Нужная работа

— Вот мерзавец, — с чувством сказала горгулья. — Впрочем, теперь это не принципиально. Главное уже сделано, осталась крохотная мелочь. Можно сказать, формальность.
— Какая? — Марвин присел на корточки возле Фемаха и взял его за руку, делая вид, что на всякий случай проверяет пульс. Пульса, разумеется, не было и быть не могло, при таком-то ранении.
— Твой браслет. — Рипли приставила коготь к спине Марвина, несильно кольнула его под левую лопатку. — Для полной уверенности, что больше сюда никто не заявится. Особенно хитромудрый негор, гораздый на нестандартные решения. Он единственный, кто может помешать моим планам.
Марвин почувствовал, как правая ладонь начинает пылать жаром, и торопливо сжал ее, чтобы не выдать себя засветившимися пальцами.
— Конечно, — не оборачиваясь, кивнул Марвин. — А ты не убьешь меня? — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно наивнее. — Очень не хочется умирать раньше всех остальных. Тем более насовсем.
— Не сомневайся, — знакомым мурлычущим тоном пообещала горгулья, убирая коготь. — Давай сюда браслет.
— Тогда никаких проблем. — Марвин покрепче сжал левой рукой запястье покойного Фемаха. — Секундочку. — Он приложил обжигающе-горячую ладонь к своему виску и не колеблясь пустил в голову фаербольный заряд.
…Марвин очнулся оттого, что у него замерзла спина, а на грудь навалилось что-то тяжелое, мешающее дышать. Первым делом Марвин столкнул с себя это непонятное тяжелое, затем, кряхтя, встал и осмотрелся, стараясь понять, где он находится. И хотя у Марвина гудело в голове, он сразу узнал эту камеру — наспех скроенную из кусков листового железа и усыпанную головками клепок.
— Значит, я умер, — хрипло сказал Марвин. — Какие у нас еще новости?
Он глянул на руку — костяной браслет был на месте, — а затем посмотрел под ноги. На то, что мешало ему дышать и что Марвин сбросил с себя. На грузного человека в белом костюме, с черной дырой во лбу и с зажатым в руке дальнофоном.
— Надо же. — Марвин внезапно вспомнил, что с ним случилось. Он злорадно усмехнулся. — К черту переживания, ребятушки, каждый получил по заслугам. — Переступил через тело и, встав на колени, принялся осматривать дальнюю часть кабины.
Как Марвин и предполагал, карманные часы действительно были здесь, он просто не заметил их в прошлый раз. Что было немудрено: плоский артефакт завалился в щель между полом и задней стенкой, насмешливо поблескивая оттуда едва приметным золотым краешком. С большим трудом, обдирая мизинец о железные края и безостановочно рыча: «Загермард!» — Марвин все-таки сумел вытащить часы из ловушки.
Забрав из коченеющей руки Фемаха дальнофон, Марвин вышел из камеры и огляделся.
На этаже ничего не изменилось: уходящие в бесконечную даль ряды дверей, блеклые самосветные лампы, портреты бородатых старцев на стенах да потускневший от пыли паркетный пол. И мертвая, ничем не нарушаемая тишина.
— Дом, милый дом, — пробормотал Марвин, беря со столика дежурный комплект одежды. — Никогда бы не подумал, что буду рад этому долбаному коридору.
Он разорвал зубами край целлофанового пакета, натянул на себя штаны и футболку, но, когда наклонился за матерчатыми туфлями, пол под его ногами вздрогнул. По коридору прокатился тяжелый гул, от которого у Марвина сжалось в груди, а портреты на стенах закачались сами по себе. Из пола там и тут с петардным треском начали вздыбливаться дубовые паркетины, превращая коридор в сплошную полосу препятствий; откуда-то издалека, из-за запертых дверей, вдруг донеслись тоскливые звуки, похожие то ли на хоровой стон, то ли на волчье завывание.
Марвин глянул на лежавшее в кабине тело, понимающе покачал головой. Коридорный погром означал только одно: мир Фемаха, оставшийся без своего творца, исчез. Схлопнулся, пошатнув весь необъятный комплекс — от неведомого Марвину основания до самых неизвестных ему верхних этажей.
Что стало с Рипли, спаслась она или погибла вместе с пропавшим миром, Марвин не знал. Но опасался, что горгулья выжила, иначе бы обитель не отделалась одним лишь землетрясением. Иначе бы тут началось такое!.. Марвин даже не хотел представлять себе — какое.
 
— А вот сейчас, братцы, здесь и впрямь становится жутковато.
Марвин надел туфли, прихватил со столика часы с дальнофоном и, аккуратно переступая через частокол паркетин, подошел к двери лифта. Как ни странно, ожидать кабину ему не пришлось, она уже была на месте — словно ее отправили сюда заранее. Чтобы воскресший видящий не терял зря времени.
Случившаяся тряска не прошла для лифта бесследно: кабина шла медленнее обычного, то и дело сильно вздрагивая, с повторяющимся скрежетом где-то под полом. В иные времена Марвин в нее и носа бы не сунул, но сегодня выбирать не приходилось.
Марвин нажал кнопку дальнофона. Шеф откликнулся сразу, наверное, держал переговорник наготове:
— Марвин? Ты где?
— Был в прототипе, еду к вам. — Марвин глянул на зарешеченное окошко двери: за мутным стеклом лениво проплывали тени этажных перекрытий. — Только что сел, буду минут через двадцать. Лифт, зараза, еле-еле ползет.
— Что с Фемахом? — Шефа не интересовало, как и почему погиб Марвин. — Есть результаты?
— А разве вы их не заметили? — усмехнулся Марвин. — По-моему, вполне себе результаты. На всю обитель слышные.
— Мнэ-э… — задумчиво протянул негор, — вон оно чего. Понятно, вопросов больше нет. А где тело?
— В прототипе. Я не стал тащить с собой, есть дела поважнее. — Марвин посмотрел на часы, вновь сжал их в кулаке. — Шеф, Далий говорил вам про Рипли?
— Вроде бы да. — В голосе негора звучало нетерпение. — Если жива, то вернется, куда денется. Марвин… мнэ-э… не морочь мне голову, тут после землетрясения столько всего навалилось, не знаю, за что хвататься. Приедешь, напишешь докладную записку. А теперь извини, прерываю связь. — Негор зашуршал пальцем по кнопке выключения, и Марвин заорал что было мочи:
— Шеф, стойте! Не отключайтесь! Есть важная информация о том, что случилось после гибели Далия. О чем он не мог вам рассказать.
— Ладно, говори. — Голос шефа стал настороженным. — Но учти, если ты решил скоротать время поездки пустой болтовней, то…
— Шеф, просто молчите и слушайте, — жестко сказал Марвин. — Пожалуйста.
Не ожидая ответа, он начал рассказ. Без лишних подробностей, только о самом главном. Чтобы было понятно, что станется с шефом, Жанной, Далием и Гибаряном, если Рипли вернется в обитель. А что она вернется, в этом Марвин не сомневался. Вопрос только — когда?
Хотя Марвин и старался говорить сжато, однако, когда он закончил, кабина лифта успела преобразиться — став шире, украсившись зеркальными стенами и стальными поручнями. Судя по изменениям, лифт прошел уже около трети пути: хотел того шеф или нет, но время Марвину он все же скоротал.
— Так-с, — мрачно протянул негор. — Это, конечно, меняет дело. Мнэ-э… какие будут соображения? Ты ведь единственный, кто видел Рипли в ее боевом обличье, говорил с ней. Что посоветуешь?
Марвин глянул на свое отражение в зеркале. Отражение ему не понравилось — слишком бледное лицо, темные круги под глазами и ввалившиеся щеки, будто он неделю мешки ворочал. Возможно, в этом было виновато потолочное освещение, возможно, хроническое недоедание за последние дни. Или, что тоже вероятно, посмертное оживление в камере. В любом случае боец из Марвина был сейчас никудышный. Ткни когтем, и свалится, даже увернуться не сможет.
— Шеф, я нашел в прототипе часы. Те самые, золотые. — Марвин показал отражению средний палец, оно ответило ему тем же. — У вас есть идеи, как их можно использовать против Рипли?
— Что еще за часы? — раздраженно отозвался негор. Марвину было слышно, как он зажег спичку и, недовольно сопя, раскурил трубочку. — Умеешь ты перескакивать от важного ко всякой ерунде.
— Помните, мне однажды голову отрубили? — Марвин потер шею в месте бывшего среза. — Призрачный воин-сэмурай, охраняющий артефакт от чужого вмешательства. Вы мне тогда еще строгий выговор вкатили.