Да запылают костры! (СИ)

Звук собственных скрипящих зубов показался Абрихелю настолько громким, будто его мог услышать каждый на площади. Конечно же, старый пердун решился показать городу, что до сих пор способен что-то контролировать. Тем хуже для него.
С глухим кряхтением из машины выбрался седой старик в чёрно-белом одеянии и с роскошной тростью в левой руке. Правая рука приглаживала окладистую бороду, а сам он презрительно смотрел на всех вокруг. Глаз из-под лохматых бровей не было видно.
— Как первосвященник Святого Храма, — объявил старик громким, хорошо поставленным голосом, — я приказываю выдать мне человека, называющего себя Калехом.
Он изумлённо взглянул на Абрихеля, затем перевёл взгляд на Артахшассу.
— Ложный мессия должен быть осуждён согласно священным законам.
***
Со времён инициации Куова не переживал испытания подобного этого.
События на площади развивались до замирания сердца стремительно. Куова видел перепалку Артахшассы с бритоголовым высокомерным адептом, стал свидетелем вмешательства ещё одной стороны. Всё это играло на его стороне, щедро одаривая драгоценными минутами, необходимыми, чтобы собраться с духом.
Он вновь погрузился в себя: магические колебания души умерщвлённого брата взбудоражили его. Теперь, когда прошлая жизнь осталась в ушедшей эпохе, Куова не мог отделаться от ощущения, что в хаосе конца света произошло нечто большее, чем убийство сдавшегося мага. Как такое возможно?
Почему же он выжил, когда остальные погибли? В самом ли деле потому, что его тело оказалось сильнее, или потому, что его поддерживала поглощённая душа?
Вторая душа. Второй сосуд.
Это походило на сумасшествие…
Он не находил покоя. Мысли пришли в беспорядок. У ног копошились палачи, бормоча ругательства и разливая на покрышки жидкость из жёлтых канистр. Перед глазами опять восставал образ сидящего на коленях мага, но в его глазах была не паника, а смирение.
Амнану рыдал и выкрикивал бессмысленные пророчества. Но что на самом деле он видел?
Переведя дух, Куова уставился в звёздное небо и начал мысленно подбирать слова. Он чувствовал, как небесный отец наблюдает за ним. Он чувствовал, что тот слышит, хоть и молчит.
Получится ли?
Уже не имеет значения. Снизу тянулся едкий запах бензина, и огня не избежать.
Важнее всего был яркий образ.
Поэтому огонь должен разгореться. Прямо под его ногами.
Поднявшийся ветер холодил саднящую кожу. Слабое ощущение силы тёплым молоком обволокло горло. Баланс.
Призрак души обнял его, словно родного брата.
Куова зашептал первые куплеты — без чувства и отрешённо, — не смея придавать им силу, пока не убедится, что они похожи на чистую молитву.
Он чувствовал на себе руку солнца, тянущуюся из глубин памяти.
Высокое сошлось с нижним, и призрачное мерцание магии коснулось окровавленных струн.
Есть лишь один шанс…
***
Первосвященник решительно направился в сторону Багровой десятки; его трость звонко стучала по брусчатке.
— Это дело Святого Храма, — строго произнёс он.
— Десятка, огонь! — заорал капитан Артахшасса, вскинув голову. — Убейте колдуна! Убейте их всех!
Но Абрихель уже успел спрятаться. Он будто предчувствовал опасность и, прыгнув на землю, скрылся позади машины первосвященника.
«Я доведу начатое до конца… Конец лживым словам. Конец кошмарам!»
Хоть и с секундной задержкой, Багровая десятка выстрелила единым залпом, словно выражала смертельное приветствие жрецу-лицемеру. Следом последовала ещё серия выстрелов, но с другой стороны. Первосвященник с его гвардейцами оказались под перекрёстным огнём без единого шанса. Колдун привёл с собой людей? Но зачем ему…
— Мы служим одному государству, Тубал.
Его голос был едва слышен среди всеобщей паники. Тубал с раскрытым ртом глядел, как люди расталкивают друг друга в попытках сбежать, но поспешно взял себя в руки — его святая миссия стояла прежде всего.
«Пламя истины…»
— Я не служу царству лжи, — процедил Тубал.
«Глядите — вы все, кто смеялся надо мной».
 
Он схватился за рукоять револьвера, осязая ладонью гладкое дерево, и вырвал его из кобуры. И шагнул вперёд.
«Одна искра».
Рядом с истерзанным пулями автомобилем лежали практически в ряд истекающие кровью тела в серых мундирах. Мёртвый первосвященник раскинул руки в стороны и невидящими глазами поражённо смотрел в небо. От него исходил мерзкий запах старости и испражнений. Должно быть, иной смерти и не полагалось для тех, кто предал заветы Спасителя.
Тубал улыбнулся, чувствуя, как его ведёт божественное провидение. Казалось, он был рабом веры и высшим обвинителем в одном лике.
«Огонь будет судьёй».
Городу нужна кровь. Крови нужен огонь.
Несмотря на праведную злость, капитан ощущал странную благодарность к лжепророку. Да, Калех предал его доверие, разбил сердце и бросил наедине с болью, однако смог ли тот робкий и наивный жандарм стать освободителем без всего, что произошло? Вероятно, здесь также не обошлось без промысла Спасителя. В таком случае Тубал прочитает короткую молитву и за него.
Когда всё закончится…
Искупление!
Абрихель швырнул в него косым магическим потоком. Чёрно-голубые струи рассеялись в метре от него, столкнувшись с аурой Пустых.
Тубал перекатился в бок и укрылся за кузовом машины. Его охватил стыд: он, высший обвинитель, вынужден прятаться от проклятого миром колдуна. Верный слуга Спасителя боится, что его поразит посланное дивами заклятье. Но ведь иначе Артахшасса Тубал не сумеет исполнить Его волю!
Он выглянул из-за стального крыла и выстрелил дважды.
— Из этой паутины, — крикнул Абрихель, — ты не выберешься!
— Тогда я просто пристрелю тебя!
Тубал выскочил навстречу Абрихелю, рассчитывая застать того врасплох. Он не ожидал, что тот будет ждать его в винтовкой в руках. И отскочил, поскользнувшись и чуть не упав.
— Теперь я вижу, что с тобой не так, — засмеялся колдун. — Ты мечешься с одной дорожки на другую! И кому — подумай сам! — кому нужен такой подчинённый?
Тубал осторожно попятился, не сводя глаз с него. Абрихель медленно наступал. Прямиком в западню.
Багроводесятники выстроились в линию и навели карабины на колдуна.
Прогремели выстрелы. Несколько человек из Багровой десятки упали замертво. Ошибка! Последователи колдуна всё ещё были неподалёку, прятались и ждали подходящего шанса. Сам Абрихель стоял невредим; из дула его винтовки струился дымок. Оставшиеся в живых багроводесятники разбежались выслеживать стрелков-адептов. Ошибка… На глазах выступили слёзы.
Тубал бросился к фонарному столбу и прислонился спиной к нему, переводя дух. Ещё не всё потеряно.
— Оглянись, Тубал! — прокричал Абрихель. — Думаешь, они дадут тебе уйти?
Капитан закипел, как будто слова этого червя что-то значили.
— Когда правда вскроется, разумные осознают свои ошибки перед Спасителем! Немногие дураки воспротивятся, да! Их ждёт болезненное прозрение…
Колдун противно рассмеялся.
Тубал ринулся на мерзавца; перед взором размылось всё, кроме единственной цели. Скачок в сторону, затем решительный рывок. Револьвер устремился вперёд.
Один на один — охотник сошёлся с хищником…
Пули прошивали воздух, нити оборонительных заклятий сверкали, словно лезвия. Барабан неожиданно опустел, а с пальцев колдуна сорвалась пылающая магическая сеть. Тубал нырнул в сторону, но удар всё равно зацепил его и отбросил к машине.
— Чего ты ждёшь? — издевательски воскликнул Абрихель.
Пальцы Тубала задрожали. Как же так? Он, шипя от боли, пополз на четвереньках в укрытие, судорожно сжимая револьвер. Большую часть колдовской атаки принял автомобиль, и теперь от него исходил жар. До уха доносилось мерное шарканье сапог Абрихеля. Однако воля Спасителя по-прежнему хранила Тубала. Он был ещё жив.
В тускло освещённых проходах улиц вновь показались лица. Желание узреть истину пересилило животный страх.