Порция красивого яда (ЛП)

Меня тошнит, но я не могу остановиться. Мне нужно выбраться отсюда. Я знала, что не должна была возвращаться, что должна была уехать в ту же ночь, но я снова позволила своим чувствам взять верх и, черт возьми, осталась. И теперь я, возможно, сделала еще хуже тому, кто и так находится на самом дне.
Что будет, если он попадет в тюрьму?
Кто будет рядом с его мамой?
Пожалуйста, Боже, пусть это убережет его.
Я смотрю, как мимо меня проплывает табличка «Спасибо за визит в Колдер-Бей», и мне становится горько от осознания того, что я никогда не вернусь. Я позвоню Мали и Кэму, когда уеду достаточно далеко. И родителям, потому что я не хочу снова их огорчать. Наши отношения и так хрупкие. Все будет хорошо.
А может, и нет, потому что, когда я отъезжаю на несколько миль от города, до моих ушей доносится шипящий звук. Секунды спустя до меня доносится сладкий запах. Я пытаюсь выключить кондиционер, но он не останавливается.
Все вокруг начинает затуманиваться, как будто мир расплывается, и я резко торможу. Как только машина останавливается, я хватаюсь за ручку, но уже поздно. Я не могу больше оставаться в сознании. И я смотрю, как мир исчезает.
Я прихожу в себя в панике. Дыхание учащается, я судорожно оглядываю машину, но там никого нет. И тут я поднимаю глаза и понимаю, что все гораздо хуже, чем я себе представляла.
Не более чем в пятнадцати футах перед моей машиной стоит тот самый знак, мимо которого я проехала, и который возвращает меня обратно в черту города. Я опускаю руку, чтобы вернуть машину в исходное положение, но вместо этого рука натыкается на лист бумаги. Меня трясет, пока я пытаюсь сосредоточиться на том, что там написано.
У тебя был шанс уйти, но ты вернулась.
Теперь никуда не деться.
Добро пожаловать в твой ночной кошмар.
8
Ради всего святого, почему никогда ничего не может быть просто? Все всегда так сложно, как будто все вокруг — серая зона. Что случилось с черным и белым? Я скажу тебе, что случилось.
Чертовы чувства пришли на эту чертову вечеринку.
Меня бесит, что она все время пытается со мной поговорить. Она думает, что может просто вернуться, и все станет на свои места, как будто она не ушла от всех, кому было на нее не наплевать. Это самое эгоистичное и приводящее в бешенство.
Секс с ней был плохим решением. Я должен был держать дистанцию между нами — желательно, с дверью посередине. Но после того, как я сидел за ужином и знал, что она находится прямо напротив меня, это было пыткой. Она была совсем рядом. Достаточно было протянуть руку, и я мог бы дотронуться до нее. И мне пришлось физически сдерживать себя, чтобы не сделать именно этого.
Но когда она появилась в баре, я понял, что мне крышка.
Мне нужно было почувствовать ее снова. Чтобы выкинуть ее из головы и сделать так, чтобы последний раз мы трахались на моих условиях, а не на ее. Да, этот план провалился, потому что я уже снова хочу ее.
Секс между мной и Лейкин всегда был на высшем уровне. Химия зашкаливала. Нет ничего лучше, чем потеряться друг в друге, и мы оба жаждали этого больше всего на свете. Когда я зарывался в нее сегодня вечером, я думал, что все будет по-другому.
Менее интенсивным.
Не будет той искры, от которой мы раньше сгорали.
Но напряжение между нами только усилилось.
Она по-прежнему прислушивается к каждому моему слову. Она по-прежнему знает, что именно мне нужно, чтобы возбудиться. И она позволила мне войти в нее, как в наказание, принимая каждый дюйм меня так, как не принимала ни одна женщина до нее.
 
Часть меня хотела кончить в ее киску. Это единственное, чего мы никогда не делали, и единственное из ее первого опыта, на который я не претендовал как на свой собственный. Но когда рядом с кем-то чувствуешь себя так, будто тебе нечем дышать, то беременность — это не тот риск, на который хочется идти.
И еще бомба, которую она сбросила на меня перед уходом.
Кто-то знает.
Более полутора лет я говорил себе, что все это позади. Осталось в прошлом. Но я ошибался, потому что есть кто-то, кто держит это над головой Лейкин, как гильотину, ожидая своего часа, чтобы нанести удар.
Боже, как бы я хотел, чтобы она мне сказала. Хотелось бы, чтобы она хоть что-то сказала вместо того, чтобы выйти за дверь и дать мне возможность поверить в то, что мои худшие опасения подтвердились — я недостаточно хорош для нее. Я понимаю, она пыталась защитить меня, но даже тюрьма была бы лучше, чем это.
Я столько времени потратил на то, чтобы возненавидеть ее, думая, что так будет легче жить без нее. Я лежал часами и прокручивал в голове все негативные моменты. Даже звук ее голоса, который говорил мне, чтобы я перестал ее искать, крутился в моей голове, как будто моя голова была камерой пыток, созданной специально для меня. Но сейчас, когда она дома, это все равно чертовски тяжело.
Трудно быть рядом с ней и не хотеть ее. Все, что у нас было, все еще здесь, на заднем плане. Я все еще чувствую электричество, витающее в воздухе между нами. И это так заманчиво — снова погрузиться в это. Вернуться к ней. Но я не могу. Тревога от одной только мысли об этом переполняет меня, заставляя отступить в темный угол, где никто и никогда не сможет сломать меня снова.
Если я перестану злиться, я знаю, что именно это и произойдет. В итоге я потеряю бдительность и снова погружусь во все то, чем она является. А это не то, чем я могу рисковать.
Я этого не переживу.
Перевернувшись на спину, я беру телефон с тумбочки и звоню Кэму. Если я буду продолжать лежать здесь, мысли о Лейкин сожрут меня заживо. Мне нужно выйти ненадолго. Отвлечься.
— Как дела? — отвечает он.
Слава богу. — Ты дома? Мне нужно пиво.
Кэм усмехается. — Ты сейчас буквально над баром.
Я закатываю глаза. Я действительно не в настроении для этого дерьма. — Пошел ты. Забудь, что я звонил.
— Заткнись и приезжай, — говорит он со вздохом, понимая, что это немного серьезнее, чем он думал.
Мы вдвоем вешаем трубку, не попрощавшись, и я поднимаюсь с кровати. Надеюсь, Лейкин уже не будет внизу, когда я соберусь уходить.
Дверь Кэма не заперта, когда я прихожу туда, но даже если бы это было не так, у меня есть ключ. Так же, как у него есть ключ от моей квартиры. Мали смеялась и называла это нашим бромансом, но меня это никогда не удивляло. Она уцепится за что угодно, если это означает, что она может поиздеваться над нами по этому поводу.
Мой лучший друг сидит на диване, и я подхожу к нему, чтобы сесть рядом, и беру контроллер с журнального столика. Тот, что стоит рядом с ледяным пивом, которое ждет меня. Он пристально наблюдает за мной, сузив глаза до щелок, пытаясь понять меня.
— Хочешь поговорить об этом?
Я даже не смотрю на него, когда отвечаю. — Нет.
И это единственное, что было сказано вслух, прежде чем я открыл пиво и мы начали играть в игру NHL Center Ice.
Видеоигры — это всегда идеальный способ отвлечься. Ты настолько сосредоточен на том, что делаешь, что другие мысли даже не имеют возможности тебя достать. Это была большая часть того, как я пережил первые несколько месяцев без Лейкин.
Я почти не ел, почти не заботился о себе, мои волосы практически прилипли к голове, но я был мастером почти во всех видеоиграх. Несколько раз я даже уговорил Мали поиграть со мной, но она никогда не была склонна к умению проигрывать, и я не собирался позволить ей выиграть.
Она мне нравится, но не настолько.
Через час или около того после начала игры стук в дверь заставляет Кэма приостановить игру, и он встает, чтобы открыть дверь. Есть только один человек, который может прийти так поздно, но это никогда не бывает без предупреждения. Однако, когда я вижу, кто вошел, я понимаю, почему в этот раз все по-другому.