Трагическая связь (ЛП)
Это трудно, но мы должны доставить его домой, чтобы он отоспался после обращения, и никто не заметил, что мы сменили транспортную зону, его явной усталости и того, что мы все рано ложимся спать. Однако я не могу провести следующие несколько дней, наблюдая за ним в ожидании дальнейших изменений.
Мне придется оставить это Олеандр и Атласу, благодаря новой ситуации, которую мы должны попытаться замять.
С открытием того, что моя Привязанная может обладать способностью изменять узы внутри своей группы Привязанных, последнее, что мне хочется делать, это встречаться с Неодаренными сенаторами и правоохранительными органами, чтобы устранить последствия событий в Пустошах. К сожалению, частью обеспечения безопасности моего сообщества и, что более важно, моей группы Привязанных является тушение такого рода пожаров.
Это трудный выбор, но я решаю оставить Нокса в Убежище и взять с собой Грифона. Решение о том, что мы будем действовать парами, уже было принято, особенно теперь, когда есть вероятность изменения Даров. Хотя Нокс и не соглашается со мной, Грифон по-прежнему лучший вариант.
Сопротивление может не знать, что мой брат пережил их попытку убийства, и любой элемент неожиданности, который у нас может быть над ними, стоит того, чтобы поспорить с ним.
Встреча с сенатором Олдхэм также, вероятно, испытала бы весьма ограниченное терпение Нокса.
Эта женщина — заноза в моем боку. Никакой благотворительности или самопожертвования не достаточно для того, чтобы она доверилась сообществу Одаренных. Если бы это зависело от нее, я уверен, она начала бы тотальную войну, чтобы избавиться от нас. Когда дело доходит до сообщества Одаренных, люди значительно уступают в вооружении. Однако то, чего им не хватает в огневой мощи, они компенсируют численностью. На самом деле, люди по-прежнему представляют для нас большую угрозу. Если, конечно, узы Олеандр не смогут уничтожить их полностью.
Это одна из причин, по которой, я думаю, Сопротивление так сильно хочет заполучить Олеандр.
Одаренная с непревзойденным диапазоном, позволяющим избавляться как от Неодаренных, так и от Одаренных, она — все, о чем они когда-либо могли мечтать.
Грифон ерзает на сиденье рядом со мной, пока Рэйф направляет машину на частную парковку. Это экстренное заседание, и здесь очень мало прессы, мимо которой нам придется пробираться, только несколько человек с камерами, делающих снимки, и пара репортеров с микрофонами. Они явно единственные люди в этом районе, и при таком коротком сроке обычные стервятники, слава Богу, не смогли бы успеть. Обычно, когда мы собираемся, все они ждут нас, готовые сунуть свои диктофоны нам в лицо, чтобы извратить малейшую вещь, которую мы могли бы сказать неправильно.
Это, мягко говоря, тревожит, что у меня, возможно, будет немного больше пространства для маневра с тем, что я могу сказать этой женщине, потому что если кому-то и нужны прописные истины, так это Олдхэм.
— Помни, что не надо ничего говорить. Она собирается сделать все, что в ее силах, чтобы выставить тебя ужасным монстром, каким мы, по ее представлениям, являемся, включая разговоры о нашей Привязанной.
Грифон пожимает плечами, непринужденно глядя вдаль, как будто он сосредоточен на каком-то разговоре, который я не могу услышать. Его способность читать мысли — тоже плюс. Еще одна галочка в графе, почему он сопровождает меня, а не Нокс.
— Я вроде как догадался. Если бы я огрызался на каждого человека, который пытался использовать мою Привязанную против меня, у меня бы не осталось ни одного часа в сутках для нее. Не беспокойся обо мне; просто сосредоточься на своих узах и держи их в узде.
Я приподнимаю бровь, глядя на него. — Ты так уверен, что нам стоит беспокоиться именно обо мне? Были ли какие-то изменения в твоих узах, о которых ты должен мне рассказать?
Он бросает на меня сухой взгляд. — Я не тот, кто хранит секреты о своих узах.
Я сдерживаю дрожь, мысленно ставя ему балл на табло, за которым никогда по-настоящему не слежу.
Он не ошибается, я действительно лгал им всем о своих узах. Честно говоря, я изо всех сил обманывал себя на этот счет, так же как и их. Мой собственный страх перед тем, что живет внутри меня, и потенциальной возможностью того, что это может сделать с моей Привязанной и каждым другим человеком, с которым я вступаю в контакт, преобладал над верностью моей группе Привязанных.
Я не горжусь этим, но и не пытаюсь лгать об этом тоже.
— Мои узы в порядке. Их главная забота сейчас — Олеандр и уверенность в том, что ей больше никогда не придется ни с кем соединяться душой.
Он морщится и кивает. — Да, думаю, мы все можем с этим согласиться.
Никаких вопросов. Никто из нас не обсуждал, на что был похож тот момент, или тот факт, что я полностью закрылся, но я также не испытываю никакого смущения перед ним по этому поводу. Грифон не из тех, кто осуждает меня, и я никогда не испытывал дополнительного стыда рядом с ним так же, как никогда не испытывал его рядом с Олеандр или Ноксом.
Он знает, чего мне стоил тот момент, так же как я знаю, чего стоил тот момент ему, и какой смысл в объединенной группе Привязанных, если мы не прикрываем друг друга в самые тяжелые моменты нашей жизни? Он видел мои, и он знает все о тяжелых моментах Нокса. Надеюсь, ради его блага, нам никогда не придется увидеть его.
Рэйф подъезжает к зданию так близко, как только может. Грифон выходит из машины первым, легко возвращаясь к старой практике, когда он выступал в качестве моей охраны.
Мы обучены на одном уровне, мы в одной группе Привязанных, и его жизнь значит столько же, сколько и моя, но Неодаренные этого не понимают, и с ними легче вести себя подобным образом.
Рэйф открывает дверь моей машины по сигналу Грифона, и мы вместе входим в здание. Белое кольцо четко очерчивает радужные оболочки глаз моего друга, и я тихо шепчу ему: — Наверное, будет лучше, если мы не будем заходить туда в таком виде. Олдхэм пустится бежать, если увидит это. У нас не будет шанса объяснить, что то, что ты делаешь, в такой же степени для ее безопасности, как и для нашей.
Грифон пожимает плечами с едва заметной ухмылкой на губах. — Это будет быстрый конец рабочего дня, если она смоется из здания, не так ли?
Я бросаю на него взгляд. — Нам нужно убедить Неодаренных, что мы не представляем угрозы. Если бы мы хотели просто отпугнуть их, я бы привел Нокса.
Грифон в последний раз оглядывает здание, прежде чем белый свет исчезает из его глаз. — Здесь нет никого, кто представлял бы угрозу. Никого, кроме самого сенатора, которая убеждена, что мы все пытаемся ее убить, так что повеселись, разубеждая сумасшедшую сучку в этом.
Я глубоко вздыхаю и расправляю плечи, прежде чем открыть дверь в назначенный конференц-зал.
Дайте мне сражение на поле в окружении моих теневых существ, с моей Привязанной на моей стороне и остальной частью нашей группы, в любой день, чем это словесное дерьмо.
Глава 16
Оли
Одно из многих преимуществ того, что мои узы наконец взяли штурвал, чтобы помочь разобраться с Пустошью, заключается в том, что на следующее утро я просыпаюсь с чувством бодрости и готовности принять все, что преподнесет мне мир. Это далеко не то, на что была похожа жизнь после использования Дара, но теперь, когда мое тело адаптировалось, мне больше не нужно дремать по три дня.
Я вскакиваю с кровати легче, чем любой из моих Привязанных, и, Боже, это чертовски волшебно.
Норт и Грифон отправляются на встречу с Неодаренными, и мне и моим узам требуется добрый час, чтобы смириться с данным фактом. Норт уверяет меня перед их уходом, что Киран будет находиться в состоянии повышенной готовности, готовый отправиться за ними, если понадобится. В конце концов, мои узы решают, что пока они в безопасности.
Сопротивление захочет дать нам отпор, и мы уже знаем, что Норт — одна из главных целей, но Грифон заверяет меня, что он услышит их приближение за милю и немедленно вернется к нам домой при необходимости.