Граф Рысев (СИ)
Граф Рысев
Глава 1
— Женька! Женька, черт тебя подери, открывай! — я открыл глаза и посмотрел на часы. Мать твою за ногу, пять утра. И кто там ломится ко мне практически ночью?
Набросив на плечи форменную куртку и сунув ноги в тапочки, пошёл открывать. Стучали-то в окно, в дверь бы долбились, хер бы я услышал. Веранда большая, двери хорошие утепленные, недавно новые поставил. Вот кто-то и обошёл дом, да в окошко спальни начал стучаться. Кобеля надо завести цепного. Тогда прекратят шляться, где попало, чтобы задницу, да яйца сберечь.
На крыльце стоял дед Егор. Точнее, Егор Степаныч, егерь бывший. На ресницах и бровях иней, с капюшона, на голову наброшенного морозная бахрома свисает. Понятно, опять на рыбалку затемно ходил. И не сидится же дома кому-то. Да ещё и в мороз такой. Я поежился, у меня же на ногах тапочки только надеты, а старый хрыч ни туда, ни сюда.
— Ты что, спишь что ли? — он так удивился, увидев мою заспанную рожу, что я только сплюнул. Нет, бляха-муха, не сплю, жду, когда ты притащишься и долбиться в окно начнешь.
— Тебе чего, старый? Совсем из ума выжил? Ты на часы смотрел? — недовольно протянул я, кутаясь в куртку. Надо же, вроде март на улице, а холод дикий, весной и не пахнет. В феврале таких морозов не было, какие на этой неделе завернули.
— Собирайся, Женя. В затоне не местные, с оружием балуются. А ты у нас гвардеец, как-никак. Тебе положено за оружием блюсти. — С ходу в лоб зарядил мне дед Егор. Я же спросонья, видимо, плохо соображал, потому что решил уточнить.
— Какое оружие? Охота неделю как закончилась.
— Вот то-то и оно, Женя, то-то и оно. Давай-давай, портки натягивай, Генку буди, да разбирайтесь, поезжайте. — Дед покачал головой и повернулся, чтобы уходить. С крыльца сошёл, и пробурчал. — Напридумывали гвардий всяких. Иди делом займись. Это тебе не у дедов старых берданки отбирать, тут и поработать придётся.
— Ага, это я придумал, у дедов просроченные стволы изымать. Следить надо за документами, — пробурчал я, закрывая дверь.
Первое, что сделал, это позвонил дежурному.
— Лейтенант Рысев, Росгвардия. Сигнал поступил, что на территории охотугодий вооружённые люди. Возможно, браконьеры. — Отрапортовал заспанному сержанту, который пару минут врубался, что к чему.
— Ну так съезди, проверь, — недовольно пробурчал он.
— Без участкового?
— Может тебе ещё прокурора разбудить? — ехидно предложил сержант. — Ну, а что, она баба молодая, местами даже красивая. Одинокая опять же. Совместишь охоту на браконьеров с романтическим свиданием.
— Соколов, я тебя ей сдам, ей богу, не доводи до греха. — Я только зубами не скрипнул. Никак не могу понять эту неприязнь полиции к Росгвардии, наверное, плохо стараюсь.
— Не надо меня пугать, — чопорно произнёс скучающий дежурный. — Нет у меня участковых. Михайлов один на три куста, ногу сломать умудрился. Вот ты сам, чо в гвардейцы подался? Надо было участковым идти.
— Куда позвали, туда и пошёл. Ты чего добиваешься, Соколов? — задал я вполне на мой взгляд логичный вопрос. — Я ведь рапорт накатаю, ты меня знаешь.
— Да похер, Жень. Мне до пенсии три недели осталось. Если ты думаешь, что я здесь хоть на день больше проработаю, то ты сильно ошибаешься. — Он замолчал, потом более благожелательно произнёс. — Сейчас бригада вернется, я оперов на помощь пришлю. Куда ехать?
— В затон. — Неохотно проговорил я.
— Нехорошее место, — задумчиво произнёс Соколов. — Давай уж ребят дождешься, вместе съездите?
— А если эти стрелять начнут? В затоне налим идёт, рыбаки там все. Сам знаешь, слово за слово… А наши молчать точно не будут. Сейчас Генку Вдовина подниму, скатаемся, глянем, что там да как. Может, Степаныч преувеличивает проблему.
— Ну давай. Только сам сильно не нарывайся. — Посоветовал Соколов.
— Постараюсь, бригаду, если что на одиннадцатом километре подожду. — Дождавшись утвердительного ответа, отключил телефон и задумчиво посмотрел на него.
По-хорошему, надо собираться, но неохота. Надел утепленный камуфляж, сунулся в сейф и в очередной раз за это проклятое утро выматерился: пистолет остался на работе в сейфе. И что делать? Карабин бы взять, но там могут начать визжать олени, детки блатных родителей, которые всего-то поиграться приехали. Они же дети, епт, которые полицейский произвол кинутся снимать на все доступные айфоны. Не отпишусь потом. Ладно, у оперативников в этом плане больше полномочий.
УАЗик в теплом гараже решил сегодня не выделываться, и даже почти сразу завёлся. Пока выезжал из усадьбы, позвонил Генке — однокласснику бывшему, старшим егерем умудрившемся пристроиться. Ответила заспанная жена.
— Так в тайге они, Жень. Медведя какая-то сука подняла. Он уже одного лесоруба заломал, того в город на вертолёте увезли. Ещё даже по сводкам не прошёл. Только вот не простой работяга оказался, тут всех в ружьё и подняли, и разрешения как по волшебству оформились, словно сами собой.
— Да везде так, Оль, не только у нас. И про «нас» я подразумеваю всю нашу необъятную. Ладно, спи ложись.
— Ага, уснешь тут, — и она отключилась.
Я выехал на прямую до свёртка на затон и рванул на скорости, которую мой конь выдержит и не рассыплется прямо подо мной. Генке хорошо, ему снегоход выделили. А мне, что предлагаете делать? Впереди расстилалась белая снежная дорога, и мысли скакали, что те блохи. Как бы сверток не пропустить.
Я здесь родился и вырос. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне восемнадцать исполнилось. Делать было нечего, учёбу я бы сам не потянул. Уже совершеннолетний, крутись, пацан, как хочешь. Путь был один — армия. Попал в военную разведку. Наставник очень неплохой достался, многому меня научил, а ведь кое-что и вбивать в башку пришлось, не без этого. Предлагали на контракт остаться, да в школу офицерскую поступить, не захотел, теперь жалею. Ну ничего, пенсия в полиции быстро наступает, оглянуться не успею, как думать надо будет, чем дальше заняться.
Тут мне и предложили пойти в Росгвардию. Старый наш гвардеец позвал на своё место, когда я ружьё пришёл батино забирать, да на себя оформлять.
Я тогда только вернулся с армейки. Вернулся в родительский дом, который без хозяев уже начал ветшать.
Заниматься чем-то надо было, да и на ремонт деньги на дороге не валяются, поэтому согласился. Это всяким попаданцам хорошо, да дядям Фëдорам, взял тачку с лопатой и пошёл клад искать. И, что, самое охренительное — всегда находят. В жизни, к сожалению, не так.
А вот и свёрток. Проехав с километр, остановился. УАЗик глушить не стал, хрен потом заведу на морозе. Вытащил фонарь и медленно пошёл по накатанной дороге к затону. Я уже был близко, когда раздался выстрел, потом ещё один. Замерев на месте, прислушался. Не пойду дальше, тут и так всё понятно.
И тут раздался крик, словно ребенок заплакал. Темнота, выстрелы, в голове всё перепуталось, хотя точно знаю, что многие звери такие звуки издают. И ведь никакого оружия с собой нет, но всё равно ломанулся, как тот лось, ориентируясь на звук.
Не знаю, кто это был, я их не разглядел, потому что, стоило только мне появиться, как раздался выстрел. Было даже не больно. Просто ноги почему-то перестали держать. Я упал и столкнулся взглядом с затухающим взглядом убитой этими уродами рыси. Жёлтые пронзительные глаза уже начали терять свою прозрачность, а затухающее сознание с удивлением отметило, как две дорожки крови: моя и убитого хищника, начали сливаться в одну, перемешиваясь.
Последнее, что я услышал, перед тем, как меня накрыла темнота, был крик, переходящий в визг.
— Ты что наделал, идиота кусок? Ты мента завалил! Валим отсюда!
* * *— Ваше сиятельство! Ваше сиятель-ль-ство-о-о! — крик, раздавшийся неподалёку, вонзился в мозг раскаленной иглой, почему-то вызывая отторжение. Какие ещё сиятельства, не должно никаких сиятельств быть. Но крик повторился, наверное, зовущий уверен, что правильно кричит.