Черные начала. Том 1. Том 2 (СИ)
К тому же…
Я посмотрел на прикованный к трону скелет.
— Почему на вас цепи?
— Я без це… а, ты об этом… — отмахнулась она. — Это знак примирения со своей судьбой.
— Чёт не похоже, — нахмурился я.
— Я умерла, но была готова помогать людям и дальше! Это место — моё последнее пристанище, моя обитель, где я смиренно осталась, дабы помочь другим людям! Пока они меня не забыли… — последние слова она сказала с грустью, шмыгнув носом.
Окей, допустим, я поверил в такое странное объяснение. Но это не отвечает на вопрос…
— Смысл мне принимать вас?
— Ну тебе же ничего не стоит! — практически взмолилась призрак.
— Кроме того, что вы бесполезны…
— Полезна!
— …я не совсем представляю, как это делается…
— Я научу!
— …и тем более, не знаю, как это скажется на мне и какой вред может принести, — закончил я.
— Никак и ничего! Посмотри, ну разве я могу причинить вред?!
— Да как нехер нахрен. Я удивлюсь, если вы его не причините. Извините, но нет. Я не хочу никого впускать в собственную душу с непонятными мотивами.
— Свобода! Вот мой мотив! — тут же выпалила призрак.
— Ну так отвяжитесь от этого места, — предложил я.
— Не могу! — у неё начали скапливаться слёзы в глазах. Интересно, призраки действительно умеют плакать? — Я привязана к этому месту!
— Тогда зачем вы обрекли себя на это?
— Я хотела помогать людям!
— Ну извините, зато я не могу помочь вам, — и двинулся к выходу.
Но, пройдя буквально пару метров, я почувствовал неожиданный вес на ноге, словно она стала тяжелее. Бросил взгляд вниз… и увидел, как, вцепившись в мою ногу, за мной на пузе по полу волочится призрак.
— Не-е-е-е-е-е-е-ет!!! Не оставляй меня-я-я-я-я-я-я!
Блин, так они всё же могут физически воздействовать на объекты? Типа полтергейсты или что?
Сейчас она была похожа ещё сильнее на ребёнка, который ревел и просил его не наказывать. И я вообще заметил, что у неё очень гипертрофированные эмоции. Она не сохраняет какую-то середину, её конкретно так штормит и бросает из одной эмоции в другую. Последствия одиночества? Или вообще личность такая?
— Да отстань от меня!
— Останься-я-я-я-я!!!
— Нет, отвали от меня, — попытался я стряхнуть её, но хрен там. Она держалась за мою ногу, но при этом моя рука проходила сквозь неё.
— Ну пожа-а-а-алуйста!!!
Тем временем я дошёл до самого выхода из зала и… почувствовал, как вес с ноги спал. Обернулся… и увидел, как призрак молотит кулаками о барьер, который возникал серебристой прозрачной пеленой каждый раз, когда она касалась его.
— Не уходи-и-и-и! Не бросай меня-я-я-я! — она молотила в невидимой стене, создавая серебристые круги. — Сто-о-о-о-ой!
Её крики, смешанные с истерическим плачем, эхом разносились по коридорам, заставляя вибрировать воздух. Не получив ответа, призрак начала бросаться в невидимую стену, раз за разом, пытаясь вышибить плечом или влетая на полной скорости, но каждый раз её отбрасывало назад.
Я смотрел на неё, как она билась о барьер, пока не сдалась и не рухнула на колени и не начала шкрябать по нему пальцами.
— Не убега-а-а-ай… не оставляй меня-я-я-я… Останови-и-и-ись…
На этом я покинул коридор и начал подниматься по лестнице к поверхности. Чем дальше я отдалялся, тем тише становились её вопли. Когда я поднялся в огромнейший зал, её плач и невнятные мольбы были лишь далёким эхом, которое не отличалось от воя ветра. Пройдя через зал, я остановился прямо в проходе перед огромным плато между двумя горами.
Здесь до сих пор светило солнце и гулял холодный ветер, порывами залетая в зал и заставляя покрываться мурашками.
Красиво…
Сейчас стоило спуститься как можно быстрее с горы к лесу и там заночевать на дереве, после чего так же быстро проскочить чащу и выйти на его границы к тому холму. Я отсюда вижу его, небольшой такой, за которым открываются леса до самого горизонта. Откачаюсь и пойду пытаться поступать в секту, а там уже смотреть по обстоятельствам.
Блин, надо было попросить глянуть её мой уровень…
И всё же я не мог заставить себя шагнуть наружу, так и застряв на входе, будто сам уперевшись в стену, как тот призрак.
«Признайся, тебя мучает совесть», — шепнул голосок в мозгах.
Нет, не совесть, мне не за что стыдиться.
Меня мучает жалость.
Воображение нарисовало, как призрак всё ещё сидит там, у барьера, запертая на ещё несколько ближайших сотен лет во тьме, скребя когтями по невидимой стене, а я вот так спокойно оставляю её одну. Да, я никому ничего не должен и никому не обязан помогать, особенно когда идёт речь о таком риске, но… не легче как-то от этого. Чувствую себя конченным говнюком.
В голове до сих пор звучали её практически детские крики, чтобы я её не бросал. Да чего там, мне до сих пор казалось, что я слышу её голос, доносящийся из темноты. А ведь она не сильно отличается от меня, если подумать. Такая же… потерянная и никому нахрен не сдавшаяся.
Теперь понятно, что не всё так просто. И понятно, что случайности были не случайны, и та же сумка телепортировалась не просто так, как не просто так налетал ветер, заставляя меня отворачиваться и замечать то, что нужно заметить.
Но даже так, делает её попытка выбраться из капкана, в который она попала, виновной в чём-то? Можно обвинять человека в том, что он зовёт на помощь?
Вот же… чёрт…
Нахрен я вообще сюда сунулся? Сидел бы, фармил на окраине леса и моральных дилемм не знал. Теперь же мало того, что пошёл на большой риск, так хочу и ещё сильнее в этом увязнуть, не до конца зная, чем это мне грозит. А сам не знаю — действительно ли это безопасно или меня разводят как лоха.
Жалость и глупость убивают одинаково эффективно — однажды мне сказал это человек, который был мне довольно близок. И тем не менее этот же самый человек из-за жалости сам взял билет на поезд в один конец, а я бегу по тем же рельсам.
Да, она может быть злым духом, может хотеть захватить моё тело, а это всё лишь цирк, но как-то не сильно в это верилось, если честно. Конечно, может она и врёт, но храм как бы абы кому не строят и святилища просто так не расставляют.
И теперь у меня нога не поднималась бросить её теперь. Да, не хватало мне хладнокровия и безразличия, чтобы просто взять и уйти.
— Сука…
Я зло сплюнул и развернулся. Как там говорили? Лучше жить в гармонии с собственным «Я», чем медленно тлеть? А, нет, это я сейчас же придумал… не суть, короче.
Призрака я застал всё там же, у стены, в которую она упёрлась лбом, из-за чего по барьеру расходились серебристые волны. Мои шаги она услышала, лишь когда я вошёл в коридор, сначала просто подняв голову, а потом уже уперевшись лицом и ладонями в стену, как дети в окно, просияв.
— Ты вернулся! Я знала, что ты меня не оставишь!
Я промолчал, что напугало её, кажется, до усрачки.
— Я… я просто хочу выбраться. Ничего дурного не замыслила!
— Откуда мне знать, что вы мне не навредите?
— Да как я наврежу-то?! — вновь, едва не срываясь на слёзы, спросила она с отчаянием в голосе. — Я же призрак!
— Будто призраки не умеют вредить людям.
— Не умеют! Иначе бы я тебя и исцелить могла!
— Да, но это пока вы не привязаны ко мне. А потом?
Призрак открыла рот, но так и замерла, пока медленно не закрыла его обратно.
— Но… но чтобы я ни сказала, всё может оказаться неправдой, верно? — расстроено спросила она. — Я ничем не заслужила такого отношения к себе.
— А чего вы заслужили? — присел я перед ней.
— Хорошего отношения и почтения, — пробормотала призрак. — Я просто хотела помогать людям… а теперь меня даже не помнят. Я учила людей искусству исцеления, я учила их любить и ухаживать друг за другом. А потом… а потом… всё рухнуло…
— Почему? — поинтересовался я.
— Люди… Им стало не нужно помогать друг другу… — она вытерла тыльной стороной руки слёзы, которые вновь побежали. Как призрак вообще может плакать, чёт я не пойму. — Куда важнее им стало стать сильнее друг друга, победить, убить… А потом пришла алхимия, и моё искусство забыли, будто оно стало не нужно. Я отдала свою свободу ради того, чтобы дать людям свет, но тьма им оказалась куда больше по душе.