Живые. История спасшихся в Андах

За несколько дней до 15 ноября кто-то случайно наступил на ногу Туркатти, и образовавшийся синяк быстро загноился. Нума заверил всех, что рана несерьезная, и поначалу никто особенно не тревожился по этому поводу. Всех больше волновал маршрут экспедиции, так как в ходе ее подготовки выявился ряд взаимоисключающих фактов. Из последних слов пилота они знали, что лайнер пролетел над Курико. Также было известно, что Курико находится в Чили, а Чили — на западе. Но знали ребята и то, что все реки впадают в море, а, судя по показаниям компаса в кабине пилотов, оставшегося неповрежденным, долина, где лежал «Фэйрчайлд», спускалась к востоку.
Объяснить все эти противоречия можно было только тем, что долина, вероятно, огибала горы с северо-востока и потом поворачивала на запад, поэтому участники экспедиции собирались идти вниз, пусть даже из-за этого им и пришлось бы какое-то время удаляться от цели. Горы позади них были слишком высоки. Иными словами, чтобы попасть на запад, группе первопроходцев предстояло сначала двигаться на восток.
Пятнадцатого ноября ребята проснулись рано и помогли уходящим в горы товарищам собрать необходимое снаряжение. Снаружи шел снег, но уже около семи утра все четверо покинули базу. Паррадо взял с собой один из красных башмачков, купленных племяннику, а другой оставил в салоне, сказав, что после успешного завершения экспедиции вернется и заберет его. Вернулся он гораздо быстрее, чем планировал. Начался снегопад, настолько сильный, что через три часа путники возвратились в самолет.
Они еще два дня пережидали непогоду — ставшую привычной пургу. Педро Альгорта, уверявший всех, что лето начнется в середине месяца, превратился для окружающих в мальчика для битья. Все вымещали на нем раздражение и досаду. За эти два дня состояние Туркатти заметно ухудшилось. На его ноге образовались уже два нарыва, каждый размером с куриное яйцо, и Канесса вскрыл их, чтобы выпустить гной. При ходьбе раненая нога сильно болела, но Нума очень разозлился, когда Канесса сказал, что не возьмет его в горы по состоянию здоровья. Нума настаивал, что находится в достаточно хорошей физической форме, но все понимали, что он будет только замедлять продвижение отряда к Чили, и юноше пришлось смириться с мнением большинства. Утром в пятницу, 17 ноября, после пяти недель пребывания в горах, отобранные для горной экспедиции регбисты выбрались из самолета и увидели чистое голубое небо над головой. Они положили в рюкзаки куски печени и мяса, предварительно затолкав их в регбийные гетры, бутылку воды, кресельные чехлы и плед сеньоры Паррадо.
Все вышли из фюзеляжа проводить товарищей. Когда Паррадо, Канесса и Висинтин исчезли за горизонтом, ребята начали делать ставки на предполагаемые даты встречи посланцев «Фэйрчайлда» с людьми. Они не сомневались, что недели через три вернутся в Монтевидео, и во всех подробностях обсудили, как 9 декабря будут отмечать день рождения Паррадо (и даже блюда, которые приготовят по случаю торжества), но надеялись, что отряд доберется до цивилизации гораздо раньше. Альгорта предположил, что это случится во вторник, Туркатти и Франсуа поставили на среду, а шестеро юношей — на четверг. Из этих шести Манхино сделал наиболее оптимистичный прогноз, объявив, что экспедиция доберется до Чили в десять утра, а Карлитос, самый осторожный, утверждал, что это произойдет в половине четвертого пополудни. Харли, Сербино и Фито Штраух поставили на пятницу, Эчаваррен и Метоль — на субботу, а главный пессимист Мончо Сабелья подсчитал, что участники экспедиции достигнут цели в воскресенье, в десять часов двадцать минут утра.
 9 
Впереди шел Канесса, волоча за собой, словно сани, крышку чемодана Samsonite. В ней лежали четыре набитые мясом гетры, бутылка воды и подушки, которым суждено было превратиться в снегоступы, когда солнце растопит наст. Следом шел Висинтин, нагруженный одеялами. Замыкал шествие Паррадо.
 
Они спускались по склону, быстро продвигаясь на северо-восток, и подошвы их бутс цепко вгрызались в ледяную поверхность снега. Канесса постепенно оторвался от своих спутников. Через два часа пути Паррадо и Висинтин услышали его крик и увидели, что он машет им рукой. Канесса стоял на гребне заснеженного холма и, когда они подошли ближе, сказал:
— У меня для вас сюрприз.
— Какой? — спросил Паррадо.
— Хвост!
Паррадо и Висинтин поравнялись с Канессой и действительно увидели хвост «Фэйрчайлда», лежавший в ста ярдах[79]впереди. При аварии он лишился горизонтального оперения, но в остальном почти не пострадал. Внимание отряда сразу привлекли разбросанные вокруг чемоданы. Трое путников подбежали к ним, открыли и начали копаться в их содержимом, оказавшемся сущим кладом! В распоряжении счастливчиков теперь были джинсы, свитеры, носки, лыжный костюм Панчито Абаля и коробка шоколадных конфет. Четыре конфеты они съели сразу, остаток приберегли на будущее.
Юноши скинули с себя грязную, истрепанную одежду и облачились в самые теплые вещи, какие удалось найти. Канесса и Паррадо выбросили носки из человеческой кожи, ведь теперь у них была уйма прекрасных шерстяных носков. Оба взяли по три пары, а Висинтин — четыре, чтобы бутсы Николича, которые были ему велики, удобнее сидели на ногах. Еще он прихватил вязаный шлем из лыжной экипировки Абаля, а Паррадо обзавелся лыжными ботинками.
Забравшись в хвост, искатели нашли в бортовой кухне пакет с сахаром и три мясные лепешки, купленные в Мендосе. Лепешки тотчас же съели, а сахар оставили про запас. За кухней располагался большой багажный отсек, в нем лежали чемоданы. Парни извлекли из них одежду и разложили на полу. В одном чемодане обнаружилась бутылка рома, а во многих других— блоки сигарет.
Парни занялись поиском аккумуляторов для радиостанции, которые, по словам механика Роке, хранились в хвосте, и добрались до них снаружи, через небольшой люк. Собрав ящики из-под бутылок кока-колы и стопку журналов, они развели костер. Канесса начал жарить мясо, а Висинтин и Паррадо продолжили ревизию и наткнулись на несколько сэндвичей в пластиковых упаковках. Сэндвичи уже покрылись плесенью, но были сразу же съедены почти целиком. Ужин состоял из мяса, приготовленного Канессой. На десерт сотрапезники проглотили по ложке сахара, смешанного с хлорофилловой зубной пастой и смоченного в роме. Никогда в жизни им не доводилось пробовать такой вкусный пудинг!
Солнце опустилось за горы. Висинтин и Паррадо собрали одежду, занесли ее внутрь хвоста и разложили на полу багажного отсека. Канесса подключил к проводам, тянувшимся от аккумуляторов, найденную на кухне лампочку, но она взорвалась. он повторил эксперимент с другой лампочкой и сумел ее зажечь. Парни улеглись на полу, заложив вход чемоданами и одеждой, и даже почитали перед сном комиксы при электрическом освещении. После тесного и холодного салона «Фэйрчайлда» багажный отсек хвостовой части фюзеляжа казался участникам экспедиции очень теплым и просторным. В девять вечера Канесса выключил свет. Труженики, сытые и довольные, уснули глубоким сном.
Утром шел легкий снег. Путники доверху нагрузили самодельные рюкзаки и сани и отправились на северо-восток. Слева от них высилась гигантская гора. Они подсчитали, что за три дня смогут обогнуть ее и достичь излучины долины.
Снегопад прекратился, небо расчистилось от облаков, и к одиннадцати утра стало уже довольно жарко. Солнце палило в спину, яркий свет жалил глаза, отражаясь от поверхности снега. Иногда ребята останавливались, чтобы снять очередную пару брюк или свитер. Это отнимало силы и время. Нести одежду оказалось не менее утомительно, чем идти в ней.
В полдень путешественники подошли к скальному уступу, по которому струился ручей, и расположились на привал. Чтобы укрыться от солнца, они соорудили навес из металлических стоек и одеял, взятых с собой в дорогу. На обед съели немного мяса. Висинтин решил утолить жажду водой из ручья, но она оказалась солоноватой. Канесса и Паррадо предпочли ручью талый снег. Отдыхая в тени навеса, ребята смотрели на гору и прикидывали расстояние до ее подножия. По мере изменения освещенности гора словно удалялась от них, а вместе с ней и тонущее в тени место, где долина, по их мнению, поворачивала на запад. Чем дольше Канесса всматривался вдаль, тем больше сомневался в разумности выбранной стратегии. По его наблюдениям, долина простиралась на восток, а значит, размышлял он, с каждым шагом они уходили все глубже в горный массив. В тот день, однако, Канесса не стал делиться тревожными мыслями.