«Если», 1996 № 09

Мы забрали с собой все, что осталось после пожара, чтобы повнимательнее изучить останки этого корабля. Мы, вероятно, сможем определить, был ли он сделан до Войны, или это восстановленная модель, появившаяся существенно позже.
Жеро медленно повернулся и посмотрел на своих телохранителей. Эвери понял, что африканца охватили серьезные сомнения. Наконец он, казалось, решился. Наклонившись вперед, он тихо произнес:
— Кто-нибудь спасся? Вам удалось кого-нибудь допросить?
Эвери покачал головой.
— На борту корабля было, по крайней мере, два человека. Один погиб, когда корабль приземлился. А другого застрелили… один из наших исследовательских отрядов. Несчастный случай. — Жеро скривился и Эвери представил себе, какой мучительной смертью умер бы тот, кто был повинен в этом несчастном случае. Эвери быстро и достаточно строго разобрался с некомпетентными лицами, которые были виноваты в случившемся, однако он не получил от этого никакого удовольствия. — На костюме члена экипажа не было никаких опознавательных знаков, кроме имени. Его костюм… такие раньше носили в Военно-Воздушных Силах США.
— Ну, хорошо, давайте на время предположим, что произошло невероятное, — заявил Тиуланг. — Что они здесь делали?
— Похоже на разведывательную миссию. Мы доставили обломки в лабораторию, однако там есть предметы, назначение которых нам не понятно.
Тиуланг стал внимательно рассматривать сделанную с воздуха фотографию.
— Корабль, вероятно, прилетел с севера, может быть, даже со стороны Ливермора. — Он кисло улыбнулся. — История повторяется. Помните тот космический корабль Военно-Воздушных Сил, который мы закатали в пузырь? Если бы они тогда успели сообщить о том, что мы намеревались сделать… сейчас, возможно, все было бы по-другому.
Много дней спустя Эвери раздумывал о том, почему слова Тиуланга не подсказали ему, как обстоят дела на самом деле. Возможно, виноват был Жеро, который перебил камбоджийца — он был самым молодым из них, и его совершенно не занимали воспоминания стариков.
— А вот и объяснение, почему замолчали наши спутники!
— Да, мы думаем, что причина именно в этом. Сейчас мы пытаемся наладить старую радарную службу, которой мы пользовались в двадцатых годах. Было бы очень хорошо, если бы и вы сделали то же самое.
— Получается, что сейчас мы столкнулись с самой серьезной оппозицией за последние пятьдесят лет. Лично я считаю, что эта оппозиция возникла уже довольно давно. Мы не обращали достаточного внимания на Жестянщиков, считая, что без серьезных источников энергии их технология не может представлять для нас опасности. Мы называли их «деревенскими промышленниками». Когда я показал вам, насколько они опередили нас в электронике, вы посчитали, что они, главным образом, угрожают моей власти на Западном побережье.
— Теперь же ясно, что они организовали всемирную сеть, равную нашей, в некоторых аспектах, конечно. Я знаю, что в Европе и Китае есть Жестянщики, как и везде, где до Войны была развита электронная промышленность. Вам следует считать своих Жестянщиков такой же серьезной угрозой, какой мне представляются наши, местные, «умельцы».
— Да, необходимо покончить с самыми влиятельными из них…
Жеро попал в свою стихию. В его глазах мелькнуло предвкушение удовольствия, которое он получит, расправляясь со своими Жестянщиками.
— И к тому же, — добавил Тиуланг, — нам нужно будет убедить весь мир в том, что Жестянщики представляют для всех непосредственную опасность. Не забывайте, что нам всем необходимо сотрудничество и благорасположение остальных политиков и государств. Я удерживаю в своих руках военный контроль почти над всем Китаем, но вряд ли смогу справиться с Индией, Индонезией и Японией одновременно, если население не будет доверять мне больше, чем своим правительствам. Речь идет более чем о двадцати миллионах человек.
— Ну, это ваши проблемы. Вы напоминаете мне стрекозу, которая наслаждается всеобщим вниманием и греется в лучах своей славы. А я трудолюбивый муравей, — Жеро бросил взгляд на свой громадный живот и хихикнул, довольный сравнением, — который работает не покладая рук, чтобы держать в повиновении гарнизоны от Осло до Кейптауна. Если наступит «зима», я не стану обращать внимания на общественное признание. — Он прищурился. — Однако я хотел бы побольше узнать о нашем новом враге. — Он бросил взгляд на Эвери. — Я считаю, что Эвери очень хитро придумал способ оказать на противника давление. Я никак не мог понять, почему вы поддержали их дурацкий шахматный турнир в Астлане, почему вы предоставили им свои самолеты для доставки участников со всего континента. Теперь я понял: во время рейда, который вы провели на турнире, вам удалось арестовать парочку самых влиятельных Жестянщиков.
 
Эвери кивнул.
— Видите ли, Жестянщики используют рентгеновские и гамма-лучи в плоской печати, необходимой для создания микросхем. Так вот, мой секретарь по общественным связям сочинил любопытную историю: нам стало известно, что Жестянщики в своих секретных мастерских переделывают лазеры, используемые в литографии, на военные лазеры.
— Понятно. — Тиуланг улыбнулся. — Прямая угроза подобного рода обеспечит нам поддержку остального мира. Это может быть так же эффективно, как обвинить их в поддержке бионаучных исследований.
— И тогда, — Жеро радостно воздел руки к небу, — мы все будем счастливы. Люди успокоятся, а мы сможем как следует заняться нашими врагами. Вы поступили правильно, созвав нас, Эвери, — эти проблемы требуют пристального внимания.
— Существует еще одна проблема, Кристиан, — с мрачным удовлетворением ответил Эвери. — И она не менее важна. Пол Хелер жив.
— Это тот старый математик, по поводу которого у вас пунктик? Да, я знаю. Вы сообщили об этом несколько недель назад, и мне показалось тогда, что вы страшно напуганы.
— Один из моих лучших агентов проник к Жестянщикам в Центральной Калифорнии. Она сообщает, что Хелеру удалось построить генератор пузырей — точнее, он очень близок к решению этой задачи.
Это была вторая сенсационная новость, которую Эвери сообщил своим коллегам; в некотором смысле она была гораздо более поразительной. Космические полеты — это одно; некоторые могли осуществлять их даже перед Войной. Пузыри — совсем другое дело: то, что враг может владеть их секретом, было совершенно невероятно и крайне нежелательно.
— Абсурд! — возмутился Жеро. — Один старик не мог обнаружить секрета, который мы так тщательно оберегали все эти годы.
— Вы забываете, Кристиан, что этот старик изобрел пузыри! В течение десяти лет после Войны он кочевал из одной лаборатории в другую, постоянно опережая нас и делая все, что было в его силах, чтобы с нами покончить. А потом исчез. Я оказался прав: он обладает удивительной способностью к выживанию.
— Простите меня, Гамильтон, но мне трудно в это поверить. Кроме свидетельства одной-единственной женщины у вас нет никаких серьезных доказательств. Мне кажется, вы всегда слишком преувеличивали значение личности Хелера. Возможно, некоторые оригинальные идеи и принадлежали ему, но ведь это изобретение претворили в жизнь другие ученые из лаборатории вашего отца. Кроме того, нужен ядерный реактор и огромные конденсаторы, чтобы работал генератор. Жестянщики никогда не смогут…
Тиуланг замолчал, потому что понял, что если кто-то в состоянии спрятать космический корабль, то ему не составит никакого труда скрыть реактор.
— Теперь всем все ясно, — сказал Эвери.
  
Глава 23
 
Вожди Нделанте-Али утверждали, что Единый Истинный Бог знает и видит все.
Теперь казалось, что Вили обладает такими же способностями — он научился пользоваться датчиками, которые закреплялись на голове и позволяли усиливать работу мозга. Каждый раз, вспоминая, как он с жаром доказывал Полу, что симбиотические программы это все равно, что костыли для слабого ума, Вили краснел. Если бы только Джереми — который, в конечном итоге, убедил его воспользоваться такими датчиками