Зверь-из-Ущелья. Книга 2 (СИ)

Матерь Гор, неужели я это всё заслужила?!
– Не тебе меня жизни учить, Горт, – я стала медленно отходить – словно он был голодным хищником, а я жертвой. Хотя… я и есть жертва. – Ты всё ещё говоришь с Каменной жрицей. Но, если выпустишь меня отсюда, я постараюсь забыть об этом недоразумении.
– Обязательно выпущу… Но не сейчас!
Он оказался очень быстрым и сильным – настиг в один прыжок и зажал в углу. Шаря по телу жадными лапами, дышал в ухо и пытался обслюнявить шею, а меня трясло от ужаса и омерзения. Я толкала его в грудь, тщетно пытаясь сдвинуть эту скалу, пинала по ногам, но силы были слишком неравны.
– Милая… Рамона… – пыхтел вконец одуревший Горт. – Не противься… как я тебя люблю… какая ты сладкая…
Высвободив руку, я вцепилась ногтями в его физиономию, содрав кожу до крови. Во мне плескалось бешенство, сжигая страх и оцепенение, в ушах барабанным боем отдавался грохот сердца.
– Не смей меня трогать!
Горт потемнел лицом и оскалился.
– Бешеная девка! Я научу тебя послушанию… – с этими словами он схватил меня за горло и пришпилил к стене. Другой рукой попытался задрать платье, но я начала отбиваться ногами с силой, какой сама от себя не ожидала. Лягала его, как взбесившаяся лошадь.
– А ему ты готова была это позволить? Этому проклятому лестрийцу! – кривясь, он сжал пальцы сильнее – ещё немного, и сломает гортань. – Я столько лет благоговел перед тобой, молча смотрел, не смея коснуться даже в мыслях… Ты была священна, недосягаема, как звезда… А на деле оказалась обыкновенной… – он выругался, и в этот момент пальцы сжали голое колено.
Я не могла кричать, только хрипела, задыхаясь в тисках каменных рук.
– Ты ничего мне не сделаешь, милая… Только когти поломаешь… Когда ты станешь негодной, я женюсь на тебе, слышишь? Мы будем жить вместе, в моём доме… Ты будешь счастлива… Твой отец сам отдаст тебя мне, ещё и заплатит сверху…
Сознание начало ускользать – обезумев, Горт не понимал, что душит меня уже по-настоящему. Я скребла его руку, извивалась змеёй – тело решило бороться за жизнь до последнего.
– А хочешь, сбежим отсюда?.. – прикосновение обожгло бедро, парень ущипнул меня до боли, а потом погладил, извиняясь. – Туда, где никто нас не знает? Я продам свои самоцветы, я буду работать… Будешь ходить в шелках, как королева…
Последние силы покидали меня, перед глазами распускались огненные бутоны, виски взрывались от грохочущей в голове крови. Нет, не-ет… Только не здесь и не так…
Ренн...
Затухающее сознание нарисовало знакомые штрихи – упрямо сведённые брови, волевой подбородок, глаза цвета горного озера.
Ещё чуть-чуть... Ещё немного – и мы встретимся. Будем вместе в вечности.
Когда свет перед глазами начал гаснуть, и я была готова рухнуть в небытие, хватка на горле ослабла – я тряпочкой скользнула на пол.
Воздух со свистом ворвался в лёгкие, кашель сотряс тело.
Послышался шум, треск и грохот… кто-то вскрикнул, а потом воцарилась тишина.
– Рамона! – меня схватили за плечи и вздёрнул вверх. – Ох, мамочки… Ты цела, сестрёнка?
– Орвин? – прохрипела я, цепляясь за куртку брата. – Это ты?..
Он спас меня, он успел!
– Хвала Матери Гор! – знакомые голоса наполнили комнатёнку и, проморгавшись, я увидела своих дорогих подруг.
Тира, Сора и Коринна толпились у дверей.
– Мы шли к тебе…
– Хотели помочь…
– Но ты пропала, а камни…
Наперебой загалдели они, окружили меня кольцом, а я, наконец, дала волю слезам. Они гладили меня по спине и волосам, шепча что-то утешительное, а Орвин в это время связывал руки и ноги бессознательного Горта.
– Я со злости так приложил этого кабана, что он захрюкал и упал без чувств, – брезгливо морщась, сообщил Орвин. – Ну и скотина… Никогда ему не прощу.
– Он… – Тира закусила губу. – Не успел?
Я помотала головой. Не успел. Они пришли в самый последний момент, когда я утратила всякую надежду. Дорогие мои… Как же я им благодарна! Хотелось от души обнять всех, но руки плохо слушались – тряслись, как у древней старухи.
Даже Тира, с которой мы совсем поссорились, казалось бы, навсегда, тоже была здесь!
 
И вдруг меня обдало холодом:
– Лаара! Она побежала доносить Матушке Этере…
– Мы прижали сучку в коридоре, – кровожадно сообщила Сора. – Я как следует отметелила её, и она всё рассказала. Вот же дрянь… Уползла от нас с таким видом, будто её потаскала стая подгорных духов. О, она не скоро это забудет! Будет знать, как подслушивать чужие разговоры. Пронюхала ведь, что мы хотим тебя освободить и ищем амулет Верховной.
– Тихо, хватит ругаться, – одёрнула её Коринна, а потом с жалостью взглянула на меня. – Как твоя шея?
Я сглотнула и коснулась кончиками пальцев гортани.
– Болит. Он меня чуть не задушил.
– Мы принесли твои амулеты, я стащил их из кабинета дяди Рорана, – Орв сунул руку в карман и извлёк мешочек. – Ты сможешь исцелить себя.
– Ах, Орвин… – я приняла его с благодарностью, подавив всхлип. Руки ходили ходуном, в горле саднило, но грудь переполняли эмоции столь сильные, что перед ними отступал пережитый ужас. – Я вам так благодарна, видит пресветлая Матерь! У меня просто нет слов, как я вас люблю…
Девчонки замерли вокруг меня. Кори глядела круглыми глазами, Тира держала ладони у живота, неосознанно пытаясь его защитить. Сора вытирала кулаком покрасневшие глаза. Орв, как настоящий мужчина и защитник, покровительственно гладил моё плечо.
Теперь всё будет хорошо. Теперь всё будет…
Не будет. Без него уже ничего не будет.
Вдруг мысли прервал до боли знакомый звук. Лёгкое потрескивание, как если трёшь шерстяным платком по волосам. Мы вздрогнули, будто застигнутые котом мыши, и переглянулись. В глазах – паника.
Ох, нет, только не она!
Но я знала, кто сюда идёт. И ничего поделать не могла.
В стене напротив начало стремительно разгораться алое свечение, и сотни острых кристаллов, как бутоны, выросли из толщи серых камней.
Из врат вышла сама Матушка Этера. 
Глава 23.
Я снова горел. Плавился от огня, что разъедал нутро. Нервы скручивало от боли, рана в боку горела диким пламенем, но я не мог даже пошевелиться – странное оцепенение сковало тело.
Сквозь пелену я видел силуэты, слышал голоса – они говорили обо мне. Громче всех звучал отцовский, но моё существо, существо родного сына, не тянулось на его голос, наоборот – стремилось закрыться, как от угрозы.
Меня пытались накормить. Вливали по каплям еду и лекарство, но в ответ на это пламя начинало течь только сильней, и я эгоистично мечтал о том, чтобы мои мучения прервались. А потом вспоминал, что на земле остались незавершённые дела, и, стиснув зубы, цеплялся за жизнь. Выгрызал себе право вернуться.
Я не мог покинуть Рамону.
Я подвёл её, и теперь она совсем одна. Что сотворят с ней искатели? Или уже сотворили? Её отец, этот упёртый властный тиран, не простит гибели Орма. Даже такой нелепой, совершенно случайной. И не упустит возможности отыграться на Моне.
Я видел дрожащие губы и глаза цвета сосновой смолы – в этих янтарных озёрах плескалось такое лютое отчаянье, что сердце разрывалось.
И тонкие дрожащие пальцы. И толстая коса с вплетёнными бусинами. И белый подрагивающий живот, залитый лунным светом… Запрокинутое лицо, губы, молящие о ласках…
Мне было больно о ней думать, внутри всё переворачивалось от страха и злости. И тогда я начинал падать в липкую черноту, проваливался в бездну, чтобы в один момент птицей взмыть вверх и увидеть тот самый сон.
Я видел полёт. Подобные сны снились мне с самого детства, но в последнее время стали особенно частыми. Я был свободен, как сокол – парил над вершинами гор, над Лестрой, над крышами замка и верхушками сосен. Всё выше, выше и выше. И каждый раз меня мучил вопрос – куда я всё-таки лечу? Что мне хотят показать? Но сон всегда обрывался, так и не принеся ответов.