Коллектор (ЛП)

— Ну, как у тебя дела с девушкой? — спрашивает Макс.
Кошусь в его сторону.
— Откуда ты знаешь?
— Ты шутишь? Все знают. О тебе говорит весь город, красавчик.
Тот факт, что все знают о моем назначении, сводит меня с ума. Теперь мне кажется, что надо мной висит огромный прожектор, и всем разрешено смотреть.
Рассказываю Максу практически все, в том числе и о розовых печатях. Умалчиваю лишь о коллекторе возле дома Чарли, в основном потому, что не хочу показаться параноиком. Когда заканчиваю говорить, лицо Макса остается безучастным. Он скидывает мою сумку на пол и садится на противоположную кровать.
— Я не знал, что именно поэтому Босс послал тебя за ней. Ты действительно думаешь, что у нее есть способность разрушать наши печати?
Я киваю.
— Что собираешься делать?
Кладу руку себе на лоб. Честно говоря, понятия не имею, что собираюсь делать. Я доказал себе, что могу подтолкнуть Чарли к греху. И я уже один раз отметил ее душу. Но как сделать это достаточное количество раз, чтобы собрать ее душу менее чем за десять дней? Тяжесть этого задания внезапно оседает у меня на груди, как огромный толстый морж.
— Честно? Не знаю, но что-нибудь придумаю. Из всех коллекторов я всегда был лучшим. За два года я принес Боссу больше душ, чем другие за десять, — смотрю на Макса. — Не в обиду другим коллекторам.
Он пожимает плечами.
— Не волнуйся, для меня это так же важно, как крылья для курицы.
Я смеюсь. Макс все превращает в шутку.
— В любом случае, думаю, Босс даст мне несколько лишних дней, если будет нужно.
Макс прекращает глупо ухмыляться, проводит рукой по волосам и поворачивается ко мне.
— Ты же не серьезно думаешь об этом.
Пожимаю плечами и поджимаю губы, как бы говоря: «Почему нет?»
— Данте, у Босса будет приступ гнева, если ты не принесешь ему душу этой девушки. Ему не нужен Судный день. Вот почему он назначил ей тебя. Ты должен что-нибудь придумать.
— Например, что?
Мне нужно чтобы у друга был ответ, потому что сейчас я чувствую себя невежественным. Макс прав, если Чарли умрет прежде, чем ее душа будет собрана для ада, она попадет на Судный день, и ей бы светил рай.
Макс потирает подбородок, а затем не совсем идеально выбритые щеки.
— Помощник дал мне кое-что.
Сердце перестает биться во второй раз в моей жизни. От помощницы Босса не стоит ждать чего-то хорошего. Всякий раз, когда Босс слишком занят, он вешает дела на нее и та делает все необходимое, чтобы закончить работу.
Макс встает и достает свой темно-синий пиджак. Кожу покрывается испариной от предвкушения. Когда парень вытаскивает руку из кармана, в его руке сверток бумаги. Тут же расслабляюсь и выдыхаю, не осознавая, что задерживал дыхания.
«Всего лишь бумага. Насколько плохо это может быть?»
Макс протягивает мне пергамент, перевязанный красной ленточкой. Мгновение пропускаю ее между пальцами, наслаждаясь ощущением красного шелка.
«Такой великолепный оттенок красного».
Разворачиваю сверток и бросаю взгляд на Макса. Его лицо искажается словно от боли. Смотрю вниз и читаю первые слова, что бросаются в глаза. Понимаю, что снова не дышу. Смотрю на нагромождение букв, которые словно открывают свои мерзкие рты и кричат:
«КОНТРАКТ НА ДУШУ».
Роняю контракт на свои колени. Он бесполезен. Такой человек, как Чарли, никогда не согласится на обмен.
— Ты читал его?
Макс криво улыбается. Значит «да».
— Я не знал, что мы еще этим пользуемся.
— Видимо пользуемся, — отвечает он мягко.
— Ты когда-нибудь…
— Нет, — Макс качает головой. — Никогда.
Я встаю, и контракт падает на пол.
— Что мне делать? Я не могу показать ей это. Я выдам себя и выдам всех нас, — когда говорю это вслух, мне становится интересно, будет ли это иметь значение… если она уже знает, кто мы такие. — Она взбесится. Подумает, что я вру. Это оттолкнет ее, — пересекаю комнату и останавливаюсь перед окном гостиничного номера. — Есть тысяча причин, почему это плохая идея.
— Я с тобой согласен, — соглашается Макс. — Но что ты можешь еще сделать?
 
— Запечатаю ее душу в установленные сроки. Правильным путем. Я не буду рисковать нашими задницами из-за девушки, — отхожу от окна. — Кроме того, даже если я решу воспользоваться контрактом, это не сработает. Эта девушка чертовски «счастлива». Она не будет продавать свою душу за то, что я могу ей дать.
— Ну, если не справишься, жди удара по яйцам. Когда помощница дала мне договор, она сказала, что будут… как же она выразилась… огромного размера последствия, если душа девушки не будет собрана в установленные сроки.
— Ну, разве это не чертовски замечательно. Последствия. Будут последствия, — каждый раз, когда говорю «последствия», Макс морщится и кивает. — Рад слышать, что у помощницы есть чувство юмора.
Так что теперь мое повышение… и кто знает, что еще… зависит от этого задания. Кажется, меня ждет грандиозное времяпрепровождение. Не то, чтобы я возражал против дополнительного давления. Я преуспеваю под давлением. Нет, я преуспеваю при нормальных условиях. Под давлением я сношу людям крышу. Кроме того, что самое худшее они могут мне сделать? Откажут мне в повышении?
Позволяю себе подумать, осознать тот факт, что могу потерять единственный шанс сбежать из худшего места, которое только можно себе представить.
Макс грызет ногти.
— Макс?
— Да, — говорит он слишком громко.
— Я приведу эту девушку и мне не нужен для этого контракт.
Макс широко улыбается.
— Вот парень, который тренировал меня, ты, сексуальный сукин сын. Я знал, что ты сможешь это сделать. Так и сказал помощнице: «Ты хоть знаешь с кем имеешь дело? Пф-ф. Пф-ф».
— Ты точно этого не говорил.
— Нет, не говорил. Эта женщина отрезала бы мои причиндалы. А мне они нужны. Особенно сегодня. Особенно со всеми здешними милашками.
Макс поднимает свой воротник и с важным видом идет к двери, стараясь провернуть свой обычный драматический уход.
— Макс Тернер родился сердцеедом, умер сердцеедом и… черт побери, если он до сих пор не сражает всех цыпочек наповал.
Макс замирает в двери, его рука на серебряной ручке оборачивается и слегка улыбается.
— Я не всегда был таким, Данте. Люди меняются, когда дерьмо случается.
Друг выходит за дверь, и мне становится интересно, что он имел в виду. Единственный Макс, которого я когда-либо знал — это тот парень, которым он является сейчас, так что я не особо ему верю.
Кладу руку в карман и секунду отыскиваю монетку — мой счастливый пенни. Вытаскиваю его и перекатываю между большим и указательным пальцем. Дата и слово «Свобода» неровные. Это называется двойной штамп, и произошло это более полувека назад, в 1955 году, когда работники монетного двора в Филадельфии напортачили. Из-за их ошибки этот пенни стал стоить несколько сотен долларов. Но для меня дело не в стоимости.
Это ниточка в мое прошлое.
Сунув пенни в карман, поднимаю контракт с пола. Мне не нужно читать мелкий шрифт. Как и любой другой коллектор, я слышал истории. И я уверен, что прав насчет Чарли. Она никогда не согласится на это.
А это значит только одно: я должен сыграть этим вечером роль сутенера.
Глава 10
Красное платье
Подъезжаю на «Элизабет Тейлор» к дому Чарли ровно в девять вечера. Борясь с желанием посигналить, глушу двигатель и иду к двери с пакетом в руке.
После того, как Макс ушел из моего номера в отеле, я решил принарядиться на вечеринку. Надел черную рубашку, закатав рукава, темные джинсы и любимые красные кроссовки. Даже побрызгался любимым ароматом «Сафари». Потому что он немного пошлый, как и я. Если Чарли не оценит мой вид, то я выскажу ей что она бесполая.
 
Старушка открывает дверь стоило мне постучать. Кажется, она ждала меня. Она окидывает меня взглядом с ног до головы и расплывается в улыбке.