Это личное, никакого бизнеса (СИ)

Всё правильно. Всё справедливо.
Богдан был абсолютно спокоен. Артём всё равно сын. Что изменилось? Ничего не изменилось.
Наказание само по себе, сын сам по себе. Лох сам по себе.
Всё верно. Богдан сидел не шелохнувшись. Ни одна мышца не дрогнула на его лице. Только в груди почему стало тесно, словно появилось что-то инородное. Боль метнулась в живот, тело обдало жаром. Богдан машинально посмотрел в зеркало платяного шкафа – с лицом творилось что-то странное: испарина, синий треугольник вокруг обескровленных губ.
Нет, нет... Ерунда. Сейчас пройдёт.
Туман стремительно окутывал сознание Богдана. Последними проблесками были мысли о ней. Мысли, которым запретил право на существование на долгие годы. Мысли, которые разрывали, выламывали сейчас всё нутро.
Маргарита. Любимая моя. Единственная, несмотря ни на что. Утерянная и не покидающая ни на мгновение.
После всей этой мясорубки жизни осталось что-то от Тебя, от Меня, но неужели ничего, совсем ничего не осталось от НАС...
  
Глава 52
 
– Сынок, сынок, как ты?
Богдан медленно, словно на яркий свет открыл глаза. Мама? Что она тут делает?
– Я всю ночь плохо спала, всё мне снилась ерунда какая-то. Даже вспоминать не хочу. С утра стала тебе звонить-ты не отвечаешь. Ну я совсем себя накрутила, извелась.
– Не похоже на тебя, – Богдан слабо ухмыльнулся.
– Отец на даче, а у меня запись к парикмахеру, я переночевать хотела и обратно. А тут сон этот...
Маме трудно было говорить о своём волнении. Все последние годы её отношения с сыном были натянутыми.
– Мам, классная прическа. Ты даже на даче остаёшься дамой. – Богдан не лукавил. Мама всегда была на высоте, не позволяла себе выглядеть неухоженной.
– Я с Раисой зашла. Просто чудо, что у подъезда встретились. Где эта... жена твоя?
Родители не приняли Крис. Общение с ними и так было эпизодическим, и в лучшие времена. А после развода с Марго всё словно рухнуло. Отец ещё как-то пытался понять сына, а мама категорически отказалась разбираться: "Всё ясно, как божий день! Богдан, я не ожидала от тебя такого! Неужели так мы тебя воспитывали? Этому учили? Я отказываюсь понимать и принимать этот твой брак с этой... И даже не смей её приводить в наш дом!"
Первый год даже с Богданом родители не разговаривали.
Потом потихоньку оттаяли, внука сильно увидеть хотели. Но Кристину мама всё равно демонстративно игнорировала. Даже телефон её не записала.
"Зачем мне звонить этой девушке? У меня есть сын и внук. Мне вполне достаточно".
– Уехала к родителям, – Богдан сам не понял, как соврал. Никогда раньше не обманывал. Формулировку "ложь во спасение" не одобрял. Рубил правду-матку. Даже если правда была суком, на котором сам сидел.
– Ты чего в кресле спишь?
Богдан взглянул на часы – на пять-семь минут вырубился. Странно. Вспомнил острый приступ боли... Судорога, что ли, какая-то... Ладно, уже всё прошло.
– Я? Да не выспался. Рано встал, закемарил. Мам, поставь чайник, я Артёма пока разбужу...
Богдан отвёз сына в садик, маме ничего не сказал. Потом. Сейчас совсем не время.
По пути на работу подвёз маму к вокзалу.
– Мам, а ты отца любишь? – неожиданно для самого себя выдохнул вопрос.
– Конечно, люблю. – мама не удивилась, словно не было ничего странного в любопытстве великовозрастного сына. – Ты думаешь, если я директор, а он учитель, если я строгая, а он мягкий человек, то у нас не любовь, а гестапо? – Мама угадала мысли Богдана. – Это всё только видимость, милый. На самом деле, отец знает, как он дорог мне, как любим. А я знаю, что он не терпит мой характер, а принимает. У нас свой мир, не всегда понятный со стороны. Мы не демонстрируем миру всю глубину наших отношений. Даже тебе, дорогой. Я не смогла бы быть счастлива с другим мужчиной: властным, ярким, заслоняющим меня. А папу твоего никогда не привлекали серые покорные мышки. У каждой пары свой секрет счастья.
– Мам, так ты уважаешь отца? – Богдан словно Америку сейчас открывал.
 
– Уважаю ли я его? Безмерно! Как ни одного мужчину в мире!
– Но ты добилась большего, а папа, он...
– Неудачник? – мама улыбнулась. – милый, мы с отцом никогда не мыслили такими категориями. Я клянусь тебе, никогда не считала его неудачником. Он чудесный муж и отец, он учитель от бога. Только между нами: он как учитель на голову выше всех учителей, а я как директор далеко не самый успешный руководитель. Понимаешь?
Богдан настолько был ошарашен, настолько с неожиданного ракурса ему открылись отношения родителей, что он даже не нашёлся, что сказать. Лишь молча кивнул.
Почему, если что-то в жизни даёт сбой, то сразу по всем фронтам?
Марго вернулась, Крис ушла, сын оказался... сыном, но с дополнительной информацией, мама ни с того ни с сего примчалась в семь утра... Всё на всех непохоже. Всё не по графику, не по плану. Бессистемно.
Хаос в жизни Богдана разрастался.
  
Глава 53
 
– Богдан Александрович, у меня чп.
Бероев зашёл в финансовый отдел. Выхляцкий не появился на работе, телефон выдавал вежливое про зону. Вернее, что абонент пока не там.
Сегодня Богдану лично позвонил представитель крупного поставщика и утверждал, что они отгрузили всё по контракту на сто процентов. Но, во-первых, в этом не было необходимости по договору, а во-вторых, Богдан не видел у себя в компьютере информации о проведённой оплате этому поставщику. А речь шла о сумме, мягко говоря, серьёзной.
В финансовом отделе никого не было, кроме главного бухгалтера.
Толстунья выглядела совсем не так, как обычно: дрожащими руками судорожно перебирала кипу бумаг, то и дело заглядывала в монитор компьютера. Она была напряжена словно реаниматолог, ожидающий сигнала: ну же, ну, пожалуйста, пусть ещё не смерть, мелькните, ради бога, признаки жизни.
Признаков, судя по всему, не наблюдалось.
Богдана прошиб адреналиновый удар. В груди неприятно кольнуло, отдавая в руку. Едва успев сопоставить звонок поставщика, отсутствие Выхляцкого и панику главного бухгалтера, его мозг всё понял.
Кстати, где все? Почему в отделе только главный бухгалтер?
– А где все? – вслух произнёс Богдан.
– Програмника, – Елена Владимировна от волнения каверкала слова, – попросили рекламщики. Девчонок я отправила, – развела руками, словно говорила "да хоть куда" – на почту и в налоговую. А этот, – она махнула головой в сторону рабочего места Выхляцкого, – не пришёл. И на телефон не отвечает.
– Да, я ему тоже звонил, – Богдан на мгновение допустил шальную мысль об ошибочности своего предположения, – А какое, вы говорите, у вас чп?
– Ушла оплата на фирму "Вандей", а этой фирмы у нас ни по каким документам нет ни в заказчиках, ни в поставщиках.
– Богдан Александрович, меня четыре дня всего не было, – чуть не плакала Елена Владимировна, – взяла за свой счёт несколько дней. Психанула на этого, – махнула головой в сторону рабочего места Выхляцкого, – довёл меня своими "бандерлогами" и "бегемотиками". А он... а тут... ну белыми нитками же шито всё! Вы посмотрите, посмотрите, сами!
Елена Влалимировна в состоянии сильного волнения сунула Богдану какие-то бумаги. Дело было не в нём. Зайди вместо него в кабинет уборщица и ей бы, наверное, главный бухгалтер поведала то же самое. Так её накрыла паника. Никогда в подвластном ей мире цифр и денег не было ошибок.
Богдан взял документы, беглым профессиональным взглядом выхватил самую суть. Всё ясно. Выхляцкий вывел деньги через фирму однодневку "Вандей", которая существует только на бумагах. При этом подстроил всю схему под крупный контракт с серьёзным поставщиком.
 
– Елена Владимировна, успокойтесь. – Снаружи ничто не выдавало его тревоги. – Вы же понимаете, что по документам, лично к вам претензий нет.
– Да, но... Но сумма! Богдан Александрович, вы видите о какой сумме речь! Это подсудное дело! – и уже шёпотом, – до пяти лет!