Бастард (СИ)
— Сегодня мы намерены увидеть, как вы можете воздействовать на живых существ — торжественно, но каким-то не своим, надтреснутым голосом объявил Диссамбль. Сегодня на демонстрации ваших возможностей присутствуют представители многоуважаемой Инквизиции, так что…не удивляйтесь.
Он посмотрел на меня пристальным взглядом, вероятно это было что-то вроде извинения. Хиленького такого, дохлого извинения. И снова протянул склянку, которую я так и не взял в руки.
Я подумал, подумал…и принял склянку. Ну а что…если «выгорю» — так особо плакать не буду. Никогда не хотел быть магом. Вот честно — совершенно не хотел! Они все на контроле, за ними постоянно следят, а чуть что — могут и головы лишить. Их боятся, их ненавидят, считая ответственными за всякие неприятности и подозревая во всех грехах. А уж черный маг…это квинтэссенция всех приписываемых магам подлостей. Засуха — это черный маг наслал проклятие! Наводнение — маг наколдовал! Простудился, или съел что-то не то — порчу напустил черный маг! А кто же еще?
Выпил, поморщившись от горечи. Вяжет глотку — не продохнуть. Надо будет узнать состав снадобья, и чего такого мерзкого они туда напихали?
— Вон там, в клетках, сидят обезьяна и свинья — сообщил мне Диссамбль — Вы должны напустить на них порчу. А мы будем смотреть на то, что с ними происходит и фиксировать процесс. Именно не убивать, а напустить порчу — чтобы умерли не сразу, а растянуть процесс во времени. Поняли?
Я промолчал, не глядя на профессора. Мне было противно. Я терпеть не могу опытов на животных, какими бы благими намерениями это ни прикрывалось. «Собаки Павлова» — это самая настоящая подлость и мерзость. Они ведь доверяют человеку, собаки. А он, мразь такая, пытает их, и спокойно смотрит, что с ними происходит. На мой взгляд это не лучше фашистов, которые делали опыты на людях. Да, помню, как писали, что опыты Менгеле продвинули медицину на десятилетия вперед. Так вот тех, кто это писал — я бы с легким сердцем отдал этому Менгеле на опыты. Может я и романтичный придурок, психически больной человек, который без сожаления убивает заслуживающего того человека, но убивать животных ради того, чтобы посмотреть, как они умирают в мучениях — это не для меня. Пусть даже это и свинья, которую все равно когда-нибудь убьют — она ведь выращена на мясо. И да — я не веган, и не плачу над копченым окороком, вспоминая, кому он принадлежат. Понадобится — убью кого угодно. И сожру — если это животное. Но черт подери, пусть скотоводством занимается кто-то другой. Пусть я психопат, социопат, и все вместе взятое «…пат», но…вот такой я человек. Сентиментальный палач. И мне плевать на то, что обо мне подумают люди.
«Приход» я почувствовал минут через десять — прошла волна жара, лицо загорелось, и…странное ощущение, вроде как по коже забегали тысячи муравьев. То ли какое-то новое снадобье мне дали, то ли с каждым разом ощущение «прихода» меняется, но…в прошлый раз такого не было. Мутирую? «Соковыжималка», плюс снадобье-усилитель…должен же был остаться какой-то след?
Посмотрел на клетки. Здоровенный кабан смотрит на меня сквозь прутья совершенно человечьим, разумным взглядом. Кстати, еще давно читал, что органы от свиньи подходят человеку лучше всего. Кроме человеческих органов, конечно. Я когда прочитал, еще посмеялся — после десяти лет работы опером я стал подозревать, что большинство людей откровенные свиньи. Насмотрелся, да. И вот подтверждение моего вывода!
Сколько в этом кабане? Килограммов двести, не меньше. Эдакий патриарх царства свиней. Чем он провинился? Перестал трахать свиноматок? Или просто пришло время умирать? Интересно, кем он станет в новой жизни… Или вернее так — кто из людей отбывал свой срок в теле свиньи? И за что?
Обезьяна. Не шимпанзе, нет. Что-то хвостатое, похожее на бандерлога из мультика. Бандерлога? Это я базу подвожу, что ли? Мол, бандерлогов нечего жалеть, они гады?
Интересно, откуда они притащили обезьяну? Может у кого-то дома жил? Вряд ли. Обезьян дома держат только идиоты. Опять же, еще на «старой Земле» я читал о том, что обезьян нельзя приучить ходить на лоток, или в унитаз. Они гадят там, где им хочется, и разбрасывают свое дерьмо. Собак приучают, кошки с самых младенческих дней приучаются ходить в лоток, обезьяны — нет. Я тогда еще подумал, что возможно суть проблемы — протест обезьяньего племени против рабской жизни у человека. Мол, вот вам, человеки! Кормите, поите, а я вам в руки насру!
Впрочем, срать в кормящие тебя руки — это как раз привычка человеческих особей. «Сосед, дай взаймы, а то давно не жрал и под порог тебе насрать нечем!». Постоянно видел такое, и даже не от отдельных людей — от целых государств.
Если обезьяну научить ходить в одежде, изъясняться членораздельной речью и заставить есть ложкой — она все равно останется неблагодарной обезьяной.
Взгляд. Обезьяна не кричит, не трясет прутья клетки — просто смотрит на меня, и будто понимает, что сейчас ее будут убивать. Страшно убивать — так, чтобы она мучилась, медленно гнила заживо.
Хреново мне. Я ведь потом буду вспоминать этот взгляд. Он будет мне сниться. Не знаю, чем провинилась эта обезьяна — может вывозила портьеры в говне, и потому хозяин от нее избавился, но…лучше бы он ее просто и без затей убил, чем вот так, предательски отдать чужим людям на мучение. Ведь ясно было, что Академия покупает обезьяну для опытов. А опыты над животными не бывают добрыми.
Глаза. Глаза людей, которые смотрят на меня и на животных, ожидающих своей смерти. Глаза равнодушные, глаза веселые, глаза любопытные — смотрят, как на спектакль, и ждут, когда же я начну убивать. Это даже хуже, чем гладиаторские бои. По крайней мере, там у противников есть шансы. А тут…грустный взгляд обезьянки, и тяжелый, ненавидящий, и спокойный взгляд кабана, который показал бы этим двуногим тварям где раки зимуют! Но не может.
Знаю, ему все равно умирать, но…сцука, он тоже заслуживает, чтобы ему дали шанс! Бой, так бой.
Держитесь, гады! — как сказал персонаж песни Высоцкого.
Пускаю импульс, и прутья клетки рассыпаютсяв труху. Кабан стоит, не веря своим глазам, недоверчиво хрюкает, поводя пятаком, его желтые, кривые клыки торчат в стороны, похожие на маленькие слоновьи бивни.
А пока он думает — я уничтожаю прутья клетки обезьяны, и будь что будет!
Обезьяна соображает быстрее — с диким визгом понеслась на замершую, оторопевшую толпу, так помчалась, что наверное обогнала бы чемпиона мира по спринтерскому бегу. Ее визг вывел из задумчивости кабана, и зверюга с невероятной легкостью, непостижимой при его немалых габаритах, помчалась следом за обезьяной.
Кегли, и шар для боулинга (не знаю, как он называется) — вот что пришло в голову, когда я увидел то, что произошло. Не знаю, как этот кабан понял, что я «свой», но только он пролетел мимо меня и даже не попытался зацепить клыком. А вот толпе наблюдателей не повезло. И в первую очередь — инквизиторам. Остальных людей кабан просто расшвырял, ударив в них как пушечное ядро, новысохшего как вобла блюстителя порядка он изрядно покалечил — кровь брызнула фонтаном, когда желтый клык распорол ногу инквизитора от колена и до пояса. Наверное, задел и бедренную артерию
Потом настала очередь второго «чернорубашечника» — ей кабан сломал ребра и разорвал живот. Ну и понеслось! Кабан визжит, ревет, люди разлетаются в стороны, а сверху, по головам, как маленький демон носится обезьяна и поливает всех струями дерьма. Не знаю, где он взял столько дерьма, но получалось у него как из пульверизатора. Жидкий кал ударил в лицо преподавательницы психологии — ее начало рвать, и вырвало прямо на макушку главы кафедры земли. А разъяренная мартышка еще и вцепилась ей в волосы и выдрала очень даже приличный пучок.
Обгадив светоча психологии, обезьянка укусила за ухо преподавателя с кафедры огня, и разорвала это ухо практически пополам. И опять же — умудрилась обгадить раненого так, будто внутри у нее находились очистные сооружения всего города.
Я стоял, и остолбенело смотрел на то, что здесь натворил. Определенно, я не ожидал такого эффекта. Думал — звери попугают слегка, потом животных куда-нибудь загонят, и этим все закончится. Однако, нет — эта парочка решила дать смертельный бой своим мучителям, и за ценой точно не стояла. И самое печальное для избиваемой толпы, это то, что они не могли воспользоваться магией без риска попасть в своих соратников. Тут нужны стражники с тяжелыми копьями, а не маги с файрболлами и падающими с неба острыми сосульками. Я бы мог им помочь, но…делать этого не хотел. Невзирая на последствия от моего хулиганского поступка.