Это личное, никакого бизнеса (СИ)

Сама работа была ей более, чем знакома. Родная стихия – что тут может быть сложного? Подумаешь, название у организации поменялось и фамилии сотрудников.
Когда уходила от "Френдов" много лет назад – было волнение. Всё же новая организация, появлялись в окружении новые люди, кзались новыми многие правила. Потом, когда бежала после развода куда подальше – было не до волнения и привыкания – вообще всё каким-то фоном вертелось. Вся жизнь на винте мясорубки. А сейчас, когда опыты и профессиональный, и эмоциональный более чем впечатляющие – что может вызывать удивление на работе? Кроме Богдана, конечно.
Мария оказалась классным секретарём: схватывала всё на лету, понимала с полуслова. Это такой невероятный кайф – когда человек не просто думает в ту же сторону, что и ты, но ещё и с той же скоростью. Не работа – удовольствие!
Маргарита впервые задумалась о том, что не всегда правило "не нарушай субординацию!" имеет место. С Марией ей совершенно искренне хотелось общаться ближе. Они вполне могли бы дружить.
В целом коллектив в "Глобал Корпорейшен" был чудесный. Все опытные, грамотные, лучшие в своём деле. Инородным элементом в этом живом едином организме, – если не считать Богдана. А-а-а!!! – был разве что финансовый директор Выхляцкий.
– Маргарита Сергеевна, Выхляцкий у нас человек новый, незадолго до вас пришёл. – Андрей Аркадьевич Эткинд не был бы бизнесменом с большой буквы, если бы не использовал любую, абсолютно любую ситуацию, себе на пользу. Вот и сейчас его мозг автоматически генерировал несколько вариантов возможного развития событий. Посвящать Утёсову в то, как соскочил на теле компании прыщ Выхляцкий или посмотреть, как она будет действовать? Выхляцкий всем поперёк горла, но убрать его пока нельзя. А что если Утёсова вскоре поставит вопрос выбора: или она или это недоразумение? И к Эткинду никаких претензий и обид со стороны покровителя Выхляцкого (где старик Бейзерман откопал этого урода?!) не будет, и проблема решится.
– Я так понимаю, Денис человек неприкосновенный? Чей-то протеже. – Маргарита не вчера вылупилась в мире большого бизнеса: видела уже не раз и племянниц, и сыновей, и голубей...
Эткинд мысленно поаплодировал Утёсовой. А она, похоже, и правда так неплоха, как о ней говорят. Конкретно начала, без книксенов. С виду и не скажешь. Маленькая, хрупкая. Но что-то в ней есть такое... Мысль о Маргарите Сергеевне, как об интересной молодой женщине неожиданно щекотнула сознание Эткинда, но быстро исчезла.
– Воевать с ним, и уж тем более с вами я не собираюсь. Я буду ставить перед ним задачи тоже же порядка, что и перед директорами других структур. И буду докладывать вам о результатах. Не жаловаться, а именно сообщать по факту. Если сообщать будет не о чем – отлично. Вникать в то, кто на самом деле работает в финансовом отделе, и призывать к ответу бездельника мне неинтересно. Я работаю с руководителями отделов и с вами. Прыгать через кого-то вниз или вверх – Маргарита не моргая смотрела в глаза Эткинду, и в этот момент он невольно выпрямил спину, – не в моих правилах.
– Серьёзное заявление, Маргарита Сергеевна. – Андрей Аркадьевич оценил то, с каким прямолинейным изяществом и тактом эта хрупкая с виду женщина, расставила точки над "ё". Обе точки. – Благодарю за прямоту. Другого и не ожидал от вас. Уверен, мы с вами отлично сработаемся.
Эткинд не лукавил. Он был впечатлён. Давно не встречал подобного характера. У Бероева, разве.
Но тот на её фоне бетонный столб. А она – гибкая сталь. Интересно – как появляются такие женщины?
Надо присмотреться к ней получше.
  
Глава 29
 
Через месяц на новом месте Маргарита всё же призналась самой себе в том, что работать с Богданом ей трудно. Даже не трудно, а...
Да непонятно, блин, как с ним работать!
Голова просто трещит от мыслей и чувств!
Каждый день какая-то неловкость школярская из разряда "что этот мальчик обо мне подумает".
Игнорировать его по максимуму – подумает, что избегаю.
 
Общаться – подумает, что тянусь к нему.
А самое поганое, кусала губы Маргарита, верно и то и другое.
Господи... Но ведь прошло всё. Умерла, сгорела. Отпустила, перешагнула.
Но неужели опять...
А он? А что с ним? Маргарита выть была готова от невозможности контролировать свои чувства. Что ж она всё думает и думает о том, думает ли он о ней! Если думает, то что? А если не думает?... А-а-а!
А Богдану словно трава не расти. На совещании доложил ситуацию по отделу, выслушал ЦУ, слова поперёк не сказал. Бесчувственная скотина.
С годами только ещё толще шкуру нарастил.
Колбасило, кстати, только на работе. Стоило уйти – и словно из розетки выключалась. С глаз долой – в душе покой.
Вот ведь, собака Павлова, горько ухмылялась про себя Маргарита. Реагирую на стимул. А стимул, зараза, на меня совсем не реагирует.
Неужели проигрыш? Проигрыш собственным чувствам.
Убедилась, что Богдан всё ещё в душе, в сердце; завыла, заскулила, хвост поджала и поползла увольняться – так, что ли?
Маргарита почувствовала, как спасительно рыкнула в душе злость.
Чёрта с два! Это всего лишь... фантомные боли, вот! Эхо. Мираж.
У него своя жизнь, он всё давно обозначил – нечего тут мандражирующую курицу из себя строить!
Тааак... Хорошо... Громче, громче рычи злись!
Маргарита только словила этот настрой, эту энергию спасительного гнева, как...
– Маргарита Сергеевна, можно? – Мария заглянула в кабинет.
– Что-то срочное?
– Я давно вам кое-что сказать хочу. Должна, вернее. Нет, не должна... Но надо! – Мария зашла и закрыла за собой дверь и стояла мялась у входа в несвойственной ей манере.
Не успела Маргарита выдохнуть из себя что-то про "давай потом, сейчас абсолютно неподходящий момент", как Мария сообщила:
– Это про Бероева.
Маргарита замерла. И кажется даже сердце остановилось. Все слова застыли в горле. Мария всё знает? Все знают? Что знают?
– Это не сплетни, Маргарита Сергеевна. Я сама всё слышала. Я долго думала говорить или нет... Если говорить, то зачем? А если скрывать – то почему? Я вся измаялась. Мне уже стало казаться, что раз я знаю правду, а не говорю, то я сообщница, понимаете?
Мария чуть не плакала.
– Раз это так тебя мучает, то скажи, конечно. – Маргарита тяжело вздохнула. Будь что будет. Может о работе речь? И, решив поддержать абсолютно расстроенную девушку, добавила, – Бероев мой подчинённый, если эта информация связана с работой, то мне, как руководителю, лучше знать, чем не знать о... О чём, Мария?
– Помните, тот день, когда ваше место на парковке было занято? Так вот это он, Богдан Александрович, всё подстроил. Я от него не ожидала такого, он такой правильный. Все говорят, что он со своей правильностью даже в работе иногда напрягает людей.
– Ты уверена, что это Богдан... Александрович придумал? – у Маргариты зазвенело в ушах, голова стала тяжёлой, а голос едва предательски не захрипел.
– Да. Он Выхляцкому похвастался, а тот его похлопал одобрительно по плечу. Я сама всё видела и слышала... Маргарита Сергеевна, вы как? Всё нормально? – Мария кинулась было к начальнице, но та остановила её жестом.
– Нормально. Сегодня с утра просто... мигрень.
– Принести воды?
– Не надо, у меня есть. Спасибо, за информацию Мария. Что-то ещё? – Маргарита быстро взяла себя в руки. Непростительно так себя выдавать.
Мгновение назад эмоции, как оголённые провода искрили и тут новость, что называется, в тему. Но главное – никто всё ещё не знает главного. Не то чтобы сверхсекретная информация, но всё же.
 
– Я просто подумала, что вы должны... Лучше чтобы вы знали об этом, ведь верно? – Мария не могла понять, что произошло, но чувствовала, что что-то случилось и не находила себе места.
– Да, я очень благодарна тебе. Это, действительно, нелишне – снять розовые очки и вспомнить, что и удары в спину и подножки особенно хороши вкупе с эффектом неожиданности.