Ржевский 2 (СИ)

Дверь приоткрыта, окна тоже, там должно быть слышно.
— Зайди! — предлагает изнутри голос менталистки.
— Мои извинения, я сейчас.
Самбур кивает, я взбегаю на крыльцо.
— ВОТ ЭТО ДА! — открывшееся зрелище, если бы не мои стальные нервы, могло бы даже с толку сбить.
Большая комната этой избы была пустой. Все расположились в ней на каких-то мягких пружинящих ковриках (коэффициент упругости, вижу на глаз), которые без затей побросали на пол.
Подстилки, видимо, магические: закрывают квадраты как бы не два на два ярда каждая, их наверняка в сумках в свёрнутом виде принесли массажистки.
Мои гостьи полностью раздеты.
Норимацу расположилась лицом вниз и лениво шевелит кистью правой руки при моём появлении. Едва отрывая её от покрывала, она таким образом приветствуя меня: на её спине сидит первая профессионалка и, судя по виду, прорабатывает основаниями ладоней верхнюю часть спины и затылок.
Аль-Футаим лежит на спине. У неё в ногах на коленях работает вторая массажистка: разминает стопу, голень, пальцы ног.
— Мр-р-р… хр-р-р… Ржевский, тебе не повезло… — говорит принцесса на языке Залива, приоткрывая и тут же закрывая обратно левый глаз. — Все мастера заняты, но ты первый в очереди. Ты же сам сказал, что у тебя пока дела. Мр-р-р… Хр-р-р… А-а-а… Хорошо-о-о-о… Мы всех заняли. Извини-и-и-и-и…
Наджиб, зад которой разминает третья специалистка, единственная слегка краснеет, но тут же берёт себя в руки. Подпирая подбородок кулаком, она предлагает:
— Говори, чего хотел? Я в твоём полном распоряжении. — Подумав, добавляет. — Как менталистка.
Её полушария с этого ракурса смотрятся очень убедительно.
— Ты красивая, — впечатлённый зрелищем, заявляю абсолютно искренне. — Далия, ты тоже!
— М-хм, — еле шевелит пальцами аль-Футаим, почти не разлепляя губ.
— И ты, Шу! — если делаешь комплименты в подобном составе, обойти нельзя никого. Тем более, чистая правда, впору самому себе завидовать. — Мадина, какая у тебя выразительная линия бёдер! Я всегда это знал!
Чёрт, а ведь я сюда совсем за другим шёл. Мысли куда-то не туда свернули.
— Ты говорил, помню, — насмешливо фыркает Наджиб. — Что у меня жопа красивая.
— Знаешь, я не думал, что настолько, — комментирую предельно честно. — Без одежды, как оказалось, всё даже намного интереснее. А Далия такая же?
— Да. Мы с ней одинаковы, полностью. Даже зубы, форма каждого, не корчи рожу наивного идиота, тебе не идёт… Дим, чего хотел, а?! Ты уже или сюда, или туда! Не стой на пороге! Настрой сбиваешь.
— Самбур хочет пару заявлений сделать в мой адрес насчёт будущего сотрудничества. Настаивает на том, что ты должна быть свидетелем: вопрос принципиальный, у него актива в виде Слова Ржевского за спиной нет.
— Поняла. — Менталистка мгновенно перетекает в вертикальное положение, выскальзывая из-под массирующей её профессионалки. — Сейчас.
А одевается она быстрее, чем иной боец в войсках. Ух ты.
— Пошли, — Наджиб стремительно распахивает дверь. — Дело есть дело, с бабами потом оттянемся.
Японка, приоткрыв левый глаз, отдаёт короткое распоряжение на своём языке и освободившаяся специалистка пересаживается к аль-Футаим. Берёт на колено её вторую ногу и дублирует работу напарницы в четыре руки.
*****
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим. 
Далия оказалась права. Если время от времени кое на что плюнуть и плыть по течению, напряженки становится меньше, а плюсов больше.
Азиатки, которых позвала Норимацу, действительно знали толк в своей работе. Даже голова прояснилась, а настроение поднялось. Прикольно.
— Ржевский, погоди. — Она решительно придержала опекуна на крыльце за рубаху, переходя на свой родной язык.
Внизу в отдалении тактично прохаживался вперёд-назад ювелир, явно намереваясь не приближаться к дому ближе расстояния, с которого слышно происходящее внутри.
— Да?
— Дим, я была не права, когда мотала тебе нервы. Просто хотела извиниться и чтобы ты это знал.
— Да ладно, чего ты, — засмущался вдруг попечитель. — У каждого свои тараканы, твои ещё безобидные. Должны же быть какие-то развлечения, а-га-га-га-га.
 
— Мир? — она требовательно посмотрела на него снизу вверх.
— Да мы вроде и не ссорились, — он озадачился.
— Не обижаешься? Не сердишься?
— А надо? — подбородок Ржевского спикировал вниз, подтверждая искренность.
— НЕТ! Спасибо, что ты есть! — она на короткое мгновение прижалась к нему, обнимая.
— У тебя сиськи классные. — Глухо выдал он.
— Я знаю. Всё, отношения выяснили, я спокойна, — она действительно повеселела. — Погнали твоего золотых дел мастер потрошить.
Аль-Футаим иногда чертовски права: прав без обязанностей не бывает.
Надо сперва в себе разобраться, потом другим нервы трепать. Тем более, ему.
— Спасибо, что уделили время. — Ювелир чуть вызывающе впился в неё взглядом, старательно подставляя содержимое головы. — Пожалуйста, настройтесь на меня получше, это важно.
— Уже, — лаконично ответила Наджиб.
— Точно?! — в его интонациях скользнула лёгкое недоверие.
А в мозгах — глубокий скептицизм.
Пф-ф-ф, сказать ему нынешний ранг, что ли? Должен бы сообразить: если пятёрку-коллегу в его салоне вырубила мгновенно да над ним успела щит растянуть, его мозги точно секретом не являются.
— Вам сказать, какого цвета у вас были штанишки в одиннадцать месяцев? — бесстрастно поинтересовалась менталистка. — Которые вы, сидя у кормилицы на коленях под шелковицей, испачкали, м-м-м, красным соусом? Опрокинув что-то на себя? Вы тогда даже не поняли, что это было, потому вид посуды в вашей памяти отсутствует.
— Ой. А я и сам не знаю, — Самбур мгновенно растерял апломб. — Я себя более-менее с трёх лет осознаю, — выдал он с виноватым видом.
— А вот я знаю, — вздохнула Наджиб. — Могу даже при желании посчитать, сколько ягод лежало в вашей чашке в тот момент. Только лень.
Она щёлкнула пальцами, демонстрируя ему, что отпускает ментальный поводок.
— Ой, понял, — он спохватился, встряхнулся и пришёл в себя. — Впечатляет! — затем отдал ей должное поклоном.
Мадина коротко кивнула в ответ:
— Пожалуйста, разговаривайте с Ржевским. Я буду идти рядом, на меня просто не обращайте внимания. Это нормально.
— Господин Ржевский, я сейчас буду задавать неоднозначные вопросы. Прошу вашу спутницу быть свидетелем: злого умысла не имею.
— Жду с нетерпением ваших вопросов, — блондин тоскливо покосился на избу с массажистками, решительно удаляясь от неё по боковой дорожке.
— Как вы оцениваете будущее города в среднесрочной перспективе? Три-шесть месяцев?
— Смута. — Опекун был лаконичен. — Конфликты между разными группировками, в том числе летальные.
— Почему?
— Отмена царского моратория на вооружённые отряды в Соте, раз. Нездоровое шевеление команд наследников, два. Углубляющийся конфликт между производителями буржуази… тьху, представителями вашего сословия и столбовым дворянством, три.
— А какие группировки будут основными конфликтующими, с вашей точки зрения? — Самбур не ожидал предыдущего ответа.
Был изумлён и не скрывал: всё это, только гораздо более витиевато, он собирался рассказать Дмитрию лично после того, как тот бы ничего внятного в ответ не сообщил.
Мадина фыркнула, повеселела и поймала ладонь опекуна своей. Дальше пошла, качая руками, как в детстве.
— Первые бузотёры — команды троих наследников, — вздохнул Ржевский. — Это на поверхности. Биться будут между собой бескомпромиссно, до последней капли крови. Простого народа, живущего в городе.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Дальше идут такие, как вы: зарабатываете личным трудом, порой намного больше Власти, но прав в сравнении с теми, кто царствует и правит, не имеете. По большому счёту, любой вельможа может с вами сотворить, что хочет. В иллюстрации мы все сегодня участвовали.
— Говорите, не останавливайтесь. Пожалуйста.