Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт

  
3
 
Секс и суперсекс
 
Вы не всегда едите оттого, что голодны, и пьете не обязательно потому, что вас мучает жажда. В людском зверинце процессы потребления пищи и утоления жажды имеют множество значений: можно щелкать орехи от нечего делать, а можно посасывать леденцы, чтобы успокоить нервы. Подобно дегустатору вин, можно только пригубить напиток и тут же выплюнуть его, а можно (на спор) залпом выпить десять кружек пива. При определенных обстоятельствах вы можете проглотить даже бараний глаз, если это необходимо для подтверждения вашего социального статуса.
Ни в одном из этих примеров описываемые действия не совершены для утоления физического голода. Такое многофункциональное использование основных поведенческих качеств не распространено в мире зверей, однако в людском зверинце великолепное умение человека извлекать выгоду из сложившихся обстоятельств делает его жизнедеятельность более эффективной и интенсивной. Теоретически это можно назвать преимуществом высшего племенного строя, но в этом есть и свои недостатки, которые скоро дадут о себе знать, если не относиться к этому процессу должным образом. Если слишком много есть для успокоения нервов, ожирение и проблемы со здоровьем вам обеспечены; если слишком много пить определенные виды жидкости, можно испортить печень или стать алкоголиком; если переусердствовать с дегустацией различных продуктов, можно заработать несварение желудка. Такие проблемы возникают оттого, что нам не удается в процессе утоления голода и жажды выделить основную, питательную, функцию среди второстепенных. Мы уже не вспоминаем о привычке древних римлян засовывать перо в горло, чтобы вызвать рвоту и избавить желудок от излишней пищи, а то, что дегустаторы вин избегают глотать напиток, воспринимается нами не более как исключение из правил. И все же мы вполне способны повысить многофункциональность процесса утоления голода и жажды, не опасаясь нанести серьезный вред здоровью.
Ситуация с сексуальным поведением человека аналогична, за исключением того, что она намного сложнее и заслуживает особого внимания. В этой области мы терпим серьезный крах в попытке отделить основную, репродуктивную, функцию сексуальных отношений от второстепенных, и все же в условиях людского зверинца это не помешало превращению секса в многофункциональный суперсекс несмотря на подчас катастрофические последствия для самих людей. Человеческая приспособляемость не знает границ, и кажется непостижимым, что такой важный и чрезвычайно полезный вид жизнедеятельности поразительным образом избежал эволюционных преобразований. Фактически из всех видов человеческой активности секс, несмотря на всю свою опасность, является самым совершенным с функциональной точки зрения, и можно выделить по крайней мере десять основных его разновидностей.
Чтобы разобраться в ситуации, проще рассмотреть каждую целевую функцию сексуального поведения в отдельности. На начальной стадии важно понимать, что, хотя все эти функции различны и независимы друг от друга, а иногда и противоречат друг другу, они вовсе не являются взаимоисключающими. Любой отдельно взятый процесс ухаживания или половой акт может одновременно преследовать несколько целей.
Вот эти десять функциональных категорий.
1. Секс для воспроизведения потомства
Без сомнения, эта категория сексуального поведения людей является основной. Иногда высказываются ошибочные суждения о том, что это единственная естественная, а стало быть, и наиболее характерная для человека функция. Как ни парадоксально, но некоторые религиозные группы, придерживающиеся такого мнения, не следуют тому, что проповедуют, а их монахи, монахини и большинство священников отказывают себе в том, что считают самым естественным из всего естественного.
Здесь необходимо сделать одно важное замечание: когда численность населения значительно возрастает, ценность воспроизводящей функции секса стремительно падает и в конечном итоге становится совсем мизерной. Вместо того чтобы быть основным средством продолжения жизни, секс становится потенциальным механизмом разрушения. Подобное периодически случается с такими животными, как лемминг и мышь-полевка, которые в особо урожайные годы размножаются с такой интенсивностью, что количество особей становится катастрофическим и подавляющее большинство из них погибает. Та же ситуация наблюдается сейчас в людском зверинце, и скоро человеку, возможно, придется столкнуться с необходимостью приобретать лицензию на продолжение рода, прежде чем ему будет позволено воспроизвести потомство.
 
Эта проблема не из тех, которые можно назвать незначительными, и в последние годы она вызывала множество ожесточенных споров. Мнения разделились, и каждое из них заслуживает внимания, хотя спор этот постепенно стихает, так как противоположные стороны под воздействием друг друга занимают все более крайние позиции.
На повестке дня – основной вопрос: имеем ли мы право регулировать процесс размножения? Или наоборот, согласно формулировке противоположной стороны: имеем ли мы право не вмешиваться в этот процесс? Дебаты обычно разгораются при рассмотрении философской, этической или религиозной стороны вопроса. А что, если рассмотреть эту тему с биологической точки зрения?
Когда группа людей отказывается прилагать определенные усилия для ограничения рождаемости, из этого извлекается двойная выгода. Во-первых, темпы размножения в этой группе намного выше, чем в тех, которые используют современные средства контрацепции. Увеличиваясь в размерах, она в конце концов поглотит все остальные – факт, который не может не заинтересовать лидеров этой группы, как военачальников, так и религиозную верхушку. Во-вторых, политика этой группы гарантирует усиление основной ячейки общества – семьи. Супружеская пара является ячейкой не просто сексуальных отношений, но и родительских чувств, и чем сильнее эти чувства, тем стабильнее семья.
Аргументы довольно сильные, но доводы тех, кто придерживается противоположного мнения, тоже звучат убедительно. Сторонники контрацепции могут возразить, что угрозы поглощения одной группы людей другой больше не существует: перенаселенность стала проблемой всей Земли и должна рассматриваться сообща. В этом смысле нас можно сравнить с огромной колонией леммингов, занимающей площадь всей планеты, и если случится катастрофа, то она коснется всех. По правде говоря, возможность подобной катастрофы вполне реальна.
Что же касается семейных пар, то еще неизвестно, создает ли контрацепция неестественные условия или, наоборот, возвращает нас в естественное состояние. До появления медикаментов, противозачаточных средств и других современных способов предохранения семейная ячейка могла обзаводиться большим количеством потомства, но процент детской смертности был высок. Все, чего контрацепция (конечно, в разумных пределах) способна достичь, это приблизить данный процент к уровню того времени, когда еще не было изобретено искусственное оплодотворение человеческой яйцеклетки.
Если мы сейчас не задумаемся о совместном решении проблемы контрацепции, то неизбежно появится другой фактор, ограничивающий рост населения. Животные, именуемые людьми, быстро достигают предела возможного, и, если не удастся умерить нашу плодовитость добровольными способами, расплачиваться за это придется уже нынешнему поколению. Если профилактика лучше лечения, то необходимость контрацепции очевидна. Довольно трудно понять человека, который доказывает, что профилактика возникновения жизни хуже, чем лечение от болезни под названием «жизнь». Каждый человек – это не просто организм для безрассудного использования, это высококачественный продукт, которому для совершенства и развития требуются годы и который нуждается во всевозможной защите. Тем не менее противники контрацепции упорно отстаивают свои убеждения. В случае их победы толпы отпрысков непредохранявшихся родителей, получившие от них путевку в этот мир, смогут увидеть полный крах всего человеческого сообщества.