но не смей больше подвергать себя опасности!
Сграбастал её посильнее, чтобы сбавила обороты, успокоились, сели. Кафе было полупустым, к нам тут же подскочил официант — худой рыжий парнишка, наверняка крепостной, возможно, даже моложе меня.
— Что будете заказывать, сударь?
Алла покачала головой и предупредила.
— Я тебе уже заказала. Здоровую котлету из баранины. И чай.
— Не очень люблю из баранины, — признался я. — Но пока ничего, спасибо.
Официант вернулся на своё место. Алла коснулась руки.
— Ну, можешь и не есть, если не голоден. Я не за этим тебя сюда пригласила. В общем, я иду попудрить носик.
Она подмигнула и ушла куда-то в конец зала. Я подождал две минуты, три, четыре, пять, пока, наконец, не сообразил, что в этом-то и заключался её коварный план. Отправился к туалетным кабинкам — в коротком коридоре было две двери, одна была приоткрыта, а вторая закрыта. На всякий случай дёрнул за ручку — дверь тут же открылась и цепкая рука затащила меня внутрь буквально за шкирку. Жаркий поцелуй, пальцы, расстёгивающие пуговицы на груди и молнию на брюках. Она стянула свои брюки сама, затем мне в лицо полетело её нижнее бельё. После она развернулась ко мне задом и опёрлась о туалетный бачок.
Подобные эксперименты остались в далёком прошлом, но я же снова молод, не так ли? Туалет в кафе — пожалуй, одно из самых пошлых и вульгарных мест для занятий любовью, если разбирать все публичные места, и я никому не порекомендую заниматься этим в подобных условиях. Риск, что засекут, конечно, может быть как минусом, так и плюсом, усиливающим ощущения из-за чувства опасности, гораздо больший дискомфорт доставляли мысли, что мы можем что-то сломать или травмироваться. А если учитывать выбранные позы и бессловесные просьбы, я начал замечать лёгкую склонность к насилию, причём обоюдному, что, как правило, говорило о каких-то психологических проблемах. Главным образом, о предыдущих парнях, склонных к подобным извращениям.
Когда-то давно мне озвучили странную и циничную гипотезу — дескать, в жёны лучше всего выбирать девушек лёгкого поведения или около того, тогда брак точно будет крепким. Разумеется, при условии, что подобная девица уже нагулялась. Но мог ли человек нагуляться в двадцать лет? Может ли быть человек в этом возрасте достаточно зрелым, чтобы стать готовым к моногамии? И не наскучат ли нам бесконечные разлуки? Что-то подсказывало, что в этом обществе в двадцать лет случаются, увы, далеко не последние из отношений. Да и Нинель Кирилловна где-то там, в Санкт-Петербурге…
Но, в конце концов, мне удалось выбросить все мысли подальше и просто получить удовольствие — и доставить его, судя по всему, тоже. В конце она вытянула голову вверх и попросила меня покрепче зажать рукой её рот, чтобы было потише, но это не помогло. В дверь туалета настойчиво постучали.
— Сударь, у вас там всё в порядке? — послышался голос того самого официанта.
— Да-да, минуту, — сказал я.
— А где… сударыня?
— М… я тут один, — ответил я, продолжая зажимать ей рот.
— Да? Не заметил, как она вышла, прошу пардоньте.
Мы быстро оделись, договорились шёпотом, что я выхожу один, отвлекаю, а затем выходит она. Прямиком из кабинки я направился к стойке официанта и попросил «Шипучку Имперскую» безо льда и пару кусочков хлеба. Шипучку он налил, а за хлебом заглянул на кухню. В этот момент Алка выбежала из кабинки прямо на улицу, а затем села на столик. Но, как позже оказалось, всё не прошло незамеченным.
Официант, выносивший чек, пришёл весь красный.
— Простите… но я всё видел на камерах. Вы… вместе… заходили. Я должен доложить.
— Вы уверены, любезный? — спросил я. — Слушайте, ну вы же молодой парень, как и я, понимаете, это нормально. Мы ничего не повредили и ничьи моральные устои не задели. Кроме ваших.
— Да я ничего… Но честь девушки! Репутация заведения!
— Про репутацию — мы никому не расскажем, — сказала Алла и полезла в сумочку. — А за честь девушки этот юноша сегодня дрался на дуэли. Так что, пожалуй, я добавлю вам чаевых. За беспокойство.
В конверт со счётом легло пять рублей — примерно вдвое больше, чем сумма заказа.
— Так нельзя… — ещё больше раскраснелся официант.
— Если у вас есть достаточное количество времени и сил, чтобы разбираться с этой ситуацией официально, то — давайте, позовите администратора.
Парень колебался ещё минуту, но деньги всё же забрал.
— Приучаешь молодёжь к коррупции, — усмехнулся я. — Это же, фактически, взяточничество.
— Да! Отличная у нас пара — взяточница и дуэлянт!
В конторе нас ждали куча бумажной работы и ещё пара заказов — благо, ближних и вполне простых. Под вечер Корней Константинович позвал меня к себе.
— Я решил расставить точки над i. Надеюсь, ты понял, почему я вас спровоцировал на дуэль?
— Понял, Корней Константинович, — кивнул я. — Вы поняли, что это неизбежно. И вам было важно, чтобы это происходило где-то на нашей территории, под вашим контролем, наименее опасным оружием, чтобы вы видели и могли прийти на помощь в случае чего. Это значит, что мы с Лукьяном вам важны как сотрудники. Я ценю это.
Начальник усмехнулся.
— Ты умный, Дарька. Интересно, долго ещё у нас задержишься?
— Мне всё нравится.
— Ещё один момент — выноси все личные отношения за пределы офисов. Целуйся дома. Особенно учитывая, что у нас много молодёжи, и это морально разлагает коллектив. Алла — девушка интересная, и новых конфликтов с Лукьяном нам не нужно. Сейчас ещё Коскинен придёт…