Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт

У всех остальных, как я уже говорил, большую часть времени занимает работа ради самой работы, и, если она достаточно захватывающая, борец за стимул (бизнесмен, например) может счесть, что он заработал в течение рабочего дня так много очков, что в свободное время вполне может позволить себе расслабиться и посвятить себя более спокойному занятию. Он может дремать у камина с бокалом легкого успокаивающего напитка или ужинать в каком-нибудь тихом ресторанчике. Если он танцует во время ужина, на это стоит посмотреть.
Дело в том, что тот, кто работает, чтобы выжить, тоже может пойти вечером потанцевать. На первый взгляд кажется, что в этом есть некое противоречие, но при более детальном рассмотрении оказывается, что между этими двумя танцами существует масса различий.
Крупные бизнесмены не принимают участия в конкурсах энергичных бальных танцев или в неистовых и безудержных народных плясках. Их неповоротливое шарканье по полу ночного клуба (небольшое пространство которого оформлено строго в соответствии с требованиями их низкого стимула) не имеет ничего общего с соревновательным духом или неудержимостью. Неквалифицированный рабочий, скорее всего, сможет стать хорошим танцором; опытный бизнесмен наверняка окажется танцором никудышным. В обоих случаях каждый из них достигает баланса, что, разумеется, и является целью борьбы за стимул.
Так как я чересчур упростил данную ситуацию, разница между этими двумя типами выглядит очень похожей на отличительный классовый признак, что на самом деле вовсе не так. Есть масса скучающих бизнесменов, страдающих от однообразных офисных заданий, почти таких же монотонных, как упаковка коробок в фабричном цеху. Им также придется искать более стимулирующие формы отдыха в свободное время. Вместе с тем существует множество простых, но интересных и разнообразных работ. Чем больше повезло с этим рабочему, тем больше он похож вечером на преуспевающего бизнесмена, отдыхающего с легким успокаивающим напитком за приятной беседой.
Еще одним интересным феноменом является страдающая от нехватки стимулов домохозяйка. Окруженная современными средствами экономии труда, она, для того чтобы занять свое время, вынуждена изобретать средства повышения трудовых затрат, и это не так бесполезно, как кажется. По крайней мере, она может выбирать, что ей делать, – в этом-то и заключается огромное преимущество суперплеменного образа жизни. Примитивная племенная жизнь не предоставляла возможности выбора, все было направлено только на то, чтобы выжить: тебе нужно делать это, это и это, иначе ты умрешь. Теперь ты можешь делать одно, другое или третье – все, что хочешь, – до тех пор, пока не осознаешь, что тебе нужно что-то делать либо нарушить золотые правила борьбы за стимул. Вот так и домохозяйке приходится чем-то себя занимать, пока ее белье крутится в стиральной машине. Возможностей для этого более чем достаточно, такая игра может быть привлекательнее всего, но в то же время она может пойти в неверном направлении. Игроку с недостатком стимулов слишком часто кажется, что компенсирующая деятельность, которой он беспрестанно занимается, в действительности довольно бессмысленна. В чем смысл перестановки мебели, коллекционирования почтовых марок или выступления с собакой на очередной выставке? Что это доказывает? Что дает? Вот одна из опасностей борьбы за стимул. Замена настоящей деятельности, направленной на выживание, остается заменой независимо от того, как вы к ней относитесь. Разочарование может наступить слишком быстро, и тогда с этим придется что-то делать.
Есть несколько решений этой проблемы; одно из них, пожалуй, чересчур радикальное. Эта разновидность борьбы за стимул определяется следующим образом: «Выживать, поддавшись искушению». Разочарованный подросток, вместо того чтобы гонять мяч на поле, может запустить им в оконное стекло. Разочарованная домохозяйка, вместо того чтобы наказать собаку, может ударить молочника. Разочарованный бизнесмен, вместо того чтобы выругать двигатель собственного автомобиля, может отчитать секретаршу. Последствия такого маневра поразительны: индивид незамедлительно оказывается вовлеченным в настоящую борьбу за выживание и борется за свою социальную жизнь. В такие моменты наблюдается характерная потеря интереса к передвижению мебели и коллекционированию почтовых марок. После того как все становится на свои места, старая и давно забытая деятельность, служившая в качестве замены чего бы там ни было, вновь становится довольно привлекательной.
 
Менее радикальным вариантом можно считать такой способ: «Поддаться искушению выжить за счет другого». Одна из существующих здесь форм заключается во вмешательстве в эмоциональную жизнь других людей и создании в ней некоего хаоса, через который (в противном случае) вам пришлось бы пройти самому.
Это принцип злых сплетен; он крайне популярен, так как гораздо более безопасен, чем прямое действие. В худшем случае вы потеряете некоторых друзей. Если же сделать все достаточно умело, может произойти совсем обратное: они станут еще более дружелюбными. Если вам удалось сломать им жизнь своими махинациями, они, возможно, будут нуждаться в вашей дружбе сильнее, чем когда-либо раньше. Итак, при условии, что вас не уличили в содеянном, эта разновидность может принести двойную пользу: сильное волнение при виде той драмы, которую они переживают, и как следствие – усиление их дружеских чувств.
Другая форма выживания за счет другого, пожалуй, более безвредна. Она заключается в отождествлении себя с драмой, переживаемой выдуманными героями книг, фильмов, пьес и телевизионных программ. Это пользуется еще большей популярностью, и, чтобы удовлетворить непомерные требования, гигантская индустрия растет не по дням, а по часам. Такой способ не только безопасен и не наносит вреда, но еще и обходится заметно дешевле. Непосредственная игра в «выживать, поддавшись искушению» может дорого вам стоить, но этот вариант (всего лишь за несколько шиллингов) позволит борцу за стимул почувствовать себя обольстителем, насильником, поддаться искушению прелюбодеяния, пережить страшнейший голод, совершить убийство или грабеж – и все это он сможет сделать, даже не вставая с мягкого и удобного кресла.
2. Если стимулы слишком слабы, вы можете усилить свои поведенческие реакции чересчур активным реагированием на нормальный стимул.
Этот принцип борьбы за стимул связан с чрезмерным потворством своим желаниям. Вместо того чтобы придумать проблему, которой затем придется найти решение, как в предыдущем случае, вы просто-напросто снова и снова реагируете на стимул, который и так уже есть, несмотря на то что он уже давно не оказывает на вас никакого воздействия и становится лишь средством для занятия себя чем-либо.
В зоопарках, где публике разрешено кормить зверей, некоторые заскучавшие от безделья животные будут продолжать есть до тех пор, пока их вес не превысит все допустимые нормы. Они уже съели все, что полагалось им по рациону, и больше не испытывают чувства голода, но лучше лениво жевать, чем вообще ничего не делать. Они становятся все толще и толще или заболевают, а иногда и то и другое. Козлы съедают горы бумаги и стаканчиков из-под мороженого, они едят практически все, что им предлагают. Страусы поглощают даже острые металлические предметы. Классическим случаем может служить история с одной слонихой. За ней внимательно наблюдали в течение одного дня, и за этот период (помимо своего нормального, достаточно питательного рациона) она проглотила следующие предложенные ей публикой предметы: 1706 земляных орехов, 1330 конфет, 1089 кусков хлеба, 811 пирожных, 198 апельсиновых долек, 17 яблок, 16 клочков бумаги, 7 порций мороженого, 1 гамбургер, 1 шнурок от ботинка и 1 белую женскую кожаную перчатку. В зоопарках зафиксированы случаи, когда медведи умирали от переедания, – таковы жертвы, принесенные борьбе за стимул!
Одним из наиболее странных примеров этого феномена можно считать огромного самца гориллы, который обычно ел, затем вызывал рвоту и поглощал все заново, таким образом разыгрывая собственную версию римского застолья. Еще дальше зашел медведь-губач, который извергал пищу обратно более сотни раз, снова и снова поглощая ее с булькающими и всасывающими звуками, характерными для своего вида.