Господин маг. Трилогия (СИ)

В принципе, понятно. Жандармы его к своим привезли.
Внутри также шли по каким-то отнюдь не парадным комнатам и лестницам. Но, в итоге, оказались на балконе над каким-то большим залом. Возможно, парадным, так как в нем уже отделка была на высшем уровне (одни расписные потолки чего стоили), а внутри бродила толпа богато одетых вельмож. Многие мужчины сверкали драгоценными камнями орденов, а дамы — просто бриллиантами и прочими изумрудами. Впрочем, на некоторых ордена тоже имелись.
На балконе напротив расположилось несколько музыкантов (струнный квинтет?), которые негромко наигрывали что-то умиротворяющее. А вот на балконе рядом с собой Петя обнаружил Родзянку и Шипова, который, как он помнил, помощник Стасова, вместе с ним в Академию приезжал. Интересно, помощник опричника — тоже опричник? Маловероятно, туда просто так не попадают, наверняка, отбор очень жесткий и осуществляется лично государем. Но кандидат в опричники — наверняка.
Петя попытался представить себя на его месте. А что? Он же тоже сейчас вместе с опричниками к охране особы Государя привлечен. И как ему эти ощущения?
Как-то не очень. Слишком у опричников все жестко и иерархично. Чтобы хоть какую-то свободу иметь, надо генералом стать. Мотаться по стране, выискивая потенциальных магов, а заодно, и крамолу, Петю не привлекало. Одна радость, что все с тобой вежливы, но ведь и успешным магам никто не хамит. Богатым купцам, кстати, тоже. Когда-то мечтал, как они, брюхом вперед в любую дверь входить. Но магом быть все-таки лучше. И брюха для подчеркивания статуса не нужно, перстня с цветным камешком достаточно. А служба? Ну, да. Маги всю жизнь на службе Государю. Но короткий поводок только первые три года после окончания Академии, а потом и на место проживания, и на род службы можно самому сильно повлиять.
Смотреть сверху на нарядно одетую публику было интересно, но быстро приелось. Никого среди гостей Петя не знал (Пален с Хилковым что-то еще не подъехали), а в моде не разбирался, так что нюансы роскошного шитья тоже оценить не мог. Чуть интереснее было разглядывать ордена, но большинство он тоже видел впервые, начальники в Баяне (а нигде больше на официальных приемах ему бывать не доводилось) до таких просто не дослужились. И, видимо, никогда не дослужатся…
И еще Петю, вопреки логике, накрыло чувство разочарования. Чего он ждал от великокняжеского приема, он сам не знал. Но сейчас осознал, что на прием-то он, как раз и не попал. То есть попал, но не в качестве гостя, а охранника. В лучшем случае, гвардейца. И то нет. Гвардейцы внизу красиво стоят, с некоторыми гости даже здороваются. Тем отвечать не положено, но, чувствуется, что они этой публике люди не посторонние. Небось, сами аристократы. А он тут, наверху, на балконе прячется. В качестве еще одного жандарма из службы опричника Стасова. Так не то, что знакомств не заведешь, но и лицо твое никому не примелькается. Если, конечно, никакого покушения на Государя не произойдет. Но это как раз тот случай, что лучше бы не надо.
Вот, помяни черта… Нет, беспорядков не случилось. К ним на балкон ворвался незнакомый Пете господин лет сорока. А вот с Шиповым и Родзянкой он явно был знаком.
— Иван Казимирович! — Господин, похоже, сюда бегом добирался, дышит тяжело и голос срывается: — Берите свою команду и скорее вниз. Стасов очень просил поторопиться. Там Владимир Васильевич уже подъезжает. Как бы скандала не устроил.
— Его же не должно было быть! — Родзянка ворчал, но шел быстро: — Мне об этом Петр Васильевич совершенно определенно говорил.
— Его и не приглашали. Сам явился. Сумеете аккуратно воспрепятствовать?
— Это не ко мне. Это к Птахину. Я с этим амулетом так и не разобрался.
Петя чуть не споткнулся. Так-то он за компанию со всеми побежал, тем более, что сначала его Шипов решительно с балкона выпихнул, а потом стоявшие у входа на балкон два жандарма подхватили. Нет, руками его никто не хватал, но плечами слегка подталкивали. Вначале. Пока он нужного темпа не набрал.
Но сейчас положение ему стало нравиться все меньше. Получается, его куда-то ведут, чтобы он кого-то из нежелательных гостей перехватил и дурноту на того навел?! Другие варианты не просматриваются. Но он на это не подряжался. Стасов же его сюда пригласил, чтобы от возможного покушения на Государя османов подстраховаться. А тут какой-то Владимир Васильевич. Типичный осман, судя по имени! Или решили, что слишком много «Васильевичей» развелось? Стасов — Петр Васильевич, Государь — Мстислав Васильевич…
 
Что-то Петя совсем уже бред несет.
Отказаться, что ли? Сказать, что на амулет настраиваться надо, а Родзянка его из рук не выпускает? Нет, сразу о таком не подумал, теперь поздно кочевряжиться. Очевидно, что раз он османов может придержать, то и российского подданного тоже осилит. А с опричником на скандал идти — такие неприятности огрести можно, что даже воображение отказывает. Нельзя ему с властью ссориться. Тем более, из-за незнакомого человека. Но то, что его вот так втемную используют, очень нехорошо. Надо будет подумать, как в дальнейшем в подобные ситуации не попадать.
Забег по служебным переходам и лестницам вывел их в парадную прихожею. Широченные двери наружу были распахнуты, так что подъехавшую прямо к ним карету увидели отчетливо. Гвардейцы взяли на караул, входившая или задержавшаяся в приемной публика подалась в стороны, образовав проход, и из кареты важно выбрался какой-то полный господин средних лет. Вся грудь в орденах. Петя даже испугался, не Государь ли это. Но, нет. Портреты монарха он все-таки многократно видел. И чтобы тот вдруг стал носить бороду клинышком, когда всегда раньше изображался бритым, представить себе не мог.
— Его? — Тихо спросил Петя.
— Да, дотянетесь? — Родзянка сам протянул ему амулет.
Далековато, но подходить — привлекать к себе внимание. К тому же для «духа» расстояние не так критично.
«Орденоносец» удачно немного задержался у кареты, обменявшись какими-то репликами с почтительно приветствовавшим его пожилым генералом, который, видимо, ради такого случая тоже решил не торопиться внутрь. Так что «дух» перехватил его прямо там же.
В результате все получилось, как нельзя лучше. Если подобное нападение на явно уважаемого члена высшего света можно считать добрым делом. Господин успел подхватить под руку генерала и стал подниматься с ним по небольшой лестнице к дверям. Всего-то три или четыре ступени. Но на одной из них он споткнулся и упал, несмотря на попытки генерала его удержать. Все-таки старенький, а господин — тяжелый, так что вышло только хуже, и в последнюю ступеньку тот воткнулся лбом.
Испуганный вздох прокатился по приемной. Люди и даже гвардейцы кинулись на помощь и чуть не устроили кучу-малу.
Вздох сменился паническими криками:
— Целителя!
— Скорее!
— Его светлости плохо!
Родзянка было потянулся отобрать у Пети амулет, но тут непонятно как оказавшийся рядом Стасов решительно перекрыл ему дорогу рукой и направил его к пострадавшему. При этом громко говоря:
— Дорогу Государеву целителю! Как же удачно вы, Иван Казимирович, здесь оказались! — И добавил гораздо более тихим голосом: — Отлично получилось. Идемте, дальше тут и без нас справятся.
— Я не долго «духа» держал. Он в себя минуты через две-три придет.
— И отлично. Пока его Иван Казимирович попользует. Затем будут его личного целителя ждать. А там и прием закончится. Но, думаю, Владимиру Васильевичу теперь, все равно, не до османов будет. Своим здоровьем он очень озабочен.
После чего строго посмотрел на Петю:
— А вы, оказывается, много дальше дотянуться можете, чем говорили.
— Совсем на пределе был. Энергии кучу потратил. Но очень хотелось, чтобы мое вмешательство незамеченным осталось.
— У вас это получилось. Хвалю.
— Простите, а кого именно потребовалось не допустить на прием?
— Вы не узнали? Чему вас только в Академии учат? — Взгляд у опричника стал каким-то ехидным и неприятным: — Это вы на землю уронили его светлость Владимира Васильевича, младшего брата Государя.