История США от глубокой древности до 1918 года

Однако судьба псевдогероя Саратоги все-таки была лучше судьбы ее истинного героя, ибо в тот мрачный 1780 год Бенедикт Арнольд приписал к истории своей жизни самую мрачную главу.
Мало кто внес столь значительный вклад в борьбу за независимость Америки, как это сделал Арнольд, — и получил бы взамен столь мало. Он не стяжал ни чинов, ни славы — только раны. Весной 1778 года он был не годен для участия в боевых действиях из-за размозженной ноги и получил необременительное место командующего американскими силами в Филадельфии. Там он жил припеваючи, компенсируя невзгоды, пережитые во время военных кампаний.
Арнольд никогда не пользовался популярностью среди тех офицеров, кто не мог сравниться с ним блеском и талантом, а теперь его излишества в Филадельфии еще усилили его непопулярность. Его обвинили в нарушения всевозможных военных правил, так что ему пришлось потребовать военного трибунала, чтобы снять с себя эти обвинения. Трибунал состоялся в декабре 1779 года, и, признав его виновным в паре мелких нарушений, Вашингтон приговорил его к дисциплинарному взысканию.
Вашингтон, ценивший Арнольда, старался максимально его поддерживать и в прошлом несколько раз не давал тому в гневе подать в отставку. На этот раз он также приложил все силы, чтобы пощадить гордость Арнольда, так что взыскание было таким мягким, что едва ли могло считаться наказанием.
Тем не менее гордость Арнольда была задета — и терпение его лопнуло. С 1775 года он был вдовцом, а весной 1779 года женился на молодой красавице из Филадельфии, симпатизировавшей британцам. Она без труда уговорила мужа отплатить американцам за их неблагодарность, и он начал переговоры с британцами на предмет продажи информации за деньги.
После трибунала он зашел дальше. Он попросил у Вашингтона поручить ему командование Уэст-Пойнтом — важным укреплением на реке Гудзон, примерно в 65 километрах от города Нью-Йорка. Вашингтон, стремившийся ублаготворить обиженного генерала, согласился. Весной 1780 года Арнольд начал переговоры с британцами, собираясь сдать им форт за вознаграждение в 20 000 фунтов.
Переговоры с Арнольдом от британской стороны вел майор Джон Андре. Андре сражался вместе с Хау в кампании, когда была захвачена Филадельфия, а после отставки Хау стал заместителем генерала Клинтона по вопросам разведки. Он присутствовал при осаде и захвате Чарлстона, а когда вернулся в Нью-Йорк в июне 1780 года, то там его дожидалось предложение Арнольда о сдаче Уэст-Пойнта.
21 сентября 1780 года Андре отправился вверх по Гудзону под переговорным флагом, встретился с Арнольдом и обговорил окончательные условия. Арнольд должен был получить 20 000 фунтов в том случае, если Уэст-Пойнт удастся успешно передать, и 10 000 фунтов в том случае, если его попытка окажется неудачной и ему придется бежать к британцам. Корабль, доставивший Андре, был обстрелян и вынужден был отойти, а Андре заночевал на берегу, а потом попытался добраться до британцев по суше.
Делать это в бросающемся в глаза алом мундире британской армии было бы неразумно, и он переоделся в гражданский костюм. Однако как только он это сделал, то с точки зрения законов военного времени превратился в шпиона. В мундире в случае поимки он превращался бы в военнопленного, без мундира его ожидало повешение.
Случилось так, что по пути на юг Андре был остановлен и обыскан американскими солдатами. У него в сапоге обнаружили бумаги относительно сдачи Уэст-Пойнта — и его срочно отправили обратно по реке к Арнольду, полномочий которого было достаточно, чтобы разобраться с этим делом. Арнольд понял, что его предательство вот-вот вскроется — и моментально бежал к британцам, оставив Андре американцам в качестве козла отпущения.
Было очевидно, что настоящим преступником являлся Арнольд, и потому, когда военный трибунал приговорил Андре к смерти, Вашингтон предложил передать его британцам в обмен на Арнольда. Вероятно, Клинтону очень хотелось бы согласиться, но он уже дал слово Арнольду, и честь требовала, чтобы он отказался — и потому Андре был повешен 2 октября 1780 года.
 
Бенедикт Арнольд избежал повешения, однако это крайне прискорбно. Какими бы ни были его обиды, его предательство было непростительным. Во-первых, по крайней мере Вашингтон его ценил и поддерживал — а он в ответ злоупотребил симпатией Вашингтона, чтобы осуществить свое предательство. И кроме того, Арнольд сделал это не из-за своих убеждений. Можно было бы простить человека, который переметнулся на другую сторону, уверившись в том, что честь и правда находятся именно на той стороне, куда он переходит. С Арнольдом дело обстояло не так. Он не был убежден в правоте Британии, он не решил, что выбрал не ту сторону в этой войне. Он просто продался за деньги.
Вот почему не стоит удивляться, что несмотря на все, что Арнольд сделал для дела независимости Америки, он вошел в историю в качестве настоящего злодея, а его имя для любого американца с тех пор стало равнозначно слову «предатель».
К тому же среди британцев ему не удалось хорошо устроиться. Хотя британские офицеры в силу военной необходимости должны были иметь дело с предателем, готовым продать свою сторону за деньги, однако они не обязаны были потом с ним общаться. Кроме того, его сочли жалким трусом из-за того, что он допустил, чтобы вместо него умер Андре. Хотя весь остаток войны Арнольд сражался на стороне британцев и получил более 6000 фунтов, поместье в Канаде и чин бригадного генерала, его карьера катилась под гору. Через год после своего предательства он уехал из Америки и больше туда не возвращался, доживая последние двадцать лет своей жизни язвительным и мрачным человеком, потерпевшим неудачу во всех своих начинаниях.
Однако то, кем был Арнольд до своего предательства, не было полностью забыто. Спустя сто лет после битвы при Саратоге на месте сражения был сооружен памятник. Были воздвигнуты четыре ниши, и в трех из них установлены скульптурные изображения Гейтса, Скайлера и Моргана. Четвертую оставили пустой, потому что в ней было бы установлено изображение Арнольда, если бы тот не стал изменником.
А на другом участке поля этого сражения, там, где упал раненый Арнольд, находится памятник в виде сапога: он увековечил ногу, получившую рану в борьбе за независимость Америки. На памятнике говорится о «самом блестящем солдате Континентальной армии», но не называется его имя.
Американцы держатся
В 1780 году у американцев было много поводов для того, чтобы горевать. За триумфом, вызванным капитуляцией Бергойна и союзом с Францией, последовали три года спада. Они вместили в себя разочарование у Монмута, неудачи французского флота, потерю двух южных штатов, позорное бегство Гейтса и предательство Арнольда. Даже новая военно-морская операция Франции (инициированная Лафайетом, который приехал во Францию в 1779 году, чтобы ратовать за активные действия) мало что дала.
2 мая 1780 года Франция направила через Атлантику на сильной флотилии почти 7000 солдат под командованием Жана Батиста Рошамбо. 11 июля они прибыли в Ньюпорт (Род-Айленд) и высадились там. Однако почти сразу же туда прибыл британский флот, установивший блокаду. Французские корабли на год оказались заперты в Ньюпорте.
Рошамбо мог бы оставить свои корабли в Ньюпорте и повести армию на восток для соединения с Вашингтоном. Однако он не захотел оставлять свои корабли, а Вашингтону, по правде говоря, он без кораблей и не был нужен.
С тех самых пор, как британцы ушли из Филадельфии, опасаясь подхода французских кораблей, Вашингтон питал глубокое уважение к военно-морским силам. С этого момента он свел наземные сражения к минимуму, так что добавление французских солдат к его собственным ничего не дало бы, а возможно, еще и привело бы к трениям между французами и американцами. Вашингтон был твердо намерен ждать, пока французы не смогут предоставить в его распоряжение не только солдат, но и корабли.
Однако были и светлые моменты — и один из них на юге, где положение казалось самым мрачным.