Господин маг. Трилогия (СИ)

Личному мужеству и блестящей выучке Палена-младшего тоже отдавалось должное, но он как-то скромно отошел на второй план. Что не понравилось супруге. И Пете, роль которого свелась к своевременному исполнению не самых сложных (?!) для целителя действий. Вроде как подошел со спины и ударил «дубинкой» по голове, пока товарищ крепко держал обоих противников, не давая им пошевелиться. Но мнения кадета никто не спрашивал. Разве что ловил на себе несколько раз оценивающие взгляды. Мол, все ли кадет правильно понимает, не подведет ли?
— Не беспокойся, дорогая, Государь всегда внимателен к деталям, — Успокоил Елизавету Константиновну Николай Петрович: — Роль Виктора он оценит по достоинству. Но если слишком ее выпячивать, можно самим вместо наград по шапке получить. Все должны действовать, как им положено по чину, никак иначе.
— Надеюсь, Петр Григорьевич, вы свою роль тоже понимаете правильно, — Петя удостоился персонального обращения: — Постараюсь обойтись на приеме без вас, в принципе, одного Виктора будет более чем достаточно. Но, кто знает. Государь может проявить интерес. Или Государыня. Она тоже маг жизни. Посильнее вас, но, вдруг, ее что-то конкретное заинтересует. Очень надеюсь, что нет, но, на всякий случай, будьте готовы. И, главное! Не противоречить. Лишнего не болтать. Если можно промолчать — молчите.
Последние фразы граф говорил коротко и рублено. Кажется, хотел еще что-то добавить, но передумал. Еще раз пристально посмотрел. Петя изобразил почтение и рвение, почти как в лавке перед придирчивым покупателем. Кажется, прокатило. Взгляд чуть подобрел.
— Василий Львович, — обратился он к Мышкину: — Подготовьте мне список и оценку всех конфискованных кораблей и грузов. Пока только для меня, не думаю, что это Государя может заинтересовать, Вы бы подучили пока хоть немного Птахина, как себя при Дворе держать следует. И призовые ему выдайте, раз обещали.
Настроение немного поднялось. Не зря Петя сюда пришел. Хоть какую-то награду ему все-таки утвердили. И хорошо, что без указания конкретных сумм. Хилкова граф постеснялся, что ли? Или ему все рано? Но с такой формулировкой и поторговаться немного можно. Чем Петя и занялся сразу же после того, как их отпустили. Один Хилков в кабинете, помимо хозяев, остался. Но, уже выходя, Петя успел услышать несколько фраз. Не о себе, но достаточно занимательных:
— Николай Николаевич, — графиня обратилась к Хилкову: — Все-таки будете и на Фонтобина представление подавать?
— Придется. Иначе странно будет выглядеть. Я ему еще и благодарность от своего имени объявлю и новый корабль дам. Тот, что ваш мальчик захватил. А что? Небольшой, но бронированный. Даже орудийная башня есть. Команды, правда нет, вот пусть и побегает, набирая. А на «Князе Константине» у него старпом тоже капитан-лейтенант. Молодой и толковый. Пора ему самому кораблем покомандовать. Так что у нас никто от «заслуженной награды» не отвертится.
Последняя фраза была сказана очень выразительно. Петя даже в дверях замешкался, чтобы ее дослушать. Хитер адмирал, однако. С таким лучше не ссориться…
Впрочем, с генералами и адмиралами никогда ссориться не стоит.
— Так что там с призовыми, Василий Львович? — Петя пристроился рядом с Мышкиным, не дав тому ускользнуть незамеченным.
— Некогда мне сейчас, Петр Григорьевич! Давайте как-нибудь потом.
— Вам всегда будет некогда. А распоряжения генерал-губернатора лучше выполнять не откладывая. А то, когда мы с вами еще увидимся? Не в приемной же Государя такие вопросы решать?
Петя поймал честный взгляд чиновника своим не менее честным взглядом. И однозначно показал глазами, что «нет, не постесняется».
— Хорошо… идемте…
— Премного вам благодарен, ваше высокоблагородие.
Идти оказалось совсем недалеко. От частного особняка графа Палена до его же казенного дворца генерал-губернатора требовалось только пройти квартал по бульвару. А до департамента финансов оказалось еще ближе. Ничем не примечательный дом где-то на полпути. С крохотной вывеской у дверей, которую не сразу и заметишь. Петя это здание с первого взгляда, вообще, за доходный дом принял. Хотя, возможно, квартиры служащих в нем также имелись. Вроде как квартиры преподавателей в Академии в Баяне.
 
Проверить не удалось. К себе в квартиру Мышкин Петю не приглашал, а провел через дверь рядом с табличкой во вполне нормальное присутствие.
Снаружи никакой будки с охранником не стояло, а вот за дверью выяснилось, что вход охраняют два ражих матроса. Даже не матроса, а как во флоте унтер-офицеры называются? Кажется, старшины. Документы не проверяли, зато Мышкину пожелали здравия. Не как на плацу (или палубе), нормальным голосом, но теми же словами. На Петю покосились, но ничего не сказали.
Так и не узнал Петя, какого Мышкин ранга. Судя по тому, как ему кланялись встреченные по дороги чиновники, немаленького. И кабинет у него оказался роскошным. Начиная от двух (!) секретарш и одного помощника в приемной, заканчивая… даже трудно что-либо выделить. В кабинете стояли внушающие уважение напольные часы, а в проемах между окнами — бронзовые скульптурные группы на античную тематику. Три стены (кроме той, что с окнами и скульптурами) были скрыты стеллажом красного дерева с книгами в дорогих переплетах самого разного размера. Целая библиотека! Куда ему столько? Среди книжных полок было оставлено место на три двери — через одну они вошли, другая, наверное, в комнату отдыха, а третья… как потом выяснилось, была дверцей сейфа.
Мебельный гарнитур был под стать стеллажу. Массивный, красного дерева. Громадный письменный стол начальника, к которому был прислонен еще один, гладкий, без излишеств. В общем, стандартная комплектация для проведения небольших (по численности приглашенных) совещаний. Но уж очень все дорого и солидно. У ректора в Академии попроще было.
Хотя… там в приемной была Наталья Юрьевна, которая одна стоила целого кабинета. На Петин вкус, по крайней мере. Здесь секретарши тоже были очень ничего, но не магини.
— Итак, Петр Григорьевич, какого инструктажа вы ожидаете? — Спросил Мышкин, устраиваясь в своем кресле, что сразу же сделало его вид очень и очень значимым. Разительный контраст с тем, как он у генерал-губернатора себя держал.
— Не думаю, что он, вообще, требуется, — Петя, не тушуясь, также уселся в кресло напротив чиновника. Неожиданно удобное. Он почему-то считал, что начальники для посетителей специально что-нибудь жесткое и бугристое держат, чтобы те не рассиживались: — Если доведется предстать перед Князем или членами его семьи, рот не раскрывать, смотреть преданно.
Петя изобразил, как он это будет делать. Мышкин даже улыбнулся:
— Неплохо. Не ожидал, что вы такой лицедей.
— Что вы, я к Государю искренне испытываю самые верноподданнические чувства.
Чиновник только головой покачал, развивать тему не стал.
— Вообще-то у нас с вами остался нерешенным до конца вопрос о моих призовых. Или если вам больше нравится другая формулировка — моем поощрении за участие в блокаде, — Напомнил Петя.
— Почему же, я от своих слов не отказываюсь, — Прямое указание генерал-губернатора Мышкин упоминать не стал.
После чего повернулся вместе с креслом, и открыл дверцу сейфа у себя за спиной, восхитив Петю своей ловкостью. Скорее всего, ножки кресла войлоком подбиты.
К сожалению, пачки банкнот, как надеялся кадет, на полках не лежали. В основном, какие-то папки. Но выдвижной денежный ящичек все-таки нашелся. Прикрыв его от Петиных глаз спиной и рукой, хозяин кабинета отсчитал несколько купюр:
— Пять тысяч, как и договаривались.
— Во-первых, договаривались мы на сто рублей с каждого корабля, а их было пятьдесят три. Во-вторых же, за последний боевой корабль явно больше положено. Он сам трофеем стал, а не только его товар. К тому же взят в бою с превосходящими силами противника. По каперским правилам от его цены половина абордажной команде шла.
— Гм! — Мышкин выразительно посмотрел на наглого кадета. Потом достал еще несколько купюр: — Хорошо. Шесть тысяч, и больше от меня вы ничего не получите.