Близость (СИ)

— Да, сейчас позвоню. А… это… — Сивый мнётся перед тем как задать вопрос, но потом всё же спрашивает — гинекологу звонить?
— Нет. Не надо. — отрезаю.
— Хорошо… Это хорошо. — выдыхает Игорь, и я сбрасываю вызов.
Сунув телефон обратно в карман, возвращаюсь к сестре. Она всё также сидит на кровати, но что-то неуловимо изменилось в её лице, я пока не могу понять что именно, но эти изменения мне определённо не нравятся.
— Катя, мы не поехали в больницу, но тебя всё равно должен осмотреть доктор. Я уже позвонил знакомому врачу, он подъедет в течении получаса…
— С кем ты только что разговаривал по телефону? — сестра обрывает меня на полуслове, и до меня, наконец, доходит, что именно мне не понравилось в её взгляде. Бляяяять! Неужели она слышала? Я же вроде достаточно далеко отошёл, до неё не должен был разговор долететь.
— Я разговаривал с врачом, я же сказал тебе — осторожно отвечаю, внимательно следя за её реакцией.
— До врача. — голос сестры начинает дрожать, опускаю взгляд на её пальцы и вижу, как она нервно теребит края одеяла. — Тебе позвонили и ты вышел. И я слышала, что ты спросил у этого человека о том, куда он кого-то оттащил.
Слышала всё-таки…
— Катя, успокойся, тебе нельзя сейчас нервничать. — говорю как можно спокойнее, протягиваю руку к сестре, но она уворачивается и срывается на крик.
— Не надо меня успокаивать! Объясни, что происходит! Почему ты не позволил мне посмотреть себе за спину там в лесу? Что там произошло? Что случилось с теми мужчинами? Ты просил своего друга, чтобы он замёл следы! Я не спала тогда и слышала ваш разговор. Почему ты сказал мне, что их больше нет?! Ответь мне Андрей!
Катю начинает бить в нервной истерике, она вскакивает на кровати, и хватается за ворот моей рубашки, комкает её трясущимися пальчиками, и я вижу как в уголках её глаз начинают скапливаться первые слёзы. Прижимаю сестру к себе в надежде успокоить, пока мой мозг лихорадочно соображает, как выпутываться из этой ситуации. Катя не должна знать правду, это убьёт её. Она должна видеть во мне защиту, а не монстра, коим я в действительности являюсь. Поэтому я выдаю первое, что приходит мне в голову, в надежде, что моя жалкая ложь сработает.
— Успокойся, Катя, тихо, тихо. Тебе нечего бояться, ты поняла меня, маленькая? Когда я нашёл тебя, один из тех скотов уже тянулся, чтобы стащить с тебя трусы… Я вырубил обоих. Просто вырубил, слышишь меня? Потом взял тебя на руки и понёс к дороге. Назад не давал посмотреть, потому что не хотел, чтобы ты вообще ещё хотя бы один раз увидела их снова. Своего друга я просил, чтобы он подобрал их, пока не очухались, и отвёз в полицию. Он звонил мне только что и сказал, что всё сделал. Когда я говорил тебе, что их больше нет, имел в виду, что в твоей жизни они больше не появятся.
И о чудо! Это срабатывает! Катя начинает потихоньку расслабляться, размыкает побелевшие пальцы и возвращается в постель. А я даже не могу себе позволить выдохнуть облегчённо, потому что боюсь опять вызвать в ней подозрения.
После осмотра врача, укладываю сестру спать, а сам ложусь рядом поверх одеяла. Даже одежду не снимаю, опасаюсь того, как она может отреагировать в свете последних событий. Врач вколол ей успокоительное, поэтому очень скоро Катя засыпает, а я всё лежу до самого рассвета, молча уткнувшись лицом в её волосы без конца шепча одно единственное слово «Прости».
  
Глава 7. Катя
 
"Людям легче держать на языке раскаленные угли, нежели тайну." Сократ
Надежда — самообман, но это все что у нас есть. Она ходит по рукам, продавая свою честь. Эта лживая тварь пыль пускает в глаза, Исчезая в тот момент, когда она так нужна.
Дельфин
— Андрей, так не может дальше продолжаться! — взмаливаюсь, глядя на рассерженного брата. — Ты уже неделю не выпускаешь меня из дома! С работы заставил уволиться, ладно, я это понимаю. Но и ты меня пойми, если я не буду ходить в институт, как мне вообще учиться дальше?
 
Брат сидит напротив меня в гостиной с хмурым выражением лица, сложив руки на груди. После нападения, он словно с катушек слетел. Ни на секунду не оставляет меня одну. Либо сам дежурит чуть ли ни под дверью моей спальни, либо приставляет ко мне Марию Ивановну, когда приходится отлучаться на работу, что он делает теперь удивительно редко. Не то, чтобы я была против компании, мне действительно после той ситуации стало как-то не по себе оставаться одной, но опека Андрея переходит уже все мыслимые и не мыслимые границы. На следующий день, после того происшествия, к нам в дом приехал психолог, брат даже слушать не стал мои жалкие протесты, грубо говоря, меня просто заставили с ней пообщаться. Она приходила ещё три дня, после чего, к счастью, сообщила Андрею, что каких-то особых проблем она у меня не видит, и консультации можно прекратить.
Но Андрей на этом, конечно же, не остановился. Работа, само собой, мне больше не святила. На следующее же утро он сам позвонил Кириллу Александровичу и сказал, что в кафе я больше не вернусь, естественно, без объяснения причин. После чего связался с ректором нашего универа, тот, оказывается, был его знакомым, и сказал, что я заболела, и какое-то время посижу дома. Благо, я успела наладить отношения с несколькими ребятами из своей группы, и они согласились присылать мне на электронку конспекты и домашку.
— Я не сказал, что ты вообще не будешь ходить в институт — продолжает хмуриться брат — просто считаю, что тебе рано ещё выходить на учёбу.
— Да почему рано-то? — возмущённо всплёскиваю руками — Андрей, я клянусь тебе, что я в полном порядке! Эти… эти мужчины, к счастью, не успели сделать то, что собирались… их посадят теперь, ты же сам мне сказал, они не останутся безнаказанными. Да, я не отрицаю, я успела перепугаться и очень сильно, но, поверь, недели для меня было вполне достаточно, чтобы прийти в себя. От бесконечного сидения в четырёх стенах мне только хуже, пойми ты, наконец! Даже психолог сказала, что мне нужно как можно скорее социализироваться, чтобы полностью прийти в норму! — привожу последний аргумент, в надежде, что Андрей к нему прислушается.
Брат молчит, буравит меня сердитым взглядом. Видно, что его раздражает этот разговор. За последние несколько дней я уже в сотый раз подхожу к нему с этой темой и каждый раз ответ один — категорическое нет. Но в этот раз я так просто не сдамся. Встаю с кресла и, подойдя к нему ближе, сажусь рядом на диван, легонько касаюсь руки Андрея и заглядываю ему прямо в глаза.
— Андрей, пойми, мне тяжело так. Целыми днями я только и делаю, что сижу в своей комнате и гоняю эти мысли по кругу с утра до вечера. Мне нужно общение, нужно отвлечься от всего, что произошло, иначе у меня не получится забыть.
Брат поворачивает голову в мою сторону. Какое-то время он просто смотрит на мою руку, сжимающую его кисть, и я уже начинаю думать, что сейчас он мне откажет, но потом черты его лица начинают постепенно смягчаться.
— Хорошо. Завтра можешь пойти в институт — устало вздыхает. — Но я сам буду привозить и увозить тебя. Без меня ни шагу в сторону от универа не делаешь.
— Спасибо, Андрей! Спасибо! — не веря своим ушам, буквально бросаюсь брату в объятия. Он отвечает моментально, хватает меня в охапку и прижимает к себе очень крепко. Так крепко, что мне в какой-то момент становится неловко. Хотя, наши отношения значительно улучшились после того несчастья. Андрей больше не игнорирует меня, даже скорее наоборот, старается как можно больше времени проводить рядом. И он ни разу за всё это время не приводил домой свою Кристину. Мне не хочется в этом признаваться, но я рада, что её здесь нет, хоть и не могу до сих пор даже сама себе объяснить своих эмоций.
А ещё, конечно, мне безумно стыдно за весь этот ужас, который я заставила нас пережить. Конечно, я осознаю, что этот кошмар произошёл исключительно по моей вине. Именно поэтому, когда Андрей на следующее утро сказал, что на работу я больше не вернусь, я не стала возражать. Я готова была на всё что угодно согласиться. Просто повисла у него на шее и в слезах умоляла простить, Реакция брата меня тогда очень удивила. Я ожидала чего угодно, была готова, что он будет на меня кричать, ругать, выговаривать за непослушание. Но никак не ожидала, что вместо всего этого, он крепко сожмёт меня в объятиях, осыпая заплаканное лицо поцелуями, и скажет, что я ни в чём не виновата.