( Не)нужный ребёнок для мага (СИ)

Прошла к шкафу и раскрыла зеркальные дверцы из белого дерева, окидывая взглядом свой небольшой гардероб. Начала перебирать вещи. Хорошо, что моя фигура нисколько не изменилась, хотя уже совсем скоро изменится, тогда ни в какие платья я уже не влезу. Думать об этом было так непривычно и радостно одновременно, никогда бы не подумала, что это моё положение вызовет столько бурных чувств. И до сих пор не могу поверить, что отец ребёнка сейчас находится здесь, вместе со мной, в моём доме. Мурашки прокатились по плечам.
Отобрав нужные на первое время наряды, я беру тот, который решила надеть сейчас. Ярко-сиреневое, для зимнего сезона платье с жемчужными пуговицами на узких рукавах, практичное и удобное. Переодевшись, помучавшись с пуговицами, признала тот факт, что помощь бы мне не помешала. Наконец заглянула в зеркало и осталась полностью довольна.
Покрутившись перед зеркалом, я вышла из комнаты, чтобы сказать Трине собрать отобранные вещи в саквояж, как тут слуха коснулись мужские голоса.
— Папа! — схватившись за резные перила, я поторопилась вниз.
Папа уже успел снять верхнюю одежду и сейчас стоял напротив Кадана. Мой отец был не таким высоким, как Кадан Раннэр, но довольно крепким, с каштановыми густыми волосами, припорошенными серебром у висков. Тёмно-синий костюм подчёркивал его солидный возраст.
— Отец... — я подошла к нему и обняла за плечи. Он ответил на объятия, а потом посмотрел на меня, как будто хотел запомнить каждую черточку моего лица, по которым так соскучился.
— Марсэль, что случилось?
Я сглатываю и отстраняюсь.
— Давай присядем, — предлагаю я.
Он сел на диван. Кадан подошел и сел рядом с ним. Потом они оба повернулись ко мне и улыбнулись. Я тоже опустилась напротив них и улыбнулась в ответ. В голове полная сумятица. С чего начать разговор?
— Я уже представился, — помог мне Кадан.
— Хорошо, — перевожу взгляд на отца. — Папа… я ушла от Деслера Веньера.
Хорнел, на лице которого читались ожидание и непроницаемость, замер. А потом сцепил пальцы в замок и, нахмурившись на секунду, задумался.
— Я честно старалась быть хорошей женой, но он не оценил меня. Деслер изменял мне, об этом я узнала три месяца назад. Я пыталась смириться и принять эту правду, только это бессмысленно.
Теперь помрачнел и Кадан, ему ведь не известны все детали, то, в каком состоянии я находилась, пока нас вновь не свело обстоятельство с даром Лисандры.
— Но я поняла, что не могу с этим согласиться и превращаться в тень. Я решила от него уйти, — говорить давалось с трудом, даже горло сжало от напряжения.
Я сложила руки на коленях, чувствуя, как меня пробирает дрожь.
Отец молчал, продолжая думать.
— Ты можешь с этим не согласиться, но назад дороги нет, — отрезаю я.
Сказать о своей беременности не хватило духа, это может ошарашить его окончательно, и так о разрыве с Веньером слишком неожиданная новость.
— Я принимаю твой выбор, Марсэль, — начал говорить отец, а потом снова свёл брови. — Мне жаль, что так всё вышло.
Я видела, что он борется с собой, как будто ещё не решил, как реагировать на это.
Наконец он продолжил:
— Но ты должна понимать, что это значит для нашей семьи. Ты должна будешь переехать сюда обратно, пока всё не решится. Тебе будет нужна помощь.
Радость всплеснулась во мне фонтаном — я знала, что он не будет против.
— Насчёт этого можете не беспокоиться, мистер Линкарн, — вмешивается Кадан. — Марсэль получит всю необходимую помощь, как и безопасность, ей нет необходимости переезжать сюда.
— Это благородно с вашей стороны, мистер Раннэр, но… зачем вам такие сложности? Марсэль, объясни.
— Папа… так вышло, что мистер Раннэр помог мне… когда Деслер выставил меня на мороз, пока развлекался со своей… любовницей, — говорить об этом было неловко, но тогда он не поймёт корень проблемы.
Хорнел Линкарн медленно втянул в себя воздух и бросил подозрительный взгляд на Кадана. В этот миг вернулась Трина с тяжёлым серебряным подносом.
— Почему ты мне не рассказала об этом сразу?
 
Трина опустила поднос, сняла на стол сервиз, забрав поднос обратно, вышла из гостиной. Я втягиваю в себя больше воздуха, даю себе передышку, подождав, пока горничная скроется в дверях.
— Я думала, что всё наладится, что Деслер попросит прощения, что этого больше не повторится.
— Значит, — поворачивает голову к Раннэру отец, — вы в курсе проблем моей дочери, мистер Раннер?
— Да, в курсе, — отвечает он, бросая на меня спокойный взгляд.
Отец снова задумался. Конечно, это всё как снег на голову.
— Не волнуйся, папа, я справлюсь, — я подвинулась к столику и, взяв чашку, подала отцу, другую — Кадану. — Папа, если Деслер явится сюда, не слушай его, ты вправе не разговаривать с ним. Уже скоро я подам на развод.
Несколько минут мы пили чай молча, каждый думая о своём. Я видела, что в голове отца роились мысли и вопросы.
— Ты не останешься хотя бы на ночь? — спрашивает отец, когда я отставляю чашку, вспоминая, что нужно спустить вещи.
— Остаться? — переглядываюсь с Каданом.
— Я бы хотел с тобой поговорить ещё, — настаивает отец.
— Папа, давай в другой раз, у мистера Раннэра пациенты, да и нужно ещё забрать свои документы…
— Пациенты подождут, а документы… можно сделать новые, это не проблема, — занимает сторону отца господин лекарь.
Кажется, мне не оставляют выбора, но, признаться, я бы осталась на ночь, побыть в родных стенах, расслабиться — неужели могу себе позволить? До сих пор не верилось. Голова кругом от того, как стремительно всё меняется, и всё равно разум нашёптывал, что такое невозможно, что Кадан, как и Деслер, в любой момент может предать. Нет, нельзя слишком близко принимать его. Нельзя. Иначе будет больно, гораздо больнее, чем с Деслером, ведь Кадан… Нет! Кадан, он другой. Другой!
— Хорошо, останемся на ночь, раз ты настаиваешь. Извините, пойду дам распоряжение слугам, — всё же поднялась из-за стола и отправилась наверх, чувствуя, что нужно оставить мужчин наедине.
Сердце гремело так, что, казалось, его слышат все. Ступая по лестнице, я задержалась, когда услышала вопрос Хорнела:
— Мистер Раннэр, правильно ли я понял, что к моей дочери у вас самые серьёзные намерения?
Сердце трепыхнулось и замерло в ожидании — что ответит Кадан. Волнение охватило настолько, что даже колени стали слабыми.
— Мистер Линкарн, я хочу сделать Марсэль своей женой и обещаю, что она будет счастливой, — звучит уверенным и спокойным тоном его голос.
Пальцы сжались на перилах.
— Я… — продолжает он, — люблю Марсэль.
Мои губы сами собой дрогнули в улыбке. Глупой. Наивной. И счастливой. От Деслера я никогда ничего подобного не слышала. Никогда. Зачем он это говорит? Зачем?!
— Ну что ж, тогда я рад за вас, — услышала в голосе отца одобрение. — Только помните, Кадан. Не обижайте мою дочь. Она очень ранимая, и её нужно беречь… Жаль, что я не смог…
Сердце билось будто вот-вот разорвётся. Я тряхнула головой и продолжила свой путь — почти летела, будто за спиной выросли крылья. Оказавшись в комнате, я несколько секунд слушала грохот в теле, щёки пылали, перед глазами плыло. Это какое-то сумасшествие. Не потому что Кадан высказал свои твёрдые планы относительно меня, но потому что я не могу до сих пор поверить, что этот мужчина может быть моим.
  
Глава 14
 
Кадан Раннэр 
Мне хотелось задать только один вопрос мистеру Линкарну — почему он отдал дочь Деслеру Веньеру? Что его толкнуло на это?
Когда Марсэль поднялась наверх, обстановка немного поменялась, и хотя Хорнел получил мой чёткий ответ — за который я беру ответственность, и у меня серьезные намерения — он был напряжён.
— Так что же случилось с Марсэль, когда вы познакомились? — задал он прямой вопрос.
— Как она уже сказала, после ссоры с Деслером она оказалась на улице и находилась в настолько подавленном состоянии, что едва не получила обморожение.