Лепестки фиалки (ЛП)

Джулия КУИН
ЛЕПЕСТКИ ФИАЛКИ
Julia QUINN
VIOLET IN BLOOM
2013
Серия: Бриджертоны, #9
Перевод – Ксю
© Мечтательница, 2013
 От автора 
 Сентиментальные романы по определению заканчиваются хорошо. Герои признаются друг другу в любви, и очевидно, что этот счастливый конец будет длиться вечно. Однако это означает, что автор не может написать настоящее продолжение – если я напишу про тех же героев из предыдущей книги, мне придется поставить счастливое окончание их истории под угрозу, а потом написать новое. 
 В силу этого романтические серии состоят из ответвлений сюжета. Второстепенные герои возвращаются в собственных книгах; если нужно, в повествовании периодически всплывают бывшие главные герои. Автору редко выпадает возможность наблюдать за развитием одного персонажа на протяжении множества книг. 
 Именно это делает Вайолет Бриджертон такой особенной. Когда она впервые появилась в книге «Герцог и я», то была довольно невыразительной и типичной мамочкой периода Регентства. Но на протяжении восьми книг она превратилась в нечто гораздо большее. С каждым романом о семье Бриджертонов, мы узнавали о ней что-то новое, и к тому времени, когда я закончила «На пути в свадьбе», она стала моим любимым персонажем в серии. Читатели умоляли меня написать для Вайолет счастливое окончание истории, но я не смогла. Честное слово, я просто не уверена, что смогла бы описать достойного ее героя. Однако мне тоже хотелось узнать о Вайолет больше, и я с большой любовью написала повесть «Лепестки фиалки». Надеюсь, она вам понравится. 
  Графство Суррей, Англия  
  1774  
– Вайолет Элизабет! Ради всего святого, что это вы делаете?
При звуках возмущенного голоса гувернантки Вайолет Леджер замерла и оценила ситуацию. Заявить о полной невиновности она вряд ли могла: в конце концов, ее поймали с поличным[1].
Вернее, с награбленным. Она прижимала к себе восхитительно пахнувший черничный пирог, и все еще теплая начинка уже начала стекать с края.
– Вайолет… – вновь послышался суровый голос мисс Фернберст.
Она могла бы сказать, что голодна. Мисс Фернберст отлично знала, что Вайолет обожала сладкое, так что похищение целого пирога было не таким уж немыслимым поступком. И она собиралась его съесть…
«Где же?» – поспешно соображала девочка. Куда можно отправиться с целым черничным пирогом? Только не в свою комнату, там она не сможет скрыть улики. Мисс Фернберст никогда не поверит, что Вайолет настолько глупа.
Нет, если уж она стащила пирог, то пошла бы с ним на улицу. Именно туда она и направлялась. Только не для того, чтобы его съесть.
Она еще могла превратить эту ложь в правду.
– Мисс Фернберст, не хотите пирога? – улыбнувшись и похлопав ресницами, мило спросила Вайолет, отлично зная, что, несмотря на свои восемь с половиной лет, выглядит не старше шести. Чаще всего ее это раздражало – в конце концов, никому не нравится считаться малышом. Однако, когда ситуация того требовала, она с легкостью пользовалась преимуществами, которые давал ей малый рост.
– Я собираюсь на пикник, – уточнила девочка.
– С кем? – с подозрением спросила мисс Фернберст.
– О, с моими куклами. Метте, Соней, Франческой, Фионой-Мари… – выдумывая имена на ходу, Вайолет выпалила целый список. У нее действительно было просто невероятное количество кукол. Будучи единственным ребенком в этом поколении, она имела уйму дядюшек и тетушек, которые регулярно осыпали ее подарками. Кто-нибудь постоянно приезжал к ним в Суррей, поскольку поместье было расположено очень удобно и близко к Лондону, и, похоже, куклы были подарком du jour[2].
Вайолет улыбнулась. Мисс Фернберст гордилась бы ею, знай она, что ее подопечная думает на французском. Очень жаль, что это никак нельзя было показать.
– Мисс Вайолет, – сурово сказала гувернантка, – вы должны немедленно вернуть этот пирог на кухню.
 
– Весь?
– Конечно, весь, – с отчаянием в голосе ответила мисс Фернберст. – У вас ведь даже нет столовых приборов, с помощью которых его можно было бы разрезать или съесть.
Это правда. Но для того, что Вайолет задумала сделать с пирогом, приборы были не нужны. Однако она уже увязла во лжи по самые уши, так что решила продолжать гнуть свою линию и заявила:
– Я же не могла унести все. Я хотела потом вернуться за ложкой.
– И оставить пирог в саду на съедение воронам?
– Гм, об этом я как-то не подумала.
– О чем не подумала? – послышался низкий, рокочущий голос, который мог принадлежать только ее отцу. Мистер Леджер приблизился к ним. – Вайолет, что ты делаешь посреди гостиной с пирогом в руках?
– Именно это я и пытаюсь выяснить, – чопорно заметила мисс Фернберст.
– Ну-у… – Вайолет замялась, изо всех сил пытаясь не смотреть с тоской на французские двери, ведшие на лужайку перед домом. Теперь она окончательно увязла, поскольку никогда не могла обмануть отца. Он всегда видел ее насквозь. Она не знала, как ему это удавалось, должно быть, ее выдавали глаза.
– Она сказала, что собирается на пикник с куклами в саду, – доложила мисс Фернберст.
– Неужели. – Это был не вопрос, а утверждение. Отец слишком хорошо ее знал, чтобы удивляться.
Вайолет кивнула. Слегка. Или, скорее, чуть двинула подбородком.
– Ведь ты всегда кормишь кукол настоящей едой, – заметил отец.
Она промолчала.
– Вайолет, – надавил отец, – что ты хотела сделать с этим пирогом?
Она промычала что-то невразумительное, словно не в силах отвести взгляд от точки на полу в паре метров левее от себя.
– Вайолет?
– Это должна была быть всего лишь маленькая ловушка, – промямлила она.
– Маленькая что?
– Ловушка. Для сына Бриджертонов.
– Для… – Ее отец хихикнул. Вайолет понимала, что он не хотел этого делать, и после того, как мистер Леджер прикрыл рукой рот и откашлялся, он вновь посерьезнел.
– Он гадкий, – пожаловалась она, прежде чем он начал ее отчитывать.
– Он не так уж плох.
– Папа, он просто отвратительный. Ты сам это знаешь. А ведь он даже не живет в Аппер-Смедли – просто приехал в гости. Можно было бы предположить, что, будучи сыном виконта, он умеет себя вести, но…
– Вайолет…
– Он не джентльмен, – фыркнула та.
– Ему девять лет.
– Десять, – чопорно поправила Вайолет. – И я считаю, что в десять лет уже можно научиться быть хорошим гостем.
– Он гостит не у нас, – заметил ее отец. – Он приехал к Миллертонам.
– Даже если и так, – ответила Вайолет, размышляя, что ей очень хочется сейчас сложить руки на груди. Только они все еще были заняты проклятым пирогом.
Мистер Леджер ждал, когда дочь закончит мысль, но Вайолет замолчала.
– Отдай пирог мисс Фернберст, – приказал он.
– Хороший гость не станет гадко вести себя по отношению к соседям, – протестующее заметила девочка.
– Вайолет, пирог.
Она отдала пирог гувернантке, которая, говоря по правде, судя по всему, была совершенно ему не рада.
– Мне отнести его обратно на кухню? – спросила она.
– Да, пожалуйста, – ответил мистер Леджер.
Вайолет подождала, пока мисс Фернберст не исчезнет за поворотом, и недовольно взглянула на отца:
– Папа, он мне волосы засыпал.
– Пудрой?[3] – переспросил отец. – Разве юным девочкам не нравятся такие вещи?
– Мукой, папа! Мукой! Той, из которой пекут пироги! Мисс Фернберст пришлось минут двадцать только вымывать ее из моих волос. И не смей смеяться!
 
– Я не смеюсь!
– Смеешься, – обиделась она. – Хочешь посмеяться, я по лицу вижу.
– Я просто удивляюсь, как парню это удалось.
– Я не знаю, – выдавила Вайолет. И это было хуже всего. Ему удалось с ног до головы засыпать ее отличной мукой, а она все еще не знала, как он это сделал. В одно мгновение она шла по саду, потом споткнулась и…