Мертвая вода (СИ)

На стенах висели портреты, видимо, семейство Мордреда, все в темных, мрачных тонах. Люди на портретах тучные, все как один, за исключением разве что пары женщин из других семей.
Наконец старичок добрался до массивной высокой двери, около которой стоял швейцар в желтом камзоле. Лицо его скривилось в выражении таком кислом, будто его в жизни ничем, кроме лимонов, не кормили. «Как гриб маринованный», — прыснула Феликса.
Маринованный швейцар открыл дверь, и кастелян с гостями вошли в большой зал, где в двух резных креслах сидели господа. Старик представил гостей, но леди Элизабет, щуплая дама с крысиным носиком и бегающими глазками, не дождавшись, пока он закончит, нервно расхохоталась и поднялась навстречу со своего кресла.
— Музыкант, как это восхитительно! — закудахтала она. Феликса про себя поморщилась. Леди надела легкое платье со смелым корсажем поросячьего розового цвета. Элизабет от души напудрилась, хотя даже слой этой художественной штукатурки не скрывал морщинистую пергаментность кожи. — Мы вас заждались, милсдарь Мак! Надеюсь, вы преподнесете нам приятный сюрприз.
— Уверен, я вас не разочарую, моя леди, — натянуто поклонился бард. Феликса застенчиво улыбалась, делая вид, что не замечает плотоядного взгляда Мордреда, вяло блуждающего по ее груди.
— Госпожа чародейка, — хрипло взвизгнул он. «Вылитый хряк, — устало подумала Феликса. — Но не лишен своеобразного обаяния. Эдакий миленький поросеночек, пока ему что-то от тебя надо». — Может, прежде чем приступить к делу, для которого я вас вызвал, вы тоже развлечете нас и покажете несколько фокусов?
— Да, милорд, — Феликса присела в изящном реверансе. «Самый веселый фокус ты найдешь у себя в вине, старый похотливый пердун», — пообещала ему Фель про себя. — Иллюзии, трансфигурация, телепатическая и телекинетическая магия…
— О, да вы и впрямь серьезная чародейка, миледи! — визгливо рассмеялся хозяин замка, причем слово «серьезная» он произнес как «сурьезная», чем невероятно взбесил Феликсу. — Покажите нам вашу… а, как там ее? Твою ж мать… трансхрено… трансфигу… ну, ту ерунду, про которую вы второй говорили?
— Милорда интересует искусство перевоплощения? — Феликса титаническим усилием стерла с лица брезгливое выражение и кокетливо улыбнулась. «Наверняка единственное, что его интересует — это перевоплощение одетой чародейки в раздетую!»
— Да, миледи, мой муж изволит частенько увлекаться всякой ерундой со сложными названиями! — захихикала леди Пигсвелл. — А я бы с удовольствием посмотрела и на обычные иллюзии. А потом мы послушаем нашего барда, — и она захлопала в ладоши, думая, что выглядит как девочка, но на самом деле больше походя на умалишенную.
— Мы могли бы совместить наши выступления, — небрежно бросила чародейка. Мак зыркнул на нее и укоризненно поджал губы. Феликса вовсе не хотела его подставить, только побыстрее закончить со всем этим безобразием, чтобы у нее было больше времени на устранение лорда.
Когда чародейка шла по коридору к приемному залу, она заметила несколько сложных магических гексов, развешанных по углам. Она не могла понять, что именно делают эти амулеты. Оставалось надеяться, что лже-бард сможет ей чем-то помочь. В том, что он захочет это делать, она даже не сомневалась.
И все-таки, что же здесь нужно этому фальшивому музыканту? Неужели только сокровища?
Феликса тряхнула головой и решила подумать об этом позже.
— Почему бы и нет, — натянуто улыбнулся Мак. — Что может быть очаровательнее иллюзий под музыкальное сопровождение?
— Прекрасно, — резюмировала Элизабет. — Джеффри проводит вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть с дороги и переодеться.
Кастелян пригласил их следовать за ним. Комнаты им выделили небольшие, но в них принесли теплую воду и даже мыло. У Феликсы в комнате сидела молодая служаночка с родимым пятном в пол-лица — прислали помочь принять ванную. Феликса была счастлива наконец-то смыть с себя дорожную пыль, но от помощи девушки отказалась.
— Меня могут наказать за это, госпожа, — всхлипнула служанка.
 
— Брось, никто не узнает, — заверила ее Феликса. — Просто сядь рядом. Расскажи что-нибудь. Здесь есть сад?
— Есть, — девушка присела на табурет рядом с бадьей. Феликса уже разделась и опустилась в воду. Она стала энергично намыливать предплечья и шею. — Он очень красивый! И ягоды растут. А еще персики, но я их никогда не ела.
— Как не ела? — удивилась чародейка. У нее когда-то тоже имелись слуги, но очень мало, в основном повара. Ей, как и родителям, нравилось все делать самой.
— Леди Элизабет не разрешает, — вздохнула служанка. — Столько фруктов пропадает!
«Да уж, — подумала Феликса. — Про Пигсвеллов говорят, что они едва ли не самые зажиточные во всем Бедеране. А тут такая жадность. И неухоженный замок…»
— Несправедливо, — выпалила Феликса. Девушка вздрогнула.
— Не мне судить господ, — кротко ответила служанка. — Да и не вам, если уж честно говорить. Леди Элизабет не любит, когда гости ее критикуют.
— Спасибо, что предупредила, — мягко улыбнулась волшебница. Она уже смыла с себя мыло и вылезла из бадьи. — Просто у меня на родине принято иначе поступать с едой.
Феликса надела винно-красное платье из плотного шелка, которое привезла с собой. Платье было декольтировано глубже, чем она привыкла. Но Фабио считал, что так надежнее.
— Прощай, — сказала она служанке, как только та помогла ей затянуть корсет. — Надеюсь, ты когда-нибудь попробуешь персики. В конце концов, их и на базаре полно.
Служаночка присела и наклонила голову. Феликсе показалось, что она расстроилась из-за приезда чародейки. «В лорда что ли влюблена?» — недоумевала она.
Джеффри и Мак ждали ее за дверью. Кастелян сразу повел их в главный зал, где ждали лорд и леди Пигсвелл. И они начали творить каждый свое дело. Сложность заключалась в том, чтобы иллюзии не были слишком сложными — нельзя показывать лорду и леди свою силу. Феликса легко подстроилась под незатейливую балладу Мака.
Получилось просто, но все равно красиво. Феликса наколдовала небеса и облака вместо пола, затем — тропических фей и птиц, бабочек, редкие цветы, посыпала все это волшебными блестками, раскрасила завитушками и немыслимыми красками.
Когда Феликса закончила с иллюзиями, она попросила подать ей любой предмет небольшого размера. Ей принесли диванную подушку, над которой она минут пятнадцать измывалась: подушка побывала в шкуре похабной книги — что вызвало дурашливый, но одобрительный смех у Мордеда — пары розовых шелковых перчаток — от которых ахнула падкая на безделушки Элизабет — круглой чаши для вина, кошки, сапога, седла и еще десятка скучных повседневных вещей. Феликса считала такие превращения ерундой, но представление с трансфигурацией хозяевам замка понравилось едва ли не больше, чем иллюзии.
Когда они наконец закончили, хозяева объявили ужин, которого Феликса ждала с нетерпением. Нелепые возгласы и неуемные восторги по поводу «представления» достали ее вусмерть. Каждый из Пигсвеллов стремился понравиться приглашенному артисту — очевидно, чтобы соблюсти хотя бы видимость естественного интереса к их персонам. Феликсе, вынужденной носить маску потаскушки-чародейки, такое лицемерие только больше уязвляло самолюбие.
Но фарс кончился, и волшебница поняла, что, несмотря ни на какие отрицательные эмоции, рада ужину. Может, просто потому, что проголодалась. И все же, ложными надеждами она себя особо не тешила: предстояло еще одно кошмарное испытание — светская беседа. Подобные застольные разговоры Фель не любила с детства. Ее семья придерживалась схожего мнения, и развлекать сидящих за столом пустой болтовней ей приходилось редко. Но приходилось.
 
Как только подали первое блюдо — фаршированного яблоками гуся в остром кисло-сладком соусе — барон затянул свою чудовищную волынку, деловито похлопывая по тесноватому бархатному кафтану, который довольно удачно прятал пивное брюшко:
— Это было изумительно, госпожа Марта, в жизни ничего подобного не видел!