"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17 (СИ)

— Но… — начал Адра.
— Если мы дрогнем, то проиграем, — оборвала его Идаан. — Я знаю, как добраться до клеток. Пока что Ошая держат в подземелье. Если его переведут в башню, будет сложнее. Я хотела, чтобы мы встретились в саду, где есть тайный выход. Здесь такой есть?
Даая изобразил подтверждение, однако его лицо побледнело, как опара.
— Я думал, ты захочешь посоветоваться…
— Не о чем советоваться! — отрезала Идаан и открыла принесенный подарок. Три черных плаща с большими капюшонами, три меча в кожаных ножнах, два охотничьих лука с чернеными стрелами, два факела, горшок дегтя и мешок — все это под настенным барельефом из мрамора и кровавика в виде символов порядка и хаоса. Идаан передала мечи и плащи мужчинам.
— Слуги будут знать только о настенном украшении. Остальное отдадим Ошаю, пусть выбросит. Дегтем пустим дым, чтобы спугнуть охранников. Луки и мечи для тех, кто не сбежит от пожара.
— Идаан-кя, — вмешался Адра, — это безумие, мы не можем…
Неожиданно для самой себя она дала ему пощечину. Он приложил руку к щеке, и его глаза блеснули. Так, он тоже умеет злиться… прекрасно.
— Лучше сделать это сейчас; слуги поклянутся, что мы были здесь. Управимся быстро — выживем. Будем колебаться и ныть как старухи — погибнем. Выбор за вами.
Даая Ваунёги первым взял плащ и накинул на себя. Сын посмотрел сначала на него, потом на Идаан и, вздрогнув, последовал его примеру.
— Тебе следовало родиться мужчиной! — сказал ей будущий свекр. В его голосе слышалось отвращение.
Весной подземные ходы редко использовались. После долгих зимних месяцев в этих норах, которыми была изрыта вся земля под Мати, даже рабы просились на белый свет. Идаан знала ходы как свои пять пальцев. Много раз она убегала от старших женщин, чтобы поиграть на речном льду и на улицах, закутанных в смежный саван, и наловчилась передвигаться здесь незаметно.
Миновали нишу, где она когда-то целовалась с Дзянатом Сая, когда они были так молоды, что эти поцелуи ничего не значили, затем Идаан провела мужчин по узкому проходу для слуг, который разведала, таская с кухни свежие лепешки с яблоками. Каждая тень казалась ей старым другом из лучших времен — из времен невинных проказ.
Они пробирались из одного туннеля в другой, незаметно пересекали просторные пещеры и такие узкие проходы, что приходилось наклоняться и идти гуськом. Земля нависала над головой почти как в глубине шахты.
Обитаемая часть подземелья дала о себе знать запахом испражнений из клеток и едким дымом от факелов в конце коридора. Потолок укрепляли толстые деревянные балки. Идаан остановилась.
— Что теперь? — спросил Адра. — Поджигаем деготь? Изображаем пожар?
Идаан достала горшок и взвесила в руках.
— Ничего мы не изображаем, Адра-кя.
Она бросила горшок к подножию балки и засунула в деготь свой факел. Огонь затрещал; вскоре деготь занялся. Идаан сняла с плеча лук и прикрыла оружие плащом.
— Будьте наготове.
Она ждала, пока огонь не разгорится. Если промедлить, они не смогут пройти сквозь пламя. Если поторопиться, стражники потушат пожар. Идаан успокоилась и даже улыбнулась. Вот, сейчас самое время, подумала она — и закричала, поднимая тревогу. Адра и Даая, подхватив ее крик, побежали в темноту, к клеткам. За два вдоха густеющего воздуха заговорщики оказались именно там, куда Идаан надеялась попасть — в широком коридоре, где в камень были вбиты железные клетки с заключенными. К троице подбежали двое стражников в панцирях из кожи и бронзы. Их глаза были круглыми от страха.
— Там пожар! — пронзительно завопил Даая. — За водой! Стража!
Узники сгрудились у дверей клеток. Их испуганные крики увеличивали суматоху. Идаан притворно закашлялась, выигрывая время на раздумье. Из дальнего конца тюрьмы к ним медленно приближались еще два тюремщика. Первые двое разделились: один побежал на пожар, другой — к ярко освещенному ходу, видимо, за помощью. В левом ряду клеток, посредине, она заметила приспешника гальтов. В его глазах стоял настоящий страх.
Когда вторая пара стражников приблизилась, Адра запаниковал: с визгом выхватил меч и принялся рубить их, как мальчишка, который играет в войну. Идаан выругалась, но Даая успел достать лук и выпустить стрелу одному в живот. Адре повезло — безумным ударом он снес второму подбородок и разрубил челюсть. Идаан бросилась к клеткам, к Ошаю. Лунолицый убийца удивленно глянул на ее лицо, выглянувшее из-за капюшона, а потом закрыл глаза и сплюнул.
 
Подбежали Адра и Даая.
— Молчите! — предостерег их Ошай. — Ни слова! Здесь все готовы продать вас за собственную свободу, а покупатели найдутся. Поняли?
Идаан кивнула и указала на большой замок на двери. Ошай покачал головой.
— Ключи у хайского Мастера мечей, — сказал он. — Без него клетки открыть нельзя. Если вы хотели забрать меня с собой, вы плохо подготовились.
Адра шепотом выругался. Ошай пристально посмотрел на Идаан и улыбнулся. Его глаза оставались мертвыми, как у рыбы. Увидев, что она поняла, он кивнул, отошел от железных прутьев клетки и раскрыл руки, будто любуясь рассветом. Первая стрела Идаан попала ему в горло. За ней последовали еще две, но, как ей показалось, уже ничего не изменили. Раздались крики стражи. Дым сгущался. Идаан увела Ваунёги тем путем, который мысленно приготовила для узников. Она хотела освободить всех, чтобы устроить хаос. Дура.
— Что ты наделала? — набросился на нее Даая, как только они отбежали подальше в лабиринт. — Что ты натворила?
Идаан не стала утруждать себя ответом.
Мечи и плащи утопили на дне фонтана. Под прикрытием ночи Адра должен был туда вернуться и от них избавиться.
Теперь все трое воняли дымом. Этого Идаан тоже не предусмотрела. Мужчины отводили от нее глаза. И все же теперь Ошай ничего не расскажет утхайему. Не так уж плохо все кончилось.
Даая ушел к себе, Адра повел невесту по сумеречным улицам к ее покоям. Город жил своей жизнью, камни и воздух не изменились от событий этого дня; все осталось как прежде — и это было неправильно. Идаан остановилась рядом с нищим, послушала песню и опустила в лакированный ящичек две полоски серебра.
У входа она отослала служанок прочь. Никакой прислуги. Решат, что она разгорячена после вечера любви, — и хорошо. Адра всматривался в нее серьезно, как щенок, печальными глазами.
— У тебя не было выбора, — произнес он.
Хочет утешить ее — или убедить себя? Идаан приняла позу согласия.
Он шагнул вперед, чтобы обнять ее.
— Не трогай меня!
Адра отступил, замер, опустил руки. В его глазах, как показалось Идаан, что-то умерло. И в ее груди. Так вот кто мы такие, подумала она.
— Раньше все было хорошо, — сказал он, будто хотел, чтобы она подхватила: «И будет хорошо снова!» Она могла лишь кивнуть. Раньше все было хорошо. Она желала его, восхищалась им и любила его. Даже теперь в глубине души она его любила. Наверное…
Боль в его лице была невыносимой. Идаан подалась вперед и бегло поцеловала Адру в губы, а потом ушла, чтобы смыть с лица этот день. За спиной раздались удаляющиеся шаги.
Идаан чувствовала только усталость и пустоту. На столе ждали сушеные яблоки и засахаренный миндаль, но мысль о еде ей претила. Днем принесли подарки — в честь ее продажи. Идаан даже не стала смотреть, что там. Только искупавшись и трижды намылив голову, пока волосы не запахли цветами, а не дымом, она нашла записку.
Послание лежало на кровати — сложенный вчетверо квадратик бумаги. Не одеваясь, Идаан села рядом, протянула руку, заколебалась, а потом резко взяла записку. Неуверенным почерком были выведены всего несколько фраз.
«Дочка, я хотел провести часть этого счастливого дня с тобой. Жаль, что не получилось. Благословляю тебя и дарю тебе всю любовь, на которую способен усталый старик. Ты всегда радовала мое сердце, и я надеюсь, что ты будешь счастлива в браке».
Устав от плача, Идаан осторожно собрала обрывки бумаги и положила под подушку. Потом воззвала к богам и от всей души взмолилась, чтобы отец поскорее умер. Чтобы он никогда не узнал, какая она на самом деле.