Маг 17

Но это хорошее предложение, подумав несколько секунд, я сразу согласился, все же ехать одному гораздо комфортнее, чем вместе с остальными офицерами охраны, у тех размещение по два и четыре человека в купе.
И отдыхом в путешествии это тогда точно не назовешь.
Пусть я похож на одного из них по форме и наличию оружия, все же род занятий моих при императоре точно не определен, нести службу по охране и обороне вверенного объекта я никуда не назначен.
Конечно буду рядом с ними находиться, только пока некому наем убийц спонсировать, император никак не рушит планы союзников насчет войны и поэтому находится в относительной безопасности.
А вот что начнется через пару лет, это сразу же станет неотвратимо – попытки снять его с должности и трона. Любыми методами. Тогда я и мой защитный купол очень даже императорской семье пригодятся.
Поэтому я с очень важным видом загрузился в вагон, занял запасное купе со своим уже солидным багажом. Деньги пока свои трачу на самом деле, пора встать на довольствие у императора.
Едем красиво, народ частенько машет шапками, на больших станциях и император с супругой выходят принять караваи хлеба от представителей власти. Не каждый раз, а иногда по какому-то своему графику.
Я стою рядом с видом охранника, сканирую пространство насчет эмоций окружающего народа, только трудное это дело, когда напротив толпа восторженных граждан. Впрочем с крыши вокзала и его чердака виднеются лица солдат и полицейских, присматривают все же как положено за местами укромными, где могут злоумышленники спрятаться.
Мелькают в толпе и очень симпатичные мордашки, однако в самом поезде амуры крутить совсем не с кем.
Фрейлины и прислуга – это не моя охотничья территория, не буду даже и стараться. Хотя молодые офицеры и казаки за принятием еды иногда признаются, кто и на кого глаз положил.
Офицеры охраны как-то решили, что я точно свой товарищ, только без определенного места несения службы, поэтому иногда просят не закрывать им обзор на толпу.
Понятно, что при входе на вокзал тех же женщин никто и не думает обыскивать, поэтому может все случиться.
Только тогда возможным революционеркам-террористкам необходимо поближе к царю пробиться, не в толпе же взрываться. И стрелять из пистолета тоже нужно с маленького расстояния, чтобы попасть наверняка.
Хотя могут и в толпе попробовать, ради святого дела и для искупления грехов царской власти на все могут пойти революционеры.
Только не было у императора проблем с такими случаями сейчас в этом времени, тем более, когда он достаточно внезапно выехал на юг.
На второй день путешествия тот же Пистолькорс позвал меня в вагон императора на беседу.
После моего поклона и почтительного приветствия Николай Второй очень довольным тоном немного пожаловался мне на родню и рассказал про то, почему он именно сейчас решил уехать из Царского Села.
– Понимаете, Сергей, после трех таких указов сразу на меня начали оказывать очень серьезное давление.
– Наверно, Мария Федоровна, ваше Императорское Величество?
– О, она больше всех! Тут же начала звонить и требовать отменить указ о наказании за Ленские события!
Император с интересом смотрит на мою реакцию, совпадет ли она с его мнением.
– У нее большой пакет акций, это вполне понятно. Директор компании сразу же пожаловался вашей матери на свое заключение под стражу, и на обременение компании содержанием семей убитых и раненых. Только пусть директор посидит как следует, а матушка ваша получит на пять процентов денег поменьше, чем к власти придут большевики и все просто отнимут совсем-совсем бесплатно. Необходимо придерживать постоянное ограбление народа, государь, потому что хорошо известно – богатые никогда не нажрутся, даже если им придется есть плоть и кровь людей.
Видно, что такое сравнение матушки со сказочными вампирами императора не радует, однако он уже привык к моим отчасти пролетарским словам. А еще очень доволен, как ловко ускользнул от наметившихся проблем на отдых.
– Промышленники наверняка очень бузят тоже, государь?
 
– Да, я уже получил не одно сообщение о разных опасных разговорах, ведущихся промышленной элитой. И финансовой тоже, потому что принятый закон ухудшает показатели промышленности и выручку банков. И иностранные вложения уменьшатся, как мне часто про это сообщают мои советчики.
– Разговоры конечно на заборе как стыд не висят, но показать себя защитником народа в любом смысле выгоднее, фактически и морально, чем угождать до бесконечности предпринимателям, своим и иностранным. Если еще парочку болтунов прихватить с поличным и отправить посидеть с годик в камере, тогда разговоры станут заметно тише, а уважения к императорской семье – гораздо больше. Но вы же не хотите злоупотреблять властью, государь?
Вижу, что говорим мы уже довольно таки доверительно, ибо почувствовал император, что я ему пользу советую.
А не за влияние около трона борюсь, чтобы за кого-то из своих походатайствовать в удобный момент.
Я, так можно сказать, вообще – чистый идеал бессребреника в данном случае. И никаких своих в этом мире у меня нет.
Ибо ни денег, ни поместий мне не требуется, самому только за державу обидно. А женщину я сам себе найду без проблем, вот только до берега моря доберемся.
Хотя несколько тысяч рублей все-таки попрошу у императора на представительские расходы и красивую жизнь.
– Да, мне тоже кажется, что императорской фамилии лучше стоять над схваткой, как судья. А не решать постоянно растущие проблемы промышленников с их рабочими силой оружия, – замечает император.
– Конечно, государь, при этом требуются первым делом понятные всем правила жизни. Промышленники закладываются на чуть повысившуюся плату своим наемным рабочим. Рабочие с понятным удовлетворением отработают эту пару лишних часов за немного большие деньги. Даже на Ленских приисках часть возмущения рабочих была вызвана именно запретом администрации приисков искать после работы самородки. Они на этом деле неплохо зарабатывали, так что все очень непросто. А со стороны государства еще все сложнее – правды никогда не раскопаешь, если связан какими-то обязательствами перед теми же вкладчиками и промышленниками.
– В газетах мои указы критикуют, но как-то уже совсем не со стороны рабочих, а наоборот переживают за промышленников, – внезапно заметил император.
– Оно и понятно, именно они и заказывают музыку. Многие промышленники на самом деле не насколько беспощадно жадные к своим работникам, могли бы и сами повысить плату или сократить рабочий день. Однако конкуренция со стороны более жестких фабрикантов не дает им это сделать. А тут все понятно устроено с временем рабочего дня, все теперь в одинаковых условиях работают. И рабочие знают на что сослаться в свою защиту.
В вечеру третьего дня мы и добрались до Севастополя, где часть эшелона попала на борт императорской яхты, в том числе и я там оказался.
"Штандарт" – яхта не очень большая, но может вместить до пятисот человек. Уступает четыре метра по длине яхте богатейшего сахарозаводчика и будущего заговорщика от Ротшильдов и масонов Терещенко, на которого я пока в теории точу ножи.
Меня с остальными камер-юнкерами разместили в каютах на нижней палубе в носу. Условия так себе по сравнению с поездом, но поздно уже что-то менять, тем более за мной тоже положено присматривать охране его монаршей милости.
Правда переход оказался довольно быстрым, машины яхты держат комфортные километров пятнадцать в час, я с попутчиком из знакомых офицеров охраны провели ночь в каюте и утром уже оказались в Ялте. Пришвартовались, императорская семья отправилась на автомобилях во дворец, мы же поехали на извозчике эти три километра.
Разместили меня в Малом дворце, а не в Белом, поэтому я задумался на время о проживании в самой Ялте, чтобы отдохнуть от одних и тех же людей перед глазами. И во дворце нормальной жизнью взрослого человека не поживешь, да и не приведешь к себе никого из прекрасного пола.