Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2

Младший из Розенталей молчал.
— Пришел к своему учителю? Да еще и в компании, — говорил мужчина, на меня при этом он все так же не смотрел, видимо, сразу обозначая свое отношение.
— Усердно учусь. — Голос огневика прозвучал непривычно низко.
— Ясно, — сухо бросил его отец. Он сомкнул ладони, с силой сжал, отчего кожа перчаток глухо скрипнула. — Идем поговорим, мы стали редко видеться. А с Итаном еще успеешь встретиться, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Александр помедлил, впервые оглянувшись на меня. А я все поняла без слов — мне предстояло идти к ректору одной.
Отец огневика направился к двери, тяжело остановился у самого входа, одним видом выражая свое недовольство, и, едва повернув голову, ледяным тоном проговорил:
— Ну же.
Младший Розенталь, не спеша, сохраняя достоинство и больше не оглядываясь, пошел следом, хотя внутри испытывал целый коктейль чувств. Я удивительно четко ощутила эмоции мага, а может быть, он сам пожелал поделиться ими со мной. Пусть уже не сейчас, но раньше Александр сильно опасался своего отца. Кто знает, что происходило у них в доме, но уверена, на это имелись причины. Однако теперь страх почти пропал, оставляя лишь нерациональные отголоски, что до сих пор пробирались в сердце.
Отец и сын покинули приемную, а следом, вырвав меня из размышлений, раздался выдох, полный облегчения. Секретарша словно сдулась, как шарик, расслабившись на своем месте, покачала головой своим мыслям и пробормотала:
— Какой страшный человек. — И я даже готова была с ней согласиться, хотя не стоило кормить свою трусость.
Мой взгляд коснулся коридора, что, судя по оранжевым отсветам в приемной, до сих освещали факела.
— Тебе к ректору? — Сотрудница академии вспомнила обо мне и даже взглянула мягче, чем обычно, — видимо, даже такие незначительные испытания роднят. Я кивнула. — Тогда иди. Только постучи сначала.
— Спасибо, — отозвалась я, решив, что сейчас вовсе не время удивляться ее неожиданной теплоте.
В этот раз, когда я шла мимо языков пламени, они не тянулись ко мне угрожающе. Возможно, ректор даже знал о моем приходе — не стоило недооценивать этого мужчину. Не удивлюсь, если он окажется умнее всех, кого я когда-либо знала. Мне повезло, ведь он правда поможет разобраться с этой чертовщиной, что происходила между нашими с Розенталем стихиями.
***
Покинув ректорскую башню, Лерой Розенталь шел по коридору, пока наугад не выбрал пустующую аудиторию. Прежде чем направиться вслед за отцом, Александр помедлил. Каждый раз собственный родитель вызывал у него странные чувства — внутри что-то переворачивалось. Не от страха, а от ощущения приближающегося сражения. Огневик мог сколько угодно участвовать в магических схватках, противостоять другим, но разговоры с главой семьи были тяжелее всего остального стократ.
Переступив порог, он затворил за собой дверь. Лерой стоял у окна — темный облик в свете от окон.
— Подойди, — почти приказал он. Вот только огневик уже приблизился настолько, что когда мужчина развернулся, ему пришлось сделать шаг назад. Рука, облаченная в перчатку, взметнулась и хлестко ударила парня по щеке. Голову его мотнуло. Лицо отца исказило отвращение и гнев. — Как может наследник рода Розенталей якшаться с отребьем из оскверненного мира?
Александр удивленно коснулся рассеченной губы. Отец никогда не оставлял следов на его лице вне дома. Он так заботился о своей репутацией и ненавидел слухи, что старался не допускать их возникновения.
«Что-то новенькое… — На пальцах остались следы крови, которые парень растер по коже. Да он же вне себя!» — и почему-то эта мысль вызвала у него улыбку, и даже новая пощечина не смогла ее погасить.
— Щенок, — прошипел мужчина. — Я многое тебе позволяю, но не смей порочить мое имя!
Огневик молчал. Это молчание вовсе не означало покорность, просто он давно осознал, что его слова в этих разговорах не имеют силы. Зачем, в таком случае, тратить энергию на споры?
 
Лерой Розенталь тяжело выдохнул и отошел на пару шагов.
— Мне сказали, что ты покинул дом. — Взгляд мужчины задержался на руках сына, что покоились в карманах.
­— Там стало неуютно.
— Привыкай. Ты женишься на Лее. Возможно, мы пойдем девочке навстречу и проведем торжество этим летом. — Последняя фраза, будто брошенная ненароком, без сомнения была угрозой. Хотя Розенталь-старший всерьез об этом задумывался — настала пора прервать бессмысленное промедление. — Тебя никто не заставит хранить верность, это всего лишь сделка, брак, что принесет нам пользу.
Александр пренебрежительно хмыкнул. Обычно он себе не позволял такого поведения, но в последнее время ему стало плевать. Родитель и так в курсе его занятий, может, хватит таиться?
— И жить как ты? Я задохнусь от чувства отвращения к себе. Уже задыхаюсь, — мрачно отозвался он.
Мужчина дернулся было, собираясь влепить новую пощечину, но сдержался.
— Я дал тебе все. Цени это.
«Разве ты все еще не понял? Я бы с радостью от всего этого отказался», — подумал парень, но вслух сказал иное:
— Ты так часто повторял это в детстве. Я должен ценить, я должен быть благодарен… — Мрачная улыбка вновь коснулась губ Александра. — Почему? Разве все блага не принадлежат мне по праву? И почему во взгляде матери, что должна была любить своего ребенка, я видел лишь холод?
Лицо Лероя окаменело и побледнело. А огневику его реакция даже показалась ироничной.
— Неужели ты думал, я не знаю? — Наивностью обычно родитель не отличался. — Я уже давно в курсе. Маргарет болтлива, когда выпивает, а пьет она часто. Ну еще бы, собственный муж нагулял ребенка на стороне, а потом привел его в семью, ведь других наследников нет. Именно такой жизни ты мне желаешь, да, отец?
— Замолчи. О семейных делах поговорим дома, — сквозь зубы процедил Розенталь-старший. Настроение у него окончательно испортилось, и Лерой поторопился уйти. Лишь у самой двери мужчина добавил: — На этом все. И если не хочешь окончательно разозлить меня, брось эту попаданку. Иначе пожалеешь, сын, — сказал, выделяя последнее слово необычной тяжелой интонацией.
Раздался глухой хлопок, и Александр остался один. Повернулся к окну и растянул разбитые губы в неизменной усмешке, глядя на свое отражение в стекле. Глаза его блестели, выдавая взвинченное состояние, сердце гулко стучало.
«Брось эту попаданку… — повторились эхом чужие слова в его голове. Но, вопреки воле отца, они порождали совсем другие желания. — Бросить? Скорее не отпущу никогда».
Бросив последний мрачный взгляд на свое отражение, огневик твердым уверенным шагом покинул аудиторию.
***
Я стояла посреди оживленного коридора, держа в руках листок с расписанием. В этот раз оно действительно оказалось загруженным донельзя. Тренировки, совместные занятия с местными и посещение обязательных предметов Третьего факультета. Теперь, если судить по наименованиям, указанным на бумажке, мне даже предстояло изучать медицину. Оказание первой помощи для высокоуровневых стихийников было обязательным условием.
Мне дали новое расписание после окончательной проверки уровня, но я заглянула в него лишь единожды, чтобы не думать об учебной нагрузке, что меня ожидала. Кстати, ректора в его собственном кабинете я не нашла. На рабочем столе были разложены бумаги, горел свет, даже окно оказалось распахнуто и ветер снаружи трепал длинную штору, но вот сам глава куда-то пропал.
Когда же я вернулась и сказала об этом секретарю, женщина ничуть не удивилась и сообщила, что мне придется зайти попозже.
«Должно быть, там есть тайный ход», — решила я, задумчиво спускаясь по ступенькам башни.
Теперь же, стоя неподалеку от учебного класса, я все чаще замечала на себе взгляды местных студентов-водников. Они нервировали, пусть я и пыталась ничем этого не показывать. По крайней мере до того момента, пока не появилась магистр Мирит.