Адмирал Империи 28 (СИ)

Противник между тем вел себя крайне странно. Вместо того, чтобы вовсю готовиться к отражению атаки и начать выстраиваться в оборонительную «линию», русские почему-то постоянно перемещались по космосу. Как будто их командиры не знали, что в данной ситуации делать. Ди Сенна наблюдавший за происходящим с одного из мониторов дальней разведки, лишь недоуменно хмурился и качал головой. Такого бардака и сумбура он еще не видел за все годы своей службы.
Русские боевые корабли хаотично сновали туда-сюда безо всякой системы и порядка. Линкоры и крейсеры беспорядочно меняли курсы, едва не сталкиваясь друг с другом. Между ними, будто потревоженный улей маячили характерные очертания казачьих «чаек» — небольших, но юрких кораблей-разведчиков. Их задачей было вынюхивать обстановку и наводить на цель главные силы, но сейчас от них было мало толку.
В довершение всего, на самой орбите Никополя-9 царила форменная вакханалия. Похоже, после появления в системе американской эскадры местное командование спешно объявило эвакуацию. Из многочисленных доков и шлюзов местных станций и с поверхности планеты разлетались по космосу десятки пассажирских лайнеров и транспортников, до отказа забитые перепуганными гражданскими. Не дожидаясь формирования конвоя, они лихорадочно метались во все стороны, путаясь под ногами у военных и создавая помехи для маневра. Диспетчеры надрывались, пытаясь упорядочить этот хаос, но тщетно…
Тем временем Горацио Ди Сенна удовлетворенно взирал на обзорный экран своего флагмана. Все шло как по маслу. Русские не знали что делать и как противостоять его кораблям.
— Они паникуют, — самодовольно процедил Ди Сенна, поворачиваясь к своему старпому. Холеная физиономия адмирала прямо лучилась превосходством и снисходительной брезгливостью. — Несчастные, видно, не ожидали, что встретятся с такой могучей дивизией, как наша.
Еще через мгновение шестнадцать орудий главного калибра выплюнули из своих жерл плазменные заряды, которые яркими штрихами прочертили темноту космоса, устремившись к русским кораблям. Это зрелище завораживало и ужасало одновременно. Казалось, будто сам космос разверзся, извергая из своих глубин потоки раскаленной плазмы, способной испепелить все на своем пути.
Импульсные плазменные пушки главного калибра линкоров «Джерси Блюз» были венцом военной инженерии и воплощенным кошмаром для любого противника. Каждый такой исполин мог одним залпом обратить в пар среднего размера астероид. Или одним махом снести силовые щиты например вражеского эсминца, оставив его беззащитным перед следующим ударом.
Накопители энергии в аккумуляторных обоймах натужно гудели, собирая заряд для очередного выстрела. Сложнейшая система конденсаторов, трансформаторов и ускорителей частиц раскалялась до предела, балансируя на грани пробоя. Целая команда операторов и канониров буквально танцевала вокруг своих орудий, поддерживая в них нужные параметры и контролируя десятки датчиков.
С сильным шипением электромагнитные катушки швыряли сгустки плазмы вперед, к носовым жерлам орудий. Те, раскалившись добела, с натугой выплевывали из себя ослепительные плазмоиды, похожие на сверхновые в миниатюре. Каждое такое светило, едва вырвавшись на свободу, начинало стремительно разрастаться. И вот уже десятки ярких трасс, словно следы неведомых комет, пронизывали пространство на сотни тысяч километров.
Расстояние в чуть менее чем триста тысяч километров позволяло работать друг по другу пока лишь главным калибрам кораблей обеих сторон — средние пока молчали. Русские артиллеристы, хотя заряды американцев еще не достигли их крейсеров и линкоров, уже дали ответный залп, пусть и не такой мощный и многочисленный. Но, тем не менее, прицельный.
Орудия русских кораблей изрыгали плазму, стараясь не отставать от противника. Их заряды были скромнее по мощности и количеству, но отличались точностью и скорострельностью. То тут, то там вспыхивали огни, прочерчивая пространство до самых бортов американцев. Каждое такое попадание несло в себе огромную разрушительную энергию, которая при удачном стечении обстоятельств могла пробить броню или вывести из строя какой-нибудь жизненно важный узел.
 
Однако до обшивки вражеского дредноута еще надо было как-то добраться. Большая часть плазменных сгустков просто растворялась в защитных полях американских кораблей, не причиняя вреда. Силовые экраны, мерцающие бледно-голубым маревом вокруг каждого линкора и крейсера, спокойно держали удар.
При соприкосновении с защитным полем плазмоид будто врезался в невидимую преграду и расплющивался о нее, как мошка о ветровое стекло. Поверхность поля переливалась всеми цветами радуги, словно гигантский мыльный пузырь. Местами по ней пробегали сизые молнии и разряды статики, но в целом оно оставалась невредимым. Лишь изредка в месте особо мощного попадания проскакивал сноп искр и огненная рябь, да приборы показывали истончение щита на один или два процента. Но уже через несколько секунд поле восстанавливало целостность, разумеется, если за это время не прилетало новых «подарков».
Увы, с энергощитами русских кораблей дела обстояли куда хуже. Они были заметно слабее, чем у противника, и под градом американских зарядов буквально трещали по швам. Их энергетические щиты были менее мощными и от этого истончались гораздо быстрей, без возможности восстановиться в промежутках между попаданиями. Они пока также держали абсолютно все плазменные заряды с кораблей «янки», но все понимали, что длиться это будет недолго и совсем скоро при таком соотношении огневых характеристик, прекратят свое существование.
Инженеры и операторы силовых установок метались меж своих агрегатов, как угорелые, пытаясь залатать бреши в щитах. Они отлично понимали: стоит полю хоть на миг отказать — и следующие плазменные заряды проделают в обшивке дыры диаметром в два метра. Об этом страшно было даже думать. Выдержат ли защитные экраны, хватит ли мощности отразить все атаки — вот главный вопрос, мучивший сейчас командиров русских кораблей. И с каждым новым попаданием, с каждой новой вспышкой за бортом он звучал все настойчивее и тревожнее…
— Да какой там час, — в это время уверенно отмахнулся Горацио Ди Сенна в ответ на реплику вахтенного офицера о возможной продолжительности боя. Адмирал вальяжно развалился в командирском кресле, закинув ногу за ногу и небрежно поигрывая изумрудным перстнем на пальце. — Даю эскадре «раски» не более тридцати минут жизни. Дальше их строй посыплется, как замок из песка. Полчаса и отправим большую часть этого хлама на металлолом. Остальных возьмем на абордаж, не думаю, что обездвиженные и с развороченными корпусами они окажут достойное сопротивление.
Ди Сенна хищно ухмыльнулся, предвкушая скорую победу.
— А русские не такие простые, какими казались, — хмыкнул старпом, повернувшись к отвлекшемуся на какое-то время контр-адмиралу Ди Сенне. В голосе офицера звучало неподдельное удивление, смешанное с невольным уважением. Еще бы противник, которого они уже мысленно похоронили, вдруг проявил истинно русскую смекалку и изворотливость. — Сэр, смотрите, что эти ребята придумали. Похоже, рано мы их списали со счетов. Умеют «раски» преподносить сюрпризы и выживать, ничего не скажешь. Как тараканы…
Старпом указал рукой на тактическую карту, где разворачивалась весьма любопытная картина. Русские корабли, только что принимавшие на себя шквальный огонь противника, вдруг начали пятиться назад и прятаться за наливными терминалами орбитальных модулей и другими конструкциями, летающими рядом. Громоздкие космические станции, предназначенные для дозаправки и ремонта кораблей, служили теперь естественными укрытиями, защищая потрепанные имперские дредноуты от прицельного огня американских орудий главного калибра.
Видимо, командиры противоборствующей эскадры быстро смекнули, что в лобовом столкновении им не выстоять против грозных линкоров «янки». Слишком уж велика была разница в огневой мощи и бронировании. В таком неравном бою исход был предрешен, рано или поздно, но защитные экраны русских истончатся под градом плазменных зарядов, а потом придет черед и обшивки, и жизненно важных отсеков. Поэтому оставалось лишь одно — хитрить, маневрировать, использовать особенности местного пространства. В данном случае многочисленные околопланетные сооружения, за которыми можно было укрыться от прямых попаданий.