Боксер 3: назад в СССР (СИ)
Я был настолько заведен, что не заметил, как добежал до общаги пешком. Время уже было позднее: я успевал только переодеться и доехать до вокзала. Однако, ворвавшись в свою комнату и расстегивая на ходу рубашку, я вдруг увидел еще один лежащий на полу камень с прикрепленной к нему запиской. Осторожно подобрав его и развернув бумажку, я прочитал: «Лошары вы трусливые! Послезавтра в 19.00 на том же месте! Иначе пеняйте на себя! Можешь взять с собой еще четверых, если так страшно».
Меня пробрал нервный смех. То есть, в трусости меня обвиняет человек, который даже позвонить мне не решается и общается с помощью анонимных записочек — хотя и я знаю, кто их пишет, и он прекрасно понимает, что для меня это не секрет. Ну вот и кто он после этого?
Но, судя по всему, просто так он не отстанет. Придется все-таки заскочить к нему в гости. Примечание насчет еще четверых в переводе означало, что сам он тоже заручится поддержкой компании, и будут они как минимум впятером. Значит, разговора один на один не получится. С другой стороны, это даже лучше — чем больше свидетелей, тем меньше у него шансов прослыть благородным мстителем. Его-то дружки, как я успел заметить, потрезвее и поразумнее, чем он сам. Это, конечно, не значит, что они сразу перейдут на мою сторону. Но воспринимать его королем они тоже вряд ли будут.
Получается, я беру с собой Сеню — он точно не откажется. Может, он не самый храбрый человек и пока что не такой крутой боец, но все-таки делает успехи. Уж нанести пару-тройку хороших ударов он сможет. А главное — у него есть чувство справедливости.
Кто ещё? Попробую подговорить кого-то из других динамовцев. Вряд ли они будут в восторге от такого предложения, ну и со своими пацанами тоже придется потолковать. Только надо подумать, с кем именно поговорить — чтобы ребята были надежные и не сдали мероприятие ни тренерам, ни какому-нибудь Бабушкину, который тут же все растреплет в своей компании.
Стрелка — так стрелка. Раз товарищ дембель настолько туповат, что даже не понимает, как смешно он выглядит с этими записочками — значит, и стрелку организует такую же тупую. Прорвемся.
Глава 20
Записка тоже меня отвлекла а уже пора было вовсю мчаться на вокзал. Сначала у меня еще была мысль взять с собой кого-нибудь из знакомых по лагерю, но потом я отказался от этой идеи. Встреча толпой грозила перерасти в вечер воспоминаний, а разговоры в духе «А помнишь…» могут продолжаться бесконечно и затем плавно перетечь в расспросы «А что в Москве?». Сомневаюсь, что Алла отвела в своем расписании несколько часов на все эти дискуссии.
Поэтому на вокзал я отправился в одиночку, и это дало мне лишнюю возможность поразмышлять обо всем происходящем. То, что касается бокса, неожиданно продвигалось даже круче, чем я мог мечтать: оценка мощных кубинцев говорила о многом. Значит, все мои наполеоновские планы были не пустыми мечтаньями, достичь этого вполне реально! Значит, моя главная задача теперь — не сбавлять темпы.
А для этого нужно было не отвлекаться на разные личные истории, или, во всяком случае, не ставить их во главу угла, оставляя на каком-нибудь пятом-десятом месте по значимости. А тут мало того, что приходится «разводить» между собой двух девчонок, так еще и от этого дембеля не отвяжешься. Как бы мне так исхитриться соблюсти этот здоровый баланс, чтобы главное дело не пострадало?
По дороге мне так и не удалось придумать на этот счет ничего путного. А на вокзале меня ждал еще один сюрприз: поезд серьезно задерживался, и теперь его прибытие ожидалось аж в первом часу! Вот это да! Придется мне снова ужиком проползать в общагу посреди ночи, ведь подвести Аллу и нарушить свое обещание я не мог. Что ж, будем ждать, ничего другого мне все равно не остается.
За два с лишним часа я раз десять измерил шагами несчастный Казанский, осторожно погулял по окрестностям, стараясь не попасться на глаза ни ментам, ни тем, кто меня мог бы им сдать — подросток, гуляющий ночью в одиночку, в советское время вызывал понятные вопросы. Ещё я оглядывался, чтобы не перейти дорожку каким-нибудь Также хулиганам: тут советская милиция меня бережёт, но вокзал есть вокзал. Здесь за своей безопасностью во все времена и во всех странах нужно следить в оба глаза.
«…прибывает на третий путь» — равнодушно объявил монотонный женский голос из «матюгальников». Да неужели! Успевший за время ожидания изрядно заскучать, я рванул на перрон. Людские толпы, изрядно раздраженные вынужденной задержкой — а ведь многим из них с вокзала еще нужно было как-то добираться по довольно дальним адресам, а транспорт уже не ходил — едва не смели меня с дороги. Я уже начал думать, что лучше бы мне было подождать Аллу в самом здании, как вдруг откуда-то сбоку раздался знакомый голос:
— Миша! Мишка, ну ты даешь!
Я обернулся на звук и увидел улыбающуюся Аллу с двумя чемоданами. Ее лицо выражало радостное изумление.
— Я, честно говоря, думала, что ты меня не дождешься, — объяснила она. — Знаешь, там с этой задержкой, я так понимаю, сейчас половина поезда свои планы меняет. А ты прямо как стойкий оловянный солдатик: надо — значит, на посту!
— Ну ты что, я же обещал, — скромно сказал я. — А свои обещания я привык сдерживать.
— Молодец, — похвалила меня Алла. — Но, честно говоря, если бы ты ушел, я бы поняла и не обиделась. Мало того, что ждать пришлось почти три часа, так еще и ночь теперь на дворе. А у тебя все-таки расписание, с утра небось тренировки какие-нибудь… Ты же у нас теперь профессиональный спортсмен!
— Что есть, то есть, — согласился я и горделиво добавил: — Но я же не мог оставить девушку посреди ночи одну на вокзале!
— Ах ты мой джентльмен, — Алла ласково потрепала меня по волосам. — Но теперь получается, что мы с тобой на этом вокзале застряли вдвоем. Надо, наверное, вызвать такси. Я тебя высажу у твоей общаги и поеду дальше. Где здесь автомат?
Я взял Аллины чемоданы и направился к телефонам-автоматам — пока слонялся, изучил здание вокзала так хорошо, что мог бы, наверное, найти любую точку в нем если и не с закрытыми глазами, то без лишних раздумий. Дойдя до телефонов, Алла вынула записную книжку, где, как оказалось, у нее были записаны все московские номера, которые хотя бы теоретически могут приходиться в какой-то момент.
Я отошел на пару метров, чтобы не подслушивать, а заодно и присмотреть за чемоданами. Но из телефонной будки Алла вышла сильно озадаченной.
— Ты представляешь, они сказали подождать, — сообщила она. — Если у них будут свободные машины, то приедут.
Вот это сервис! Я уже, честно говоря, отвык от такого в своем будущем. С этими бесконечными приложениями на все случаи жизни, системой отзывов, скидочными подписками и прочими благами иногда вообще забываешь о каких-то потребительских проблемах. Вот когда я мысленно похвалил себя за то, что не стал никого звать с собой на встречу Аллы! Выдернул бы сейчас людей почем зря ночью на вокзал. А ведь далеко не все готовы ради этого пожертвовать своим сном, да и вообще — это я ей что-то обещал, а не они.
— И сколько придется ждать? — уточнил я.
Алла грустно покачала головой.
— Они не сказали, — ответила она. — У меня в том году подруга вот так же в Москву приехала, так ей три часа ждать пришлось.
Мы замолчали. Честно говоря, сидеть на вокзале три или сколько там часов мне как-то не улыбалось. Не то чтобы мне было неприятно общество Аллы, но все-таки она была права: график дисциплину никто не отменял, и если с утра я снова приду в зал разбитым и невыспавшимся, то… А я ведь еще надеялся напроситься на тренировку с кубинцами! А тут не то что тренировка — поспать бы нормально, и то подарок.
— Давай немного подождем, — предложила Алла. — Если в ближайшие, скажем, минут двадцать никто не приедет, то беги домой, ну, то есть в общежитие. Ты и так уже из-за меня чуть ли не полночи здесь провел, а тебе надо высыпаться.
— А ты как же? — не понял я. — Тебе ведь добираться-то вообще непонятно куда, да еще и с чемоданами…