Время иных (СИ)

Вот и сейчас, едва он переступил порог, в разные стороны метнулись призрачные тени, слились в стремительном танце смерти, рассказывая, как оборвалась их жизнь, и замерли в непонятном ожидании вдоль стен. Сташ невольно вздохнул и заставил себя вернуться в мир живых, смотреть на чужую трагедию всегда больно.
В просторной столовой был накрыт длинный стол, в носу защекотало от всевозможных запахов пищи. Многие он помнил только из детства, а уж садиться вот так за стол и вовсе стало непривычным.
Берущих никто не приглашал в свой дом.
По его губам скользнула невольная усмешка — злая и горькая. Сташ с трудом согнал её с губ, из кухни спешила с исходившей паром тарелкой картошки хозяйка, увидела гостя и невольно споткнулась, но тут же пересилила себя и продолжила путь.
Женщина выглядела довольно молодой, крепкой, приятное загорелое лицо, карие глаза, русые волосы заплетены в две толстые косы. В след за ней в столовую проскользнули мальчишка лет восьми и девчушка года на три помладше, оба казались копией отца. Они уселись на лавку у стены и притихли, рассматривая гостя широко раскрытыми глазами. А вот вошедший из другой комнаты подросток был похож именно на мать. Высокий, выше Герта, выглядит молодо, но во всех движениях чувствовалась расчётливость и сила. Берущий попытался вспомнить видел ли его на крыше телеги и понял, что видел. Тот держался сразу за отцом, без страха, с отчаянным упрямством в глазах. Уже у самой стены его едва не загрыз гримтон, когда твари начали запрыгивать на телегу. Ещё один из спасённых.
Парень смерил Сташа спокойным взглядом, коротко кивнул и уселся у стола.
— Тебе бы помыться, гость, — усмехнулась женщина. — Баня-то истопилась как раз. Да и одежду сменить нужно, я сейчас подберу.
— Успеется, — подтолкнул Берущего Герт. — Пойди умойся, перекусишь, а потом в баню.
Сташ не стал спорить, есть действительно хотелось больше, хотя садиться в таком виде за стол тоже казалось неприемлемым. Он быстро прошёл за печку, где по воспоминаниям обычно располагался умывальник и с грустью увидел, что не ошибся. Он тщательно вымыл руки, поплескал на лицо и с наслаждением вытерся мягким пушистым полотенцем. Когда вернулся в столовую, все уже расположились за столом.
— Ты куртку-то скинь, удобней будет, — по-доброму посоветовала жена Герта.
— Не стоит, — Сташ покачал головой, под курткой была изодранная рубаха, вся пропитанная кровью. — Мне бы переодеться сначала.
— Это после баньки, — весело проговорил хозяин дома. — Знакомься, моя жена Милана, сыновья — старший Виргон, младший Кирон и дочка Марьяна. А гостя зовут Сташ.
— Ты не стесняйся, Сташ, ешь, — улыбнулась Милана. — Проголодался, небось. Тебя ужином-то хоть покормили вчера?
Сташ невольно улыбнулся в ответ.
— Мне показалось, что вечером местным стало сильно не до меня, поэтому ужин оказался не предусмотрен, — он всё-таки подождал, когда за ложки возьмутся хозяева и лишь тогда зачерпнул из своей тарелки.
Картошка, приправленная специями и зеленью хоть и без мяса, но оказалась очень вкусной. Отдельно, порезанная на куски на общей тарелке лежала зажаренная рыбина. Удивительная роскошь для селян. Деревни старались строить недалеко от водоёмов, но, как правило, поход к ним всё равно оставался весьма опасным предприятием, а уж о рыбалке и говорить было нечего. Питьевую воду брали из вырытых колодцев, для остальных нужд использовался отведённый от водоёма ручей, который приходилось постоянно чистить. На рыбу ставили сети, стараясь забросить их прямо со стены, если расстояние позволяло, а потом верёвкой подтаскивали обратно. Но при таком способе ловли добыча оказывалась довольно скудной.
Хозяин сам очень бережно положил гостю первый кусок. Сташ с благодарностью кивнул. Задумываться о такой щедрости не хотелось. Он слишком хорошо осознавал, что это не могло быть просто благодарностью за спасение. Для Берущих проявлений таких чувств не существовало, это было их жизнью, и никто не обязан был их благодарить. Люди воспринимали их именно так — хищниками, убивающими свою добычу. А то, что при этом они кого-то ещё и спасали, так это считалось вполне естественным для Братства.
 
— Спасибо, очень вкусно, я давно такого не ел, — Сташ отодвинул опустевшую тарелку.
— Наверное, среди леса особо разносолов не наготовишь, — как-то смущённо произнесла Милана.
— Мы и не готовили, не до того было. Хорошо если поужинать у костра удавалось… — Берущий невольно умолк, рассказывать о той своей жизни, уже вычеркнутой из настоящего, совершенно не хотелось.
— Ладно, спасибо за еду, хозяюшка, — поднялся из-за стола Герт. — Мы в баньку пойдём.
— Что, так прямо сразу, не отдохнувши? — засуетилась Милана. — Тяжело будет мыться.
— Ничего, с этой тяжестью мы справимся, — подмигнул он Сташу и прихватил из-за печки стеклянный графинчик с мутноватой жидкостью.
Берущий молча последовал за Гертом, у дверей Милана всунула ему в руки ворох одежды и полотенце. Баня располагалась чуть в отдалении от дома — на другом конце небольшого неухоженного огородика с заросшими сорняками грядками.
— Эх, в порядок бы здесь всё привести, — вздохнул Герт, шагая по узкой тропинке. — У Миланы аж глаза загорелись, когда столько земли под посадки увидела. Да видно не судьба….
Сташ не стал спрашивать почему. Скорее всего, именно это и было причиной сегодняшнего гостеприимства Герта.
Хозяин распахнул скрипучую дверь, и они оказались в просторном предбаннике. Сташ положил чистую одежду на широкую лавку и наконец, стащил с себя куртку. С этой вещью он расставаться не собирался, да и из того, что дала ему Милана, он разглядел лишь плотную рубаху и нижние штаны. Значит, верхнюю одежду придётся как-то отмыть и починить. Он покрутил её, рассматривая располосованный когтями рукав, и аккуратно повесил на крючок.
Герт уже успел быстро раздеться и переминался с ноги на ногу, разглядывая не торопящегося Сташа.
— Впервые иду в баню с Берущим, — пробормотал он.
Сташ криво усмехнулся, стянул с себя разодранную рубаху, всю покрытую пятнами засохшей крови и тронул побелевшие шрамы на плече. Настолько быстрое исчезновение таких серьёзных ран было не только непривычным, но даже немного пугало. Нужно было осознать, что его организм всё же изменился.
Он разделся полностью и шагнул в саму баню. В лицо дохнуло жаром, но по коже побежали мурашки озноба, Сташ поёжился, удивляясь своей реакции. Герт немного нервно окатил водой лавки, быстро плеснул на печку, поддавая жару и вручил Берущему глубокий таз.
Мылись они в молчании, с наслаждением оттирая с себя грязь и глубоко вдыхая удивительно горячий воздух. На баню редко тратили много дров, как правило, мылись в едва прогретой и почти холодной водой.
Потом они завернулись в полотенца и расположились в предбаннике на лавках. Герт достал свой графинчик и снял с полочки два стакана, наполнив их резко пахнущей жидкостью.
— Сам настаивал, на травах, — похвастался он. — Вместо лекарства можно пить. Давай, Сташ, за знакомство и за жизнь….
Он не стал ждать пока Берущий возьмёт в руки свой стакан, а быстро опрокинул в рот жидкость, поморщился. Парень с сомнением покосился на Герта, наблюдая как его лицо мгновенно покраснело, а в глазах появились слёзы.
— Извини, — произнёс он. — Я не пью спиртное.
На самом деле это не было правдой, пить он мог что угодно, даже болотную муть, перемешанную с ряской, его организм бы всё выдержал. Но кроме чистой ключевой воды, не загрязнённой никакими примесями, ничто больше не доставляло ему удовольствия. А вкус спиртного, так же как и его дурманящие сознание свойства, просто исчезали, никак не воспринимаясь организмом.
— Это правильно, — кивнул Герт, осушая второй стакан. — Ты же не на много старше моего сына, а вот шрамов у тебя больше чем на моём теле. Не легкая у тебя жизнь, парень. Вам Берущим оказывается тоже сильно достаётся.
Сташ невольно усмехнулся.
— Мы не бессмертные и не всемогущие, хотя большинство шрамов на моём теле остались со времён детства. И не от монстров, а от меча учителя. У нас обучают только боевыми мечами, не смог отбить — сам виноват, в другой раз будешь быстрее.