Осколки наших жизней (СИ)

Певец шумно сглотнул.
― А теперь нам надо найти мою сестру и Асписа.
[1] Гудуари — город-порт на востоке Аваяра.
[2] Гитерн — струнный щипковый инструмент.
[3] Ти´шта — самая мелкая денежная единица Эксихоры в виде бронзовых монет.
  
Глава 9
 
Свет Луны и звезд еле проникал через густую крону деревьев. Стикрут аккуратно ступал по тропе, беспокойно дергая ушами. В моей седельной сумке я обнаружила немного сушеного мяса, хлеба, лунный камень и два небольших кинжала. Это, конечно, не Донвингус, но лучше чем ничего. Там же нашлась пара утепленных брюк, рубашка и туника с длинным рукавом.
В ночь побега мы с Сафиером нашли небольшое лесное озеро. Не рискуя окунуться туда полностью, мы по очереди обмылись влажной тряпкой, а затем переоделись в чистую одежду. Я сбросила с себя тонкие лоскутки ткани и надела утепленные брюки и тунику. На пояс я прикрепила два кинжала, а тот, что поменьше отдала Сафиеру. Я ему протянула чистую рубашку и штаны. Сначала он отказывался, но я его убедила, что по Лесу Гарпий лучше передвигаться в нормальной одежде, так как неизвестно от кого нам придется убегать и за какой сук могут зацепиться его обноски. Мне пришлось рассказать ему о том, кто я на самом деле и кем были мои родители. Сначала бард был шокирован, но после, поклонился мне и сказал, что для него двойная честь быть знакомым со мной, ведь я оказалась не только дочерью известной эксихорской пары, но и еще обетованным ребенком.
Найдя место для привала, мы развели маленький костер и решили спать по очереди. Караулить наш небольшой лагерь первой согласилась я, решив, что Сафиеру требуется отдых. Я облокотилась на лежащего Стикрута и, поглаживая его загривок, наблюдала за языками пламени. Конь был спокоен, а значит, опасностей никаких не было. По крайней мере, пока. Когда сквозь густую крону деревьев стали пробиваться первые рассветные лучи, я разбудила барда и попросила меня подменить.
― Наблюдай за поведением Стикрута, он может видеть то, чего не видим мы. Лошади чувствую опасность. Если заметишь что-то неладное, сразу же меня разбуди.
Остаток дня прошел спокойно. Ни одной гарпии за все время мы не встретили. Если бы не шелест огромных крыльев и силуэты гигантских птиц с хвостами в небе, я бы уже решила, что эти существа не более чем выдумки. По дороге мы наткнулись на огромный малинник, где я вдоволь наелась ягодами. Стикрут нашел яблоню с красными сочными плодами и тоже утолил свой голод. В тот же вечер мы с Сафиером разделили между собой небольшой кусок мяса и краюшку хлеба. Пить хотелось невыносимо. Побродив еще немного по лесу, мы обнаружили ручей. Подойти к нему я побоялась, меня вновь окутала паника, поэтому бард, не задавая лишних вопросов, спустился к источнику и сам набрал воду во фляги. Ни Иби, ни Асписа и близко не было видно, лишь один непроходимо густой лес.
Солнце уже двигалось к закату, когда мы решили остановиться возле очередного лесного водоема. Чуть южнее был слышен шум реки. Если мне не изменяет память, то двигаясь вдоль ее русла, мы бы смогли достичь Аваяра, но моя обострившаяся фобия не позволила бы это сделать. Да и добираться до места не меньше двух недель, а нам нужно было еще отыскать Иби и остальных. Мне ничего не оставалось, кроме как молить богов, чтобы с моими близкими ничего не произошло.
― Интересно, сколько мы уже бродим по лесу? ― с опаской оглядываясь назад, спросил Сафиер.
― Мне кажется уже неделю, но думаю, на самом деле, мы здесь провели не больше двух суток.
― Ты совсем не боишься? ― поинтересовался он, вновь оглядывая густой лес. ― Днем тут еще нормально, но ночью я готов визжать от страха.
― Если честно, боюсь, но полагаю, что если бы гарпии хотели бы нас убить, уже бы сделали это.
― А вдруг они просто наблюдают за нами, чтобы сцапать в подходящее время, когда мы не будем готовы? ― прошептал певец.
― Саф, не смеши меня. За чем тут наблюдать? Ты тощий певец с немытой головой, я девушка с двумя ножичками. Мы не представляем никакой опасности для змееподобных девиц с железными зубами. Нет, конечно, если ты убил женщину или был неверным мужем, тогда стоит опасаться.
 
― Я женщинами восхищаюсь, а не убиваю их, ― проворчал Сафиер. ― В каком смысле был «неверным мужем»?
― Ну, ты обещал на жениться на какой-либо даме, а потом бросал ее ради другой?
― Нет.
― А изменял своей жене?
― Я никогда не был женат. Да убережет меня Псовелл от подобного! ― с вызовом ответил певец. ― И вряд ли когда-либо буду.
Я внимательно оглядела его. Сафиер был весьма неплох собой. Его прическу всего лишь нужно было привести в порядок, а бороду сбрить, и тогда он вновь без труда мог бы очаровать любую женщину.
― Ты слишком строг к себе. Ты вполне симпатичный и милый. Найдется еще та самая.
Сафиер насупился.
― То, что я мил и симпатичен и без тебя знаю, но почему ты всегда приписываешь мне рядом женщину?
Я с удивлением на него посмотрела.
― Так ты по мальчикам?
― Я не привередлив. Мне нравятся и те и другие, но сковывать себя крепкими узами я ни с кем не собираюсь. Я человек искусства. Мне нужна любовь и свобода.
― Это сказал человек, который полтора года просидел в тюрьме, ― произнесла я с сарказмом.
Сафиер состроил обиженное лицо. Я ему улыбнулась.
― Речь не о физической свободе, маленькая злюка! ― услышав последнюю фразу, моя улыбка погасла. ― Заключив брак или связав себя отношениями с кем-либо, ты должен посвящать все свое время и всю свою жизнь этому человеку, а если я буду посвящать их кому-то одному, кто же тогда будет рассказывать миру истории остальных людей?
Я ничего не ответила барду. Он замети смену моего настроения, схватил меня за подбородок и заставил посмотреть в его голубые глаза.
― Почему ты грустишь? Я вижу, что твоя душа плачет, но ты не позволяешь этим слезам пробиться наружу.
― Ты просто сейчас меня назвал почти так же, как называл меня мой лучший друг. Хольс всегда мне говорил, что я маленький злыдень.
― О, Хольс! ― улыбнулся Сафиер. ― Я помню его и этого несносного мальчишку Воиса. Эти засранцы как-то раз хотели у меня стянуть гитерн, но ничего у них не вышло! ― мужчина рассмеялся. ― Как они там? Я помню, вы всегда ходили вчетвером. Ох уж и намучилась с вами Алдора. Думал, с возрастом вы разбежитесь, но нет, четырехлистный клевер оказался нерушимым.
― Откуда ты знаешь про четырехлистный клевер?
― Так тетя твоя рассказывала мне, еще много лет назад. Хоть она и злилась на вас, но все же, гордилась вашей дружной четверкой. Вы хоть и были детворой, но даже я, в то время ста семилетний мужчина, завидовал вашей нерушимой связи.
Я горько усмехнулась.
― Связь, все же, оказалась недолговечной.
― О, крошка, мне жаль, ― в голосе Сафиера послышалось искренне сочувствие. ― Но сейчас на тебя много чего навалилось. Наберись терпения, все наладится, и ты вернешься к своим несносным мальчишкам, ― певец положил свою теплую ладонь мне на плечо, и это едва не заставило меня разрыдаться.
― Воис ушел, Саф. Он решил больше не возвращаться в Батигар и вообще к нам. У нас все сложно. Я его люблю и дорожу им, но не так как он хотел бы.
― Ох, уж эта уязвленное мужское самолюбие. Дай ему время остыть, Лами. Вы же были близкими друзьями, такое просто так не должно пройти, ― подмигнул мне мужчина. ― А как там Хольс? Насколько я помню, он женился незадолго до того, как я попал в Картоксар. Мне всегда нравился этот мальчик. Очень добрый и вежливый.
Мои глаза защипало, в горле образовался ком. Не произнеся ни слова, я подошла к Стикруту и достала из седельной сумки лунный камень. Я протянула минерал в руку Сафиеру.
― Лунный камень? Зачем он мне? Я вроде помирать еще не собираюсь, ― усмехнулся мужчина.
Не мигая, я смотрела на Сафиера. Улыбка стала сползать с его небритого лица.
―Это камень Хольса, ― прошептала я. ― Второй такой же у Паулиты, его жены.