Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье

– Они здесь совсем не боятся людей, – крикнула Мария. – Три года назад в тех местах, куда мы направляемся, косули ели у меня из рук!
– Неужели горцы не любят охоту?
– Любят, конечно. Но стреляют в основном вепрей, иногда – медведей. Убить косулю считается грехом.
«Дикари», – подумал Раттенхубер.
Впереди послышался топот копыт. Кто-то скакал им навстречу, невидимый за поворотом дороги. Раттенхубер расстегнул кобуру и положил руку на рукоять пистолета.
Предосторожность оказалась излишней – это был один из разведчиков-добровольцев, кривой Абдул. Абдулу было хорошо за сорок, в молодости он успел некоторое время побыть разбойником – впрочем, как сообщила Мария Раттенхуберу, все черкесы в той или иной степени были разбойниками, даже само название их народа означало «головорезы». При Советах Абдул несколько лет отсидел в тюрьме и вышел обозленный на весь мир, а особенно на коммунистов и русских. Немцев, напротив, он очень уважал, а у генерала Ланца ходил в кунаках еще с довоенных времен, когда тот покорял кавказские вершины под личиной мирного альпиниста.
– Салям, генерал, – поздоровался Абдул с Раттенхубером. Генералами у него были все немецкие офицеры в чине выше майора. Затем перевел взгляд на Марию фон Белов и вежливо дотронулся правой рукой до своей шапки. – Фйэохъус апщий, госпожа! 
– Что он сказал? – спросил Раттенхубер.
– Пожелал нам доброго пути, – ответила фон Белов и обратилась к черкесу по-русски – этот язык Раттенхубер немного понимал.
– Все ли спокойно впереди?
Абдул наклонил голову – на затылке у него была лысина, похожая на круглую поляну посреди спутанного черного кустарника.
– Все спокойно, – подтвердил он. – Русские засели на перевале Клухор, но их очень мало.
Из последовавшего затем разговора Раттенхубер почти ничего не понял. Мария спрашивала про какие-то пещеры, Абдул отвечал неохотно и все время порывался уехать, но фон Белов его не отпускала. В конце концов она смилостивилась и разрешила черкесу продолжить путь. 
– О чем вы говорили? – поинтересовался Иоганн. 
– О, пустяки, – махнула рукой Мария. – Ничего существенного. Я спросила, поднимался ли он на скалы над древним кладбищем. Он пытался отрицать, но в конце концов сознался. Слухи о золоте притягивают таких людей. 
– Но вы же сами сказали Ланцу, что в пещерах находили золото.
– Не так много. Всего лишь несколько тонких пластин общим весом не более двухсот граммов. На самом деле на этом кладбище есть кое-что поценнее золота.
– Что же?
– Скоро увидите сами.
«Не хватало мне еще помогать ей рыться в древних могилах», – с отвращением подумал Раттенхубер. 
– Надеетесь найти там этого вашего мангуста?
Мария фон Белов удивленно посмотрела на него и расхохоталась.
– Разумеется, нет! Такие вещи просто так на дороге не валяются. Чтобы их найти, нужно потрудиться... да и «найти» – еще не значит «взять». Но в склепах может обнаружиться кое-что важное, то, что поможет нам найти дорогу к мангусту.
– Хотите говорить загадками – дело ваше, – буркнул Раттенхубер.
За иссеченным трещинами скальным выступом, похожим на вытянутое морщинистое лицо, дорога раздваивалась. Одна тропа уходила вниз, в долину, другая вела к не внушавшему доверия мосту через бурную речку Уллу-Муруджу. Мария без колебаний направила своего жеребца по второй тропе.
– Хорошо, что у генерала Ланца нет тяжелой бронетехники, – пробормотал Раттенхубер. Мост выглядел старым и явно нуждался в ремонте. Река под ним ярилась, словно пытаясь прогрызть и без того ветхие опоры.
– Иоганн! – крикнула ускакавшая вперед Мария фон Белов. – Не бойтесь, он под вами не развалится. Он стоит здесь с восемнадцатого века!
Подивившись отсутствию логики в словах своей подопечной, Раттенхубер все же рискнул пересечь мост. На том берегу лес поредел, дорогу ограждали серо-желтые скалы, подножие которых густо поросло мхом.
– Отсюда до кладбища полчаса быстрой езды. Не волнуйтесь, вам не придется шарить в костях, этим я займусь сама!
– Надеюсь, – холодно ответил Раттенхубер.
 
Мария фон Белов обернулась к нему с лукавой улыбкой.
– Вы останетесь внизу, чтобы охранять меня от диких медведей. Вы же не боитесь медведей, Ганс?
– Я боюсь только идиотов, – честно ответил Раттенхубер. – Они непредсказуемы. А медведи, напротив, очень умные существа.
Он, не отрываясь, смотрел на покрытый изумрудным ковром мха противоположный склон ущелья. Что-то на том берегу тревожило Раттенхубера. Ничего определенного – разве что птица, с гортанным криком взлетевшая с крутолобого валуна – кто-то ее спугнул? Иоганн поднес к глазам бинокль – склон приблизился. Камни, скальные выступы, все в густой зелени. Вроде бы ничего подозрительного. Но откуда же тогда это неприятное ощущение, будто за ними наблюдают?
– Тогда – за мной! – крикнула Мария фон Белов, стегнув своего жеребца. Дорога, извиваясь змеей, уползала все выше в горы. Вскоре над головой вновь замелькали сосновые лапы – дорога нырнула в лес.
Заросший деревьями склон круто уходил вниз, где под скальным навесом грохотала река. По правую руку сосны, цепляясь могучими корнями за каменистый косогор, пронзали макушками ярко-голубое небо. «Здесь рота может остановить дивизию», – подумал Раттенхубер. 
Под сводами леса они ехали недолго – вскоре деревья начали расступаться в стороны, открывая удивительной красоты поляны, за которыми поднимались отвесные стены иззубренного, как клинок старой сабли, хребта. Позади остались теснины Гоначхира, залитые яростным кавказским солнцем. Впереди лежало нагромождение скал, огромных глыб, будто вырванных из плоти гор и брошенных к их подножию, хаос каменных фигур, похожих на статуи безумного скульптора. 
– А вот и кладбище, – Мария фон Белов протянула стек в направлении полуразрушенного массива, похожего на развалившуюся под тяжестью лет ступенчатую пирамиду. – Видите, вон там, за дольменом!
Что такое «дольмен», Раттенхубер не знал. Кладбище же показалось ему похожим на гнездо каких-то чудовищных термитов, источивших скалу, словно трухлявое дерево. Отверстия в скале начинались на уровне человеческого роста, так что до нижних можно было легко дотянуться рукой.
Мария соскользнула с седла и привязала своего жеребца к корявому стволу граба, росшего на берегу хрустально-чистого ручья. Раттенхубер тоже поспешил спешиться: верховая прогулка по горам здорово ему надоела. 
– Прекрасное место для пикника, – Мария фон Белов извлекла из висевшей на боку кабардинца походной сумки моток веревки и крючья. – Я захватила с собой кое-какие продукты и была бы весьма признательна вам, Иоганн, если бы вы занялись приготовлением обеда. А я пока что навещу кое-кого там, наверху.
Раттенхубер скрипнул зубами, но промолчал. Он все чаще вспоминал историю о Геракле, который был вынужден три года служить капризной царице Омфале. Сейчас его заставляют кашеварить, а что будет дальше? Ах, если бы не приказ фюрера!..
– Обед я, разумеется, приготовлю, – сказал он, – но вас попрошу быть предельно осторожной. Мне трудновато будет защитить вас от падения с высоты на острые камни.
– О, Ганс, – засмеялась Мария фон Белов, – так у вас, оказывается, есть чувство юмора! Как это мило! 
Видя, что Раттенхубер нахмурился, она вновь стала серьезной.
– За меня не беспокойтесь, на скалах я чувствую себя уверенно, как снежный барс. Хоть я и сказала Хуберту, что не увлекаюсь альпинизмом, кое-какие навыки у меня все же есть. В конце концов, я выросла в горах.
– Где же именно? – поинтересовался Иоганн. Мария почти никогда не рассказывала о своем прошлом.
– Очень далеко, мой дорогой Ганс, в Южной Америке. Но хватит болтать – время дорого. Через час, самое большее – полтора – здесь окажется авангард Ланца. 
Забросив веревку за спину, фон Белов направилась к изъеденной дырами скале, легко перепрыгивая с валуна на валун.
Раттенхубер проводил ее взглядом, потом прошелся вдоль ручья, оценивая выбранное Марией место с точки зрения специалиста по безопасности. Впереди, в направлении Клухорского перевала, дорога просматривалась на пару километров – можно было различить даже тонкую струйку дыма, поднимавшуюся над крышей крошечной горной хижины.