Господин маг. Трилогия (СИ)

— Так, погоди… — Петю последняя информация крайне заинтересовала.
К счастью, Голубовскому даже не пришло в голову, что Петя может быть не в курсе местных порядков. Птахин же догадался уточняющих вопросов не задавать, а только поддакивать. Вот и выслушал длинный монолог о том, как жируют начальники, а тем, кто реально работает, жалкие крохи достаются. В общем-то обычная уверенность любого приказчика, что хозяин ему недоплачивает. У чиновников, оказывается, все то же самое.
Пустые склады с конфискатом и так уже навели Петю на мысль, что «договориться» с таможней для купцов задача совсем несложная. Оказалось, что, все уже сделано давно. Таможенники на постах — постоянные, среди купцов — тоже одни и те же лица. А если новые и появляются, договариваются через знакомых. Даже такса примерная есть — половина от обычной пошлины. Естественно, не на весь товар, примерный план поступления в казну доходов от таможни имеется, и сильно от него отклоняться не рекомендуется. Могут комиссию из Министерства прислать. А ее принимать — очень дорогое удовольствие.
Осталось выяснить, насколько велики «копейки», которые перепадают рядовым таможенникам. На повышенную оплату Петя не рассчитывал, но хотя бы («хотя бы»!) пару тысяч за лето заработать надеялся. Если тут большие деньги плавают…
То, что это взятки и прямое нарушение присяги Петю не волновало. Он присягал, как маг, как маг на таможне и работает. А бороться с коррупцией у него задания не было.
Штерн появился только под вечер. Злой и невыспавшийся. Оказывается он с остальными таможенниками поста и жандармами всю ночь и утро ловил контрабандистов по всем известным ему подземным ходам из города в «Сады». Никого не поймал и ничего не нашел.
— Новый вырыли, мерзавцы! — Подвел он печальный итог своих трудов: — И никто не сознается, куда он выходит. Даже деньги предлагал. То ли не знают, то ли брать боятся…
Петя не понял, в чем проблема. Во-первых, почему проверить подземные ходы отняло столько времени? А, во-вторых, почему нельзя позвать мага «земли»? Ему эти ходы найти труда не составит.
Оказалось, что ходов — как дырок в сыре. Город стоял на монолите из ракушечника. Это камень, вроде известняка, но более мягкий. Его обычной пилой пилить можно. Из него почти все дома в Тьмутаракани построены.
В принципе, это очень удобно. Фундаменты не нужны, только площадку разровнять требуется. Стройматериал тоже везти ниоткуда не нужно. Роешь (выпиливаешь) себе подвал, одновременно камень на стены добываешь. Стены, правда, толстые класть приходится, камень не очень прочный, но зато хорошо защищает летом от жары, а зимой от холода.
Некоторые проблемы с водой, скважины очень глубокими рыть приходится. Но, хоть и глубоко, но грунтовые воды имеются, так что проблема решаемая.
Естественно, каменных кирпичей, вырезанных из подвалов на стены может не хватить. Тогда просто роют глубже, а потом вбок. Вот так кучу ходов и понарыли. И такая мешанина из них получилась, черт ногу сломит. Потому и звать мага земли бесполезно. Пустоты в камне он чувствует, но когда их столько… И новый ход часто совсем необязательно рыть. Достаточно между двумя соседними перемычку в пару аршин пробить, и все. Можно под землей от порта до пригорода пройти. Минуя таможенный пост.
Таможенники и жандармы с этим пытаются бороться, но не слишком усердствуют. Под землей все больше местные жители шастают, которые в городе товары для себя покупают. А с народом воевать — себе дороже.
Очень большие партии товара так таскать рискованно. Бумаги на него могут и в поезде проверить, и в лавке, где он продаваться будет. А бумаги хитрые, не просто гербовые, но и с водяным знаком. Подделать совсем непросто.
В общем, отношения были устоявшиеся к полному удовольствию всех сторон. Но тут Штерн откуда-то узнал, что стоимость провозимых товаров часто бывает много выше, чем заявляет купец. То есть она и должна быть выше, иначе с чего было бы мзду брать, но не настолько же! Получатся, что купец на этом выигрывает много больше таможенников. А тем еще с начальством делиться надо. Несправедливо. В общем, с появлением на посту Пети начался активный пересмотр негласного соглашения с купцами.
 
— Замечательно! — Подумал Петя: — А мне-то что с этого? Зарезать уже пытались. А вот про награды пока ничего не слышно.
Впрочем, на таможне он только третий день, и выводы делать рано. Хотя то, что условия не были обговорены заранее, дурной знак. Похоже, опять заботиться о себе придется самому.
Штерн и остальные таможенники появились на посту только к вечеру. Усталые и злые. Никого не поймали, ничего не нашли, еще с жандармами поцапались. Отказались те до ночи ждать. Сейчас как раз смена у портовых рабочих заканчивается, они по домам идут. А которые по крысиным ходам — что-нибудь домой несут. И всех в каталажку? Завтра порт встанет. И даже бунт случиться может. Хотя, скорее, никого задержать не удастся, а вот бока жандармам намнут с высокой вероятностью. Портовые грузчики — народ простой. Помахаться любит.
Петя слушал возмущенные жалобы Генриха Абелевича и про себя улыбался. Вроде, сам в пролете, про премию за вчерашнее сейчас спрашивать совсем неподходящий момент. Но почему-то русского человека всегда радует, когда его начальника мордой об стол прикладывают. Нет у него в душе чинопочитания. Если, конечно, собственной физиономии при этом ничего не угрожает.
— Представляете, он еще и недоволен! — Под «он» подразумевался капитан жандармов Ставрахи: — Людей от службы отвлек понапрасну! Можно подумать, что это таможня должна норы контрабандистов отслеживать, а не его служба.
Тут взгляд Штерна сконцентрировался на Пете и обрел какой-то нехороший прищур, так что сразу захотелось оказаться отсюда подальше. В общем, стало ясно, что ждет его новое и не слишком приятное задание.
— В вашей характеристике, Петр Григорьевич, написано, что эманации «жизни» вы и под землей видеть способны. Как глубоко?
Петя мысленно выругался. Нет, точно у Левашова с местными какие-то дела имеются. Зачем такие подробности про него рассказывать было? Самое скверное, неизвестно, что он там написал. Зря он конверт в дороге не распечатал, просто не предполагал, что про него столько всякого написать могут.
Так что придется правду говорить, и плевать, что там написано. Тем более, непонятно, чем все это для него обернуться может.
— От грунта зависит, Генрих Абелевич. И от интенсивности фона «жизни». Ткань вроде той, что мы давеча задержали, метра за два-три через здешний песчаник определить должен. Людей, наверное, тоже. Больше — только если повезет.
— Маловато, конечно, но вариантов нет. Вы тут с Голубовским сегодня прохлаждались. Теперь давайте — проверяйте «крысиные» норы. Даю на это два дня. И постарайтесь, чтобы вам «повезло», как вы выразились.
Петя слегка растерялся от такого заявления, но Миша подхватил его под руки и со словами «Ну, мы пошли» срочно вывел его за пределы поста.
— Не надо с Генрихом спорить, — пояснил он: — Все равно, ничего не добьешься, а так он нас с работы пораньше отпустил.
Получив общее задание, молодой таможенник перешел на «ты».
— То есть мы проверять ходы сегодня не пойдем?
— Зачем? Завтра там немного помелькаем, чтобы никто не донес, что мы бездельничаем. Или ты всерьез рассчитываешь что-нибудь найти?
Петя задумался. На что он рассчитывает? Или хотя бы надеется?
А надеется он найти источник дополнительного заработка. Желательно, достойного. Не жалкую лишнюю двадцатку в месяц, которую к тому же за жилье отдавать придется, а чтобы не хуже, чем на прошлой практике. Так что пресечь пронос ценных товаров мимо поста таможни для него не просто желательное действие, а необходимость. Вот дальше — возможны варианты, а это — обязательный первый шаг.
Сообщать об этом Голубовскому не стал, а пошел вместе с ним обедать к Ольге Левановне. Все равно, в первый раз под землю желательно идти с провожатым.
На следующий день, с утра, они отправились обследовать тоннели. К Петиному удивлению, идти в город через таможенный пост не стали, а буквально через два дома от того, где они жили, не спрашивая у хозяев разрешения (впрочем, никто на глаза им и не попался), вошли в покосившийся сарай в углу участка. Часть сарая была отгорожена дощатым щитом в рост человека. Так вот за ним, ничем больше не прикрытая, оказалась вырубленная в полу из ракушечника лестница, ведущая куда-то вниз.