"Фантастика 2023-111", Компиляция. Книги 1-15 (СИ)

Тревожное сообщение принесло весть о том, что между Индией и Пакистаном вспыхнул конфликт, повлекший за собой применение ядерного оружия. Затем люди узнали, что российские корабли атаковали тихоокеанское побережье США крылатыми ракетами. С ядерным зарядом. Война набирала обороты, чудовищный маховик вращался все быстрее и быстрее, и вот уже баллистические межконтинентальные ракеты «Тополь» накрыли ядерными грибами Пхеньян и Пекин. Россия вступила в войну с Китаем.
Мало кто из россиян к концу первой недели после вторжения инферно знал об истинном положении дел в мире. Мало кто догадывался, что десятки стран по роковому стечению обстоятельств оказались втянутыми в войну, глобальную и разрушительную.
И никто до сих пор не знает, чьи именно ракеты ударили по территориям России, по крупнейшим городам, сметая в ядерном вихре миллионы людей…
  
ГЛАВА 6
 
Сатана? Дьявол? Люцифер?
Имена главного демона, Аида, властелина подземного царства мертвых, царства ужаса и расплаты за грехи жизни. В него кто-то верит, кто-то не верит, как и в Господа Бога. И это дело каждого: верить или же нет. Религия, вера, оплот человеческой души не может быть навязанной, выбитой из-под палки, она лишь духовный путь ищущего, стремящегося познать и уразуметь. С момента рождения человек получает единственное самое ценное и неотъемлемое право своей жизни: право выбора. Не рок, не пресловутое стечение обстоятельств, не фортуна и не высшие божественные силы творят судьбу человека. Нет. Он сам ее творит, сам. Собственными словами, поступками, действиями, даже мыслями. Он выбирает из двух зол, из трех дорог, из миллионов и миллионов возможных вариантов лишь тот единственный, который считает нужным, необходимым, верным. С самого рождения это право закреплено за человеком, как факт его существования. И никто, даже Бог, не должен лишать сего права. Ибо свобода деяния, мысли и чувства — высшее благо.
Когда человек по-настоящему свободен, он не станет творить зла. Свободная душа устремится в сферу созидания и творчества, воспрянет голосами песен и звонкими руладами мелодий, возвысится на недосягаемые небесные высоты и в свободном, стремительном полете будет гнаться за горизонтом, зная, что никогда ей не догнать горизонт, но радуясь тому. Свободная мысль выберет своей дорогой познание и совершенствование, пытливый разум, не принимающий лишь созерцания, заглянет в самую суть вещей, в глубокие колодцы тайн природы, и, не найдя достаточных ответов, заглянет еще глубже. Деяние же, ведомое парящей в океане свободы души и жаждущего информации разума не может быть злым, разрушительным, негативным. Да, если разум лишить связи с душой, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Наоборот — тоже. Разум без души — это вивисектор Моро, не осознающий зла в своих деяниях, ибо не принимающий само понятие «зло». Душа без разума — вздыхающий Нарцисс, зациклившийся на круговой программе самосозерцания. Лишь в прочной связке, в гармонии душа и разум способны воистину творить чудеса, ведь изначально они чисты, непорочны и свободны.
Если ограничить свободу человека, он станет творить зло. Лишь в этом единственном случае человек творит зло.
Поэтому религия, вопиющая о добре и справедливости, не может ограничивать человеческой свободы выбора, не может навязывать самую себя душе и разуму. Не может и не должна. Религия из-под палки — это религия мертвецов. Непонятно мне, как можно рассуждать о дарованной свыше свободе, тут же рассекая мечом предыдущие построения заповедями и запретами; как можно порицать любовь духовную и телесную, ведь то не зло и порок есть, а созидающая светлая сила. Зло порождает зло, гласит древняя поговорка. Но мне кажется, что зло порождается ограничением первородной, принадлежащей тебе по праву рождения свободой.
Я не верил в Бога ни раньше, ни сейчас. Демоны, исчадия Ада, кошмарные твари, выползшие из преисподней, как разбегаются тараканы и разлетаются жирные мухи от потревоженной зловонной мусорной кучи, были для меня лишь метафорой, образным выражением пожилого человека, набожного, на шее которого висит серебряное святое распятие. Логика проста, как линия в школьной тетради: раз нет Бога, то нет и Дьявола, а раз нет Дьявола, то нет никакой Преисподней, раз нет Преисподней, то неоткуда взяться чертям и бесам, которых, впрочем, все равно нет также. Петр Васильевич может верить — для него все эти метафизические студни не менее реальны, чем я, сидящий напротив, пытающийся размышлять о бытие, хмурящий лоб от натуги и вновь давшей о себе знать боли в простреленном теле. Его слова убедительны, ведь он видел их сам, видел этих демонов, за шесть недель превративших Землю в пылающий и бурлящий котел смерти, натравивших брата на брата, государство на государство, народ на народ. Он видел их, виновников разрушений и хаоса, видел в образе мифических, апокалиптических существ.
 
Он видел то, что хотел видеть.
Я не могу принять рассказ о прорыве некоего инферно, что по-английски, по-немецки и по-итальянски означает одно: Преисподняя. И не потому даже, что я нерелигиозный человек, атеист по образу жизни, даже не крещеный. А потому, что мир, доставшийся мне, как хотелось бы думать, вместе со свободой, мир сей слишком скучен, банален и обыден. Даже война, пускай глобальная — не верх моей фантазии, а фантазия у меня скудна и фактически безынициативна. Пресный вкус имеет жизнь на Земле, в этой забытой всеми богами Универсума реальности; пресный вкус и цветовую палитру лишь из серых оттенков имеет все, окружавшее меня до той минуты в метрополитене. Странный человек с бездонными черными омутами глаз, с тянущимися ко мне прядями лохматых волос, с непонятным желанием выкинуть меня из поезда — вот первое «чудо», что довелось мне увидеть за свои двадцать четыре года бренности. А ведь сколько нелепых слухов плодится, сколько ничем не доказанных событий якобы творится рядом со мной, совсем близко, настолько близко, что, кажется, поверни голову, смести взгляд в сторону, и ты уже увидишь зависший в нескольких метрах над землей НЛО, а дальше, если присмотреться, ты заметишь в небе стаю не людей, но крылатых ангелов, а в ближайшем парковом пруду заплещется прекрасная русалка. Очень нелегко дается принятие горькой правды: чудес не бывает. Еще будучи ребенком человек осознает это, черствеет, теряет блеск глаз, становится такой же серостью, как окружающее его пространство.
Но парящая под облаками душа противится отсутствию чудес. Душа жаждет переживаний, ранее непознанных. Свою жажду выказывает и разум, отягощенный лишь молчаливым созерцанием. И человек отправляется на поиски чудес. Он находит молекулу вещества, вертит ее и крутит так и сяк, пораженный собственной находкой, но то расценивает лишь как веху на пути к чуду, как километровый столбик, проскочивший вдруг мимо бегущего по шоссе автомобиля. Значит, путь не кончается, значит далее, за теми холмами, за горизонтом — истинное чудо! И вот молекула распадается на атомы, поразительные по своему строению, возбуждающие еще большую жажду познания. Атомы в хороводе энергии открывают человеку свое строение, субатомные частицы, настолько ничтожные, что регистрировать их могут лишь сверхсложные приборы и установки. Субатомные частицы — это последний километровый столбик на обочине? Разве? Нет же, ведь дорога все еще стелется под колесами автомобиля, все еще поют шины песню с заманчивыми, трогающими тончайшие струнки души словами! Субатомные частицы распадаются на составляющие, постигнут новый уровень мироздания, проделана колоссальная работа!
Но нет чуда. По-прежнему нет. Для Леонардо да Винчи, великого изобретателя, чрезвычайного искателя чуда субатомные частицы и слагающие их кирпичики — не чудо, а ведь да Винчи жил давным-давно, когда во многих частях света горение пороха было верхом волшебства. Дикарь африканского племени, затерянного в джунглях, расценивает летящий низко самолет как божество или его проделки. Да, для дикаря самолет есть чудо, тут же обернувшееся притчей во языцех. Но для создателей самолета, для инженеров и рабочих — нет.