Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном (СИ)

— Он просто обязан разделить со мной власть, и мы вместе будем править этим миром. Я — единственная из женщин, которая достойна наивысшей божественной благодати! — высокопарно пояснила Дариния.
Ага, так все же дело даже не в любви!
— Да и никого лучше меня он никогда и не найдет, — продолжала размышлять в слух Прекрасноликая. — Лионелла окончательно проиграла, когда повелась на комплименты другого мужчины.
Опа! Это интересно! Я тут же навострила ушки.
— Представляете, Тео слышал, как она жаловалась на его жестокость и бессердечие, а потом принимала знаки внимания от постороннего. В общем, Лионелла — мне больше не соперница, — подвела итог Дариния, — а от Арабеллы даже избавляться не пришлось. Божественный в последний раз разругался с ней в пух и прах. Так что осталась только одна кандидатка в его супруги, и это, конечно же, я, — с гордостью закончила женщина.
— Мы рады за вас, Сиятельная, — первой из нашего трио отмерла Антония.
Дариния с подозрением покосилась на нее, но промолчала, лишь велела подать ей флакончик духов. И тут же легкое облачко приятного аромата окутало комнату.
— Так… — Хозяйка задумчиво обвела нас взглядом и ткнула в меня пальцем: — Идешь на праздник вместе со мной! Правильно, что ты в прошлый раз не растеклась лужицей, глядя на Божественного. Пора в этой Летающей башне запомнить наконец всем, что он — только мой.
И я обреченно потянулась за своей хозяйкой. Должна признаться, что на праздник мне не хотелось совершенно, за весь день я так устала, вымывая до блеска покои Прекрасноликой, а теперь должна была еще и весь вечер ловить взгляды своей Хозяйки и угадывать ее желания.
Зал встретил нас разряженной толпой. Дариния вплыла в него королевой. Но не все гости спешили это признавать: одни — все же вежливо ее пропускали, другие — ухмылялись вслед, а доверенный Теулсуне, Фабио, и вовсе сделал вид, что не замечает будущей богини. Дариния зашипела как змея, приняв это за оскорбление, но сказать ничего не решилась: все же сообразительность и чувство самосохранения не до конца отказали ей. Чуть позже, правда, и посыпались какие-то угрозы, но так тихо, что даже я их едва расслышала.
«Да… если бы все эти люди стали действительно подданными Прекрасноликой, то я бы им точно не позавидовала», — подумала мрачно.
Дариния ярким аляповатым пятном застыла у ступенек трона. Я же отстала от нее основательно, чувствуя себя в этой разряженной толпе необыкновенно скованно, да и выглядела сейчас словно сорняк среди райских кущей, но на меня тем не менее никто не обращал внимание, принимая скорее за ужасно некрасивое, но полезного насекомого, чем за мыслящее существо, за человека. «Ну и снобы!» — я покачала головой и попятилась еще дальше от трона, пока не уперлась в колонну. — Надеюсь, тут не раздавят!» — подумала мрачно и приготовилась переждать всю эту клоунаду в относительной безопасности.
И вот наконец заиграла легкая музыка, а прямо с потолка посыпались разноцветные снежинки, но от них не веяло холодом, лишь легкой прохладой. Легкие, ажурные, почти прозрачные — по истине великолепное зрелище! «Все-таки Теулсуне — мастер разных интересных спецэффектов», — подумала я. Но этот снежинкопад не продлился долго, а когда он закончился, на троне уже сидел Божественный, а по правую руку от него застыла леди Арабелла. «Дариния же говорила, что эти двое поссорились, неужели ошиблась?» — размышляла я, внимательно изучая лица демонессы и властителя этого мира.
Теулсуне встал и сотни глаз устремились на него. Великий кивнул Арабелле, затем перевел взгляд на Даринию. Я слышала, как он хмыкнул в полной тишине, разглядывая вычурный наряд своей любовницы, потом снова взглянул на элегантную Арабеллу и предложил ей руку. Вот так вместе они и открыли праздник, а Прекрасноликую пригласил его доверенный, и хоть наверняка ей не приятен был этот старик, но Дариния не выдала себя ни единым жестом, я видела, как к ее губам словно намертво приклеилась улыбка. «Как же, предложит он тебе руку и сердце! Власть на блюдечке принесет!» — фыркнула мысленно.
 
После танцев Теулсуне предложил продолжить празднование, и тут же среди приглашенных замелькали слуги с бокалами вина. На небольшом золотистом подносе один из них поднесли и ему. Мужчина поднял бокал и в зале тут же наступила полная тишина.
— Божественный напиток для Бога — попытался скаламбурить Теулсуне, но, на мой взгляд, получилось не очень. — Сегодня я хочу поднять тост за Селению, которая так же прекрасна, как и столетия назад.
«Ага, конечно! Скоро от нее вообще ничего не останется, только рожки да ножки», — печально подумала я.
— Не перестаю удивляться, как же вам повезло с этим миром…
Что он несет?! А кто рассуждал про несовершенство Селении и создание ее идеального варианта?!
— … но главное с вашим Богом, — закончил мысль Теулсуне и улыбнулся.
«Ага, типа шутит, но как неуклюже», — и я снова мысленно фыркнула.
После того, как подданные отпили «божественный» напиток, заговорил сначала доверенный Фабио, просто заливаясь соловьем, потом несколько слов сказала и Арабелла.
— Великий Теулсуне, — начала она, — я трепещу перед вашим непревзойденным гением, преклоняюсь перед вашим удивительным пониманием прекрасного и желаю лишь одного, чтобы и в божественном сердце навечно поселился огонь любви и всепрощения, потому что мы все — ничто, лишь бледные ваши тени в этом мире, — проговорила она.
Я видела, что окончание фразы далось ей тяжело. По сути, она просила сейчас прощения, не знаю за что и почему, но Теулсуне, вероятно, тоже понял это и победно улыбнулся.
— Арабелла, я принимаю твои слова.
И снова раздался звон бокалов.
А затем попросила слова и Дариния. Интересно, и что она сейчас скажет?
— Я горжусь, что выбор нашего Великого Теулсуне пал именно на меня. Наш Бог милостив, справедлив, умен.
«Может у него сегодня день рожденье какой-нибудь?» — подумала я, слушая все эти хвалебные речи.
— Не то что старые боги, — и Дариния презрительно искривила свои красивые губки.
По лицу Теулсуне пробежала тень. Он прищурился и недовольно посмотрел на Прекрасноликую, но та ничего не заметила и продолжила вещать дальше.
— Не понимаю, как только могли эти слабые боги править таким миром?! Здесь нужна твердая рука, — и она льстиво улыбнулась Теулсуне.
Великий нахмурился.
— Если у кого-то до сих пор есть сомнения, — притворно ласково проговорил он, — я покажу, что стало с моими ненавистными предшественниками, — и взмахнул рукой.
На секунду воздух за его креслом как-то странно задрожал, и мы увидели, словно в гигантском зеркале, Айоллу и Фангира. Они сидели в небольшой комнате и что-то мирно обсуждали. Внезапно, как-будто почувствовав чужое присутствие, мой отец встревоженно поднял голову и посмотрел, казалось, прямо на нас, обжигая своим взглядом, будто заглянул в момент в душу каждого из присутствующих. Я видела, как люди опускали головы от стыда, они предали своих создателей и теперь мучительно сожалели об этом.
— Довольно! — гаркнул Теулсуне, но что-то пошло не так и изображение не исчезло. Оно колебалось, дрожало, и на нас по-прежнему смотрели мужчина и женщина с необыкновенно мудрыми глазами.
Неужели, они и вправду мои родители?! Я жадно вглядывалась в их лица, стараясь запомнить, сохранить в памяти каждую черточку, каждую линию.
— Исчезните! — гневно заорал Теулсуне. — Вы и оттуда пытаетесь портить мне жизнь! Никак не примиритесь со своим поражением! Ну, ничего, скоро вы растворитесь в небытие навсегда!
Изображение на миг снова задрожало. А я… я почувствовала в тот момент такую ярость, такую боль. Этот пришлепнутый «гений» столько лет держал моих родителей в заточении. Именно из-за него наша семья и распалась когда-то: меня спрятали в совершенно чужом мире, лишили родительского тепла, любви, заботы, я росла, как дикий сорняк, вылезший на соседском огороде, а мои бедные родители лишились единственной дочери. Разве все это справедливо?! Мегатонны энергии забурлили, словно расплавленная лава, готовые низвергнуться вулканом, а я засияла как лампочка в актовом зале нашей Академии, и на меня тут же воззрились сотни глаз. Придворные тотчас в страхе отступили и вскоре я осталась одиноко стоять у такой же одинокой колонный под пристальным холодный взглядом Теулсуне. Я видела, с каким жадным вниманием на меня уставилась Арабелла и хищно ухмыльнулась.