Дорога к себе

— Необязательно везде видеть подвох, — тихо проговорила принцесса. — Твой рассказ… все это ужасно, и мне очень жаль, что так вышло, но судить тебя я не вправе. Мне просто захотелось тебе помочь.
Ломенар отмахнулся.
— По-моему, моя история должна была тебе доказать, что в этом мире каждый сам за себя. И не думаю, что твоя история сильно отличается от моей. А те, кто готов бескорыстно помогать и заботиться, в нашей жизни не задерживаются.
— Неужели ты думаешь, что тебя больше не ждет ничего хорошего? — возмутилась девушка.
— Когда-то считалось, что увидеть амдара — к большой удаче, — он повернулся к ней, и губы дрогнули в намеке на улыбку — вполне искреннюю, а не циничную усмешку, как недавно. — Мой друг верил в это, посмотрим, прав ли он. Во всяком случае, ты забавная.
— Ну знаешь! — фыркнула Эльдалин. Ей бы обидеться на такое, но ей стало смешно. — Вчера ты считал меня избалованной и беспомощной, сегодня я забавная… А завтра что будет?
— А вот это уже зависит от тебя, — серьезно ответил он. И молча занялся костром.
  
Интерлюдия. Правда в лунном свете
 
Луна вышла из-за облаков, заливая крыши башен серебристым сиянием; от окна вглубь комнаты по зеркальному полу протянулась светлая дорожка.
Принц Риолен вздохнул и сел в кровати, обхватив руками колени; сон не шел к нему, хотя день был на редкость утомительным. Ему хватало беспокойства и до появления ночного гостя. Пусть принцу и удавалось пресекать беспорядки и убедить большую часть населения в правильности новой политики, он знал, что его решения остаются для народа непривычными. Любое тревожное происшествие, вроде того предупреждения, что оставила Ультуна в прошлый раз, могло перечеркнуть все его достижения. Скажем, визит тейнаров, страстно желающих отомстить за своего принца; Риолен до сих пор помнил свои ярость и отчаяние, когда он вернулся из Бьёрлунда и узнал об ужасной судьбе крылатого пленника. Отец оставил без внимания его упреки, даже слушать не стал, министры отводили глаза, а с Измиера спросить не удалось: как раз в то время он бесследно исчез. С одной стороны, Риолена это порадовало — он сам Верховного мага терпеть не мог, с другой — выбрать нового главу Светлого Совета было невозможно, пока не пройдет год, после которого по законам Арденны пропавший человек считался погибшим. Пришлось назначить временного заместителя.
Положение в провинциях тоже оставляло желать лучшего. В граничащих с Сехавией Эрганд-арине и Дианоре неспокойно, сами сехавийцы точно что-то затевают, и если отказ Дианора платить налоги столице еще можно списать на нехватку денег — как-никак восстановление после очередного нападения сехавийцев требует средств, — то наместник Эрганд-арина прямо заявил, что ему надо платить хаммарским наемникам, раз от короля помощи не дождешься.
А вот соседний Минтрелан от набегов точно не страдает, но налогов в казну прислал заметно меньше обычного — наместник Итрен явно решил проверить твердость принципов Риолена в управлении страной. Оставлять такое безнаказанным нельзя, а то все быстро ощутят вседозволенность. Виллард бы наверняка сразу сместил зарвавшегося чиновника, но решать проблему грубой силой в манере отца Риолену не хотелось, и он отправил в Минтрелан послов за оставшейся суммой и с предупреждением, что больше такого не потерпит. Если это не поможет и налоги продолжат оседать в сундуках Итрена… Конечно, найдется, кем его заменить, но надежных и заслуживающих доверия людей при дворе и так немного, и отсылать одного из них в другую провинцию очень не хочется. Вот и ломай голову, как поступить лучше, будто других трудностей нет.
А потом появился этот незнакомец. Уже то, что он проник в спальню Риолена, показывало, как же плохо тот защищен и сколь серьезны намерения его врагов. Запугать принца было нелегко, наоборот, случившееся лишь убедило его, что он действует верно, раз заставляет врагов шевелиться. Однако мысли об этом отвлекали. До недавних пор юноша был уверен, что сможет справиться с Ультуной и, вполне возможно, доберется и до Альмаро. Незнакомец же спутал все планы. По-хорошему, стоило поблагодарить его за предупреждение, принять к сведению его слова, но не дать вмешиваться, ведь благие намерения до добра редко доводят… да только как прикажешь тому, кто держит меч у твоего горла. Теперь вот он столкнулся с последствиями.
 
Три деканы назад центр города сотряс оглушительный грохот; обрушились несколько домов, да не просто развалились, а ушли под землю с частью улицы. Погибли люди, в том числе знатные горожане. Почти декана ушла на то, чтобы растащить завалы, но трудно было представить, сколько потребуется времени, чтобы засыпать образовавшийся котлован, не говоря уж о том, чтобы окончательно вернуть городу прежний облик.
Из-под завалов, кроме людей, также вытащили тела нескольких гномов и одного орка. По городу снова пополз шепоток, слово «Ультуна» звучало на каждом углу. И конечно, в случившемся винили принца. Как быстро люди забывают все хорошее, что для них делают, и как долго припоминают другим каждую ошибку!.. А хуже всего, что Альмаро среди жертв не оказалось. Если все устроил тот незнакомец, он старался зря.
Хорошо хоть происшествие никоим образом нельзя было посчитать нападением на гномов. Людей среди погибших оказалось куда больше, да и гномы, судя по одежде, вряд ли приехали торговать. Тем не менее бессонных ночей это добавило принцу изрядно — пришлось начинать все сначала, по капле завоевывать доверие народа. Вот и сегодня не спалось, мысли снова и снова возвращались к ночному гостю.
Риолен не спешил последовать совету незнакомца, но обдумать его стоило. Он особо не выделял кого-то из охраны и относился ко всем одинаково ровно и дружелюбно, но Йорэна Маэл-Нири стал отличать сразу после появления того в замке — этого улыбчивого, веселого, смелого парня трудно было не заметить. Однако после поездки в Бьёрлунд Йорэн резко изменился: исчез на пару дней, потом пришел бледный, измученный и упорно молчал в ответ на все расспросы. Риолен тогда не стал наказывать его за самовольную отлучку: что-то такое было в глазах воина, словно для него рухнул мир… Служба его и после этого оставалась все такой же безупречной, однако попыток втереться в доверие с его стороны принц не помнил и, чтобы он что-то вынюхивал и вызнавал, тоже не замечал. Так что, возможно, гость и прав. Он явно знаком с ним, но сам Йорэн не из Ультуны; об этом было бы неплохо разузнать побольше.
Спать расхотелось окончательно, Риолен встал и открыл дверь. Двое воинов снаружи тут же вскочили и вытянулись.
— Позовите Йорэна Маэл-Нири. Мне надо с ним поговорить.
— Будет сделано!
Юноша вернулся в комнату и зажег лампу. Вскоре от двери прозвучал негромкий голос:
— Мой принц, — Йорэн в одной рубашке и домашних штанах, без кольчуги, с распущенными волосами, опустился на одно колено. — Ты звал меня?
— Да, Йорэн, — Риолен указал на кресло. — Пожалуйста, садись. Слушай. — Страж послушно сел. — Дело в том, что не так давно меня пытались убить… Сядь! И дослушай спокойно. Как видишь, все обошлось.
Вскочивший было Йорэн явно собирался задать собеседнику вопрос, и не один, но тон принца заставил его усесться обратно и замолчать. Сильно побледнев, он смотрел на принца с ужасом и удивлением, но больше не перебивал, слушая историю о несостоявшемся покушении. Выражение его лица менялось все заметнее, а его пальцы все сильнее сжимали подлокотники кресла; однако невозможно было понять, напуган ли он только самим покушением или что-то в рассказе тревожит его больше.
— Я хочу знать, кто это был, — сказал Риолен в завершение. — Он говорил так, будто знал тебя!
— Нет… — прошептал Йорэн. В его глазах была такая мука, что принцу на миг даже стало неловко. Он видел, что парень перед ним не играет, что все чувства, написанные на его лице, настоящие. И тогда он понял, что ночной гость не врал. А еще он понял, что требовать чего-то от Йорэна сейчас бесполезно — прикажи он разрубить его на куски, воин примет эту смерть молча, не выдавая своих тайн.