Тайные мечты одинокой женщины (СИ)
- Прости…
Больше он не матерился, да и вообще не произнес ни слова. Эйра использовала колесо Вартенберга – небольшое колесико с острыми шипами, закрепленное на ручке. После него прикосновение мягкого перышка Матвей воспринял, как боль.
Повязка на глазах обостряла чувства, сбивала с толку. Матвей не мог оценить заранее, чего ждать от следующего прикосновения, и это заставляло его воспринимать воздействие иначе. Тупое лезвие холодного ножа имитировало порез. А зажимы, которыми Эйра щедро украсила его грудь и спину, казались безобидными щипками.
К тому времени, как она взяла в руки флоггер, Матвей научился ритмично дышать и перестал вздрагивать от каждого прикосновения. Его тело покрылось бисеринками пота, а кожа покраснела.
Эйра не собиралась пороть всерьез. Первый урок получился вполне удачным и, как она надеялась, запоминающимся. Всего несколько обжигающих ударов – легких, по сравнению с предыдущими воздействиями, - и она сняла повязку.
Матвей не щурился от света, Эйра заранее убавила освещение. Однако он посмотрел на нее таким мутным взглядом, что мороз пробежал по коже. И Эйра решила рискнуть.
- Ты меня слышишь? – спросила она у Матвея.
Он медленно кивнул.
- Видишь?
- Д-да…
- Слушай музыку. Дыши в такт.
Она включила ритмичную композицию, которую часто использовала при порке. Тихая музыка поплыла по комнате. Эйра крепче обхватила рукоять флоггера.
«И р-раз… и два…»
- Что чувствуешь? – спросила она чуть позже.
- Тепло…
Кожа на плечах покраснела сильнее. Эйра порола по спине, не трогая ягодицы.
Знакомая музыка привычно уносила в топспейс. Это уже что-то вроде условного рефлекса. Правда, срабатывал он только в сочетании с приятным партнером. А Матвей – более чем…
Эйра сбросила дрему, плеснув в лицо воду из чашки, где был лед.
- Матвей, скажи что-нибудь.
- Ч-что?
- Да хоть считалочку, которой ты учил детей.
- Раз, два, три, четы-ы-ыре… пять, я иду-у-у…
- Искать, - закончила за него Эйра. – Все, хватит.
Язык у Матвея заплетался, а взгляд туманился, хоть он еще и держался на ногах. Ему как раз хватило сил дойти до кровати, опираясь на плечо Эйры.
- С первым сабспейсом, Мэт, - сказала Эйра, едва он отключился.
37. Запах женщины
Молодость у Матвея протекала весело и бурно, и довелось ему в то время испытать всякое. В том числе и эйфорию от запрещенных к употреблению веществ. Баловались они с Робкой травкой – к счастью, недолго и без последствий. Ума хватило не пробовать что-то более забористое.
Ощущения, которые Матвей испытал во время урока боли, в чем-то похожи на помутнение рассудка от пары крепких затяжек плана. Особенно к финалу, когда Эйра включила музыку. Те же легкость, эйфория, полет… Разве что его не пробило на «ха-ха», да обошлось без галлюцинаций. И то, похоже, благодаря потере сознания.
Однако пробуждение Матвею понравилось. Он чувствовал умиротворение, сопоставимое с той же эйфорией. Вместо головной боли и мерзкого привкуса во рту – спокойствие и легкость.
Лба коснулось что-то прохладное, и Матвей открыл глаза.
- Как ты? – спросила Эйра, убирая руку.
Он поймал ее за кисть и поцеловал ладонь.
- Прости…
Голос звучал сипло, оттого что во рту пересохло. Эйра протянула стакан, и Матвей, приподнявшись на локте, осушил его в два глотка.
- Еще?
Он кивнул, морщась от боли в спине.
- Придется потерпеть, мой хороший. – Эйра наполнила стакан из кувшина. – Я обработала спину, скоро станет легче.
Теперь Матвей пил медленнее, ощущая на языке что-то кисло-сладкое. Лимонад?
- Спасибо, Эйра.
Она улыбнулась и взлохматила ему челку.
- А извинялся за что?
- Ну… - Матвей смутился. – Я же отключился. Но я не испытывал ничего мерзкого, честное слово.
Эйра фыркнула и лукаво прищурилась.
- Ты отключился от сабспейса.
- Э-э?
- Я тебя обожаю! – Она рассмеялась и чмокнула его в щеку. – Матвей, ты первый, кто просит у меня прощения за сабспейс.
«Хоть в чем-то я у тебя первый…» - чуть не сорвалось с губ. Однако хватило ума промолчать. Не дело упрекать женщину в том, что было до него. Понятно же, Эйра не в монастыре жила. Да и он сам – тоже. Прошлое надо оставлять в прошлом.
- А ты? – спросил Матвей. – Как ты?
- И это тоже никого не интересовало, - призналась Эйра.
- К черту тех, других, - сказал он. – Ты ждала меня. Сама говорила, что я – твой. Это так?
- Так. Ты создан для меня, Матвей.
Он лежал на боку, и Эйра свернулась рядом клубочком, как кошка, уткнулась лбом в плечо. Матвей гладил ее по волосам и млел от переполнявшего его счастья. Мечты сбываются.
- Ты не сказала, как ты, - напомнил он.
- Я помурчала тебе на ушко, - пошутила Эйра.
И, повозившись, прижалась теснее.
- А конкретнее? – не отставал Матвей.
- Устала. Но это приятная усталость. Я сытая, довольная и счастливая.
- Хочешь массаж? Ложись на живот. Только… разденься.
- И ты первый, кто командует мной в клубе, - шепнула Эйра, потянувшись к его губам.
Матвею показалось, что никогда еще их поцелуй не был таким сладким.
- И первый, кому я подчиняюсь, - добавила она, едва переведя дыхание. – Помоги раздеться.
Боль в плечах… не так уж и мучила. Пекло, как будто кожа обгорела на солнце. Матвей расстегнул молнию на платье Эйры. Быстро справился с застежками бюстгальтера.
Она легла на спину и кокетливо протянула ему ножку, обтянутую черным чулком. Сняв его, Матвей покрыл ступню поцелуями. Эйра затихла, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
Исходя из принципа «не возражает, значит, нравится», он продолжил ласкать ее ноги, подбираясь к кружевным трусикам. Снимать их не стал, поцеловал чувствительное местечко через ткань, пользуясь неоднозначным разрешением – Эйра развела ноги.
Она ничего не говорила: ни приказывала, ни просила. Но почувствовать ее одобрение легко. Грудь поднималась и опускалась от тяжелого прерывистого дыхания. Матвей отвел ткань трусиков в сторону и лизнул половые губы.
Запах Эйры сводил его с ума. Так было всегда, с их самой первой встречи. Он не разбирался, чем она пахнет, но знал наверняка – это самый чудесный аромат в мире. Не духи, нет. Их Эйра меняла в зависимости от настроения. Чаще всего она пахла чем-то терпким и цитрусовым. Но кроме этого запаха есть иной – животный, манящий.
Может, это ему только казалось… Эйра пахла уютом и теплом. Немного солнцем и совершенно точно – домом.
Матвей слизывал запахи, и не мог насытиться ими. Он вбирал в себя легкую дрожь и сладкую негу. Он жадно пил возбуждение и стоны. Эйра извивалась и умоляла… без слов. Теперь он держал ее в своих руках – уязвимую и беззащитную.
Презервативы здесь определенно есть, однако не хотелось тратить время на поиски. Матвей вошел в нее без защиты и несколькими сильными толчками довел до пика. Эйра захлебнулась в крике, выгибаясь дугой. А он кончил, выплескивая семя ей на живот. Довольный, как самец, пометивший свою самку. Запахом.
Не иначе, как урок боли пробудил в нем зверя…
Впрочем, Эйра казалась довольной и счастливой, как она и утверждала. Матвей все же сделал ей массаж, но уже дома, после совместного душа.
Вода не щипала кожу, хоть плечи и спину пекло так же сильно.
- Да нет там ничего, только гематомы, - сказала Эйра, заметив, как он вертится перед зеркалом, пытаясь рассмотреть спину. – Кожа не повреждена. У меня есть хорошее лекарство, к утру все пройдет. Только с обнаженным торсом ходить не советую.
- Почему? – тут же поинтересовался Матвей. – И вообще, почему не…
Он замялся, но Эйра верно его поняла.
- Чтобы сидел комфортно, - ехидно ответила она. – А торс не оголяй, чтобы вопросов ненужных не задавали.
- Да где я его оголять буду? – пробурчал он. – На работе, что ли?
- Бука, - упрекнула его Эйра. – Иди ко мне, пожалею.