( Не)нужный ребёнок для мага (СИ)

Все звуки и чувствительность разом возвращаются, обрушиваясь водопадом. Острый пронзительный рёв сотрясает воздух. Деслер падает на колени, держа свою руку, по кисти которой стекает ручьями кровь, окрашивая снег в алый цвет.
Меня обхватывают мужские руки, и Кадан резко разворачивает к себе.
— Марсэль, ты с ума сошла?! — встряхивает меня Кадан. Я моргаю, замираю, когда на его лице отпечатывается след боли. — Не смей, слышишь, не смей больше так делать!! — трясет он меня, а мои ноги становятся ватными. Раннэр прижимает меня к себе так крепко, что становится нечем дышать. Из глаз хлынули слезы. — Не смей… — хрипло шепчет, прижимает ладонь к моему затылку, вороша волосы.
Мужские руки обхватывают моё заплаканное лицо, гладят. Кадан вглядывается, убеждаясь, что со мной всё в порядке.
Я только пришла в чувства и, уединившись с любимым в машине, дала волю слезами. Раннэр утешал, целовал лоб, щёки, губы, согревал своим телом, и, только забравшись руками под его пальто и прижавшись к его телу, я почувствовала безопасность и защиту. Выдох облегчения срывается с моих губ.
— Всё позади, — шепчет он, касаясь губами моего виска.
Да, я знаю, кошмар закончился, и сейчас Деслера сковали наручниками и держат в машине. Допрашивают.
Дверь машины открывается, впуская холодный воздух и снежинки. Я отстраняюсь, когда вижу Нисса Раннэра. Если бы не он, страшно представить, какой бы исход нас ждал.
— Спасибо вам… — шепчу я.
Нисс сжимает челюсти, хочет что-то сказать, но в последний момент воздерживается.
— Мне нужно с тобой поговорить, — говорит не выражающим ничего голосом Кадану.
Кадан смотрит на меня, я киваю, понимая, что этот разговор необходим. Лишь бы только они помирились.
Кадан выходит, закрывая за собой плотно дверь. Мужчины отходят чуть поодаль от автомобиля законников, смотрят друг на друга. Первым начинает говорить Нисс, и я делаю выдох, откидываюсь на спинку сиденья и устало прикрываю веки. Меня все ещё потряхивает, но это сущие пустяки. Все обошлось.
Кадан Раннэр
Нисс смотрит с присущей ему строгостью.
— Ты ведь собирался уезжать? — первым нарушил молчание.
— Да, хотел, и уехал бы, как это было много раз. Но в последний момент передумал, я понял кое-что, — Нисс замолкает на секунду, раздумывая над каждым словом. — Я слишком часто покидал тебя.
Я хмыкаю, вижу таким отца первый раз, с ним явно что-то случилось.
— …И если оставил бы и в этот раз, то мог бы потерять тебя навсегда. Потерять своего единственного сына. Я следил за Деслером и заранее предугадывал его шаги… Я не мог вас оставить.
Отец шагает вперёд и заключает меня в стальные порывистые объятия. Даже не знаю, как реагировать, и просто хлопаю его по плечу.
— Марсэль я не оставлю, — говорю, держа его, пользуясь выгодным случаем.
— Я знаю. Не имею ничего против неё, просто… Я думал, что ты пойдешь по моему пути, но мой путь не совсем верный, на первое место я ставил свои интересы, а не интересы семьи. Это было сложно и… больно понимать.
Мы отстранились друг от друга, и снова неловкое молчание.
— Признаться, во мне взыграла отцовская ревность, раньше ты всегда был за меня. Но, если подумать, на твоём месте я не стал бы терпеть такого отца, а ты терпел, и это о многом мне говорит. Пожалуй, всё, что хотел сказать. Иди к своей возлюбленной.
Приподнимаю брови в удивлении, всё ещё ожидая подвоха, но его не последовало, и взгляд отца давно не был таким искренним, не прикрытым никаким налетом высокомерия и осуждения.
— Хорошо, раз можно, то я пойду, — не могу не съязвить, лишь ради того, чтобы разрядить обстановку.
Нисс усмехается. Разворачиваюсь и шагаю к автомобилю.
— И даже тут по его указке. Черт, — усмехаюсь ещё шире. — Надо исправляться.
— Мистер Раннэр, — задерживает инспектор.
Марсэль
Я нервничаю. Снова смотрю в окно, и мои губы трогает счастливая улыбка, когда я вижу, как Нисс Раннэр крепко обнимает своего сына. Кадан хлопает его по спине. Снег посыпал гуще, как хорошо, спокойно.
 
Самое лучшее, что могло случиться, и я этому очень рада.
Кадан отстраняется и направляется ко мне. Но его перехватывает инспектор, который забрал найденные мною документы на изучение. Я быстро выхожу на улицу.
Вид законника был серьезным и озадаченным, поправив фуражку, он бросил на меня короткий взгляд и повернулся к Кадану.
— Здесь очень серьёзные бумаги, — начинает он, — при первом просмотре обнаружилось несколько поддельных документов и столько же сделок заказных убийств.
Земля подо мной качается, Раннэр обнимает меня крепче.
— Эти документы, — закрывает папку законник, кладя сверху свою пятерню, — передам в отдел расследований. Мистеру Веньеру грозит не один год заключения и ссылки. И кстати, его мать, мадам Кларисс Веньер, тоже задержана как соучастница.
— А как же Лисандра? — замираю я.
— Ребенка нужно отправить к родственникам на время расследования.
— Но у нее нет поблизости родственников, а другие, насколько я знаю, не слишком поддерживали с этой семьёй связь.
— Мистер Бронвир, — вмешивается в разговор Нисс Раннэр, который незаметно приблизился, — можно с вами обсудить один момент?
Инспектор кивает, и вместе с лекарем они отходят. Я смотрю в сторону дома, Лисандра сейчас с Кэт, как она воспримет такое известие?
— Не волнуйся, все будет хорошо, — говорит Кадан, будто читая мои мысли.
  
Эпилог
 
Три месяца спустя 
Сладко тянусь и попадаю в плен горячих рук Кадана Раннэра. Он склоняется ко мне и ловит мои губы, захватывая в плен поцелуем. Горячим, страстным, ненасытным. Утро было ранним, когда меня разбудили эти дразнящие губы и умопомрачительные ласки, от которых перехватывает дыхание и кружится голова.
— Нужно вставать, скоро придет комиссия для Лисандры, ты забыл?
— Нет, не забыл, — щекочет дыханием возле мочки уха, — но ничего же не произойдет страшного, если комиссия немного подождёт.
Кадан спускается губами по моей груди, захватывая чувствительную вершинку, делает дорожку вдоль живота, и я забываю обо всем: и что нужно разбудить Лисандру к приезду важного гостя, и о самой комиссии — тоже. Этот мужчина не давал мне никакой передышки, окуная с головой в удовольствие и блаженство, заставляя задыхаться и купая под водопадом искрящегося дождя. Третий раз за это утро. Это просто невыносимо. Невыносимо сладко.
После той ночи мне все ещё казалось, что Деслер на свободе и нарушит наш покой. Снились кошмары. Только представлю, что связала свою жизнь с убийцей, тело мороз пробирает. Мало того что он подставил моего отца — документы нашли и на это, так ещё он заказал убийство Кадана, всё было так подстроено, чтобы никто никогда не придрался к Деслеру Веньеру. Я не зря рисковала, иначе он бы превратил мое существование и существование будущего ребенка в ад. Деслер думал, что я, отчаявшаяся простушка, буду безоговорочно верить ему и молчать, терпеть его измены. Но он ошибся.
К счастью, все случилось так, как случилось. Теперь у моего отца кристально чистая репутация, и он сразу получил ряд приглашений от верхушки мейстеров. Кадан продолжал лечить магов. И буквально неделю назад ему вручили высокие награды за выведение нового лекарства, которое необходимо магам. В том числе, это лекарство необходимо было и мне как носительнице магического ребенка. Но самая главная новость…
— Ну что, теперь можно идти. Уже не терпится вернуться сюда как можно скорее, миссис Марсэль Раннэр, — гладит мой подбородок.
Стараюсь дышать ровно, но рядом с ним это невозможно. Я стала его законной женой, и это произвело огромное впечатление на весь Ондернор!
— Да, — отвечаю, чувствуя, как внутри разворачивается целый мир, в который меня с каждым днём погружают золотистые глаза любимого.
Мы спускаемся вниз вместе. Лисандра, оказывается, проснулась и уже собралась без помощи меня и служанки, она всегда самостоятельна в этом плане и умела обходиться без посторонней помощи. Настоящая умница. Мы не стали с Каданом рассказывать ей о том, что Нора, ее мама, погибла от заказанного Деслером убийства, чтобы он смог взять все права на ребенка. Он продумал все до мелочей. Кларисс, как оказалось, не знала об этом страшном преступлении, ее отпустили, но запретили встречаться с внучкой до совершеннолетия. Мне ее было жаль, когда я ее увидела после, на ней лица не было, а глаза такие тусклые и безжизненные, что, кажется, она потеряла всякий смысл к существованию. Но Кадан успокоил. Он прав, она быстро смириться с этим, она всегда стояла выше всех. Даже своих детей.